Враг стрелка Шарпа
Шрифт:
– Мне очень жаль, капитан.
– Нам тоже, сэр. Хороший был человек. Майор Форд погиб, сэр.
– Иисусе!
Брукер помялся и добавил:
– Выстрел в спину, сэр.
– Его не любили в полку, да?
– Что да, то да, сэр.
– Бывает.
Такое случалось. Шарп слышал о командире, умолявшем перед боем ненавидящих его подчинённых дать ему шанс пасть от вражеской пули. Просьбу исполнили.
– Лорд Фартингдейл?
– Как в воду канул, сэр.
Паркетный шаркун в полковничьем звании, сэр Огастес Фартингдейл, исчез; подполковник Кинни и майор Форд погибли, вся тяжесть ответственности за три роты стрелков, подразделение ракетчиков и потрёпанный фузилёрный полк легла на плечи Ричарда Шарпа, майора армии Его Величества в Испании и Португалии.
– Вы – старший из капитанов?
– Так точно, сэр.
– Одну роту – в монастырь, другую – в сторожевую башню к стрелкам.
– Ясно, сэр.
– Пошлите кого-нибудь вернуть вот тех болванов к монастырю.
Часть ракетчиков непонятно с какой радости понесло к деревне.
– Пленные, сэр?
– Заберите пленных из монастыря и вместе с прочими поместите в донжон. Да, разденьте их.
– Сэр?
– Разденьте. Снимите с них форму. Во-первых, права носить её они лишились, дезертировав, а, во-вторых, глупо замышлять побег, если на дворе – мороз, а на тебе нет штанов.
– Хорошо, сэр.
– И похороните мёртвых. Задействуйте пленных. Работать они могут в одежде. Хирург в полку есть?
– Есть, сэр.
– Пусть устраивается в монастыре. Раненых – к нему.
Первые два взвода стрелков Фредериксона входили в сторожевую башню. Спасибо тебе, Господи, за стрелков!
– Выполняйте, капитан. Потом отыщете меня, прикинем, что ещё мы упустили.
– Так точно, сэр.
Фартингдейл. Куда он, к бесу, запропастился? Там, где Шарп видел сэра Огастеса последний раз, трупов было много, но ничего похожего на попугайскую красно-чёрно-золотую форму Фартингдейла, равно, как и останков гнедого жеребчика, стрелок не заметил. Где же Фартингдейл, чёрт его дери?
Тревожный голос трубы разнёсся над долиной. Горнист протрубил с вершины донжона два сигнала, один за другим: девять нот – «Обнаружен противник!», и восемь нот – «Неприятельская кавалерия!»
Шарп сложил ладони лодочкой и окликнул трубача. Тот высунулся между зубцов.
– Где-е?
Солдат показал на восток.
– Кто-о?
– У-ла-ны-ы! Фран-цу-узы!
Новый супостат у Врат Господа.
Глава 14
Шарп, как ужаленный, мчался к монастырю:
– Капитан Джилиленд! Капитан Джилиленд!
Благодарение небесам, выпрячь лошадей они не успели!
– Двигайтесь к замку! Живо!
Из монастыря выскочил встрёпанный Джилиленд. Видя Шарпа, целого и невредимого, он разинул рот.
– Разворачивайте своих людей! В замок, быстро! Убирайте таратайку к чёртовой матери!
Шарп имел в виду телегу, перегораживающую въезд в замок. Джилиленд всё ещё пялился на Шарпа, и тот прикрикнул:
– Да шевелитесь же вы, ради Бога!
Повернувшись к тем ракетчикам, что сдуру покатили к деревне, он стал орать, размахивая руками, словно мельница лопастями:
– Пушкари! Пушкари! Назад!
Он оскорблял их, кричал на них, поворачивал их коняг, бесновался, будто весь ад во главе с Вельзевулом вселился в него, и постепенно его нервозность передалась ракетчикам.
– Живей, тетери сонные! Это же не похороны! Настёгивайте ваших кляч, вшивые калёки! Шевелитесь!
Атаки французов майор не боялся. С донжона заметили передовой разъезд основных сил, посланных сделать работу, которую ночью выполнили за них Шарп со стрелками: освободить заложниц. Ясно, кто взбудоражил дозорных поутру. Французы покрутились, доведались, что англичане их опередили, и теперь, видимо, ехали, чтобы под белым флагом получить своих дам обратно. Шарп не хотел засвечивать ракетчиков до срока. Если он ошибся, и французы завяжут бой, то хлопушки Джилиленда станут для них сюрпризом. Зная же о наличии у британцев странных устройств неясного назначения (непонятное – оно всегда пугает!), лягушатники будут осторожничать, и эффект неожиданности пропадёт.
Шарп обогнал первую повозку и рявкнул фузилёрам:
– Не стойте столбом! Оттаскивайте колымагу! Открывайте проход!
Фредериксон, палочка-выручалочка Фредериксон, проскользнул мимо красномундирников:
– Уланы, сэр. Зелёная форма с красной отделкой. С дюжину.
– Зелёное с красным?
– Императорская гвардия. Немцы.
Дно долины за Адрадосом резко опускалось, уходило влево, а затем вправо. Шарп не мог разглядеть пока всадников, следовательно, и они не видели вереницу загадочных повозок, въезжающих в замок.
Немецкие уланы. Германия была раздроблена на множество мелких королевств и курфюршеств. Половина из них сражалась за Наполеона, половина – против. Объединяло и тех, и других тевтонов одно: вне зависимости от цвета их флага бились они храбро. Шарп скомандовал Джилиленду:
– Спрячьте людей и оборудование в конюшне. Не спите, капитан, шевелитесь!
– Да, сэр.
Капитану Джилиленду было не по себе. До сего дня он привык мерить войну синусами и котангенсами, а не криками раненых и окоченелым безразличием трупов.
– Ваша рота на позиции? – Шарп переключился на Фредериксона.
– Почти, сэр. – последние стрелки подтягивались к башне.
– Я распорядился усилить вас ротой фузилёров, но, пожалуй, пошлю ещё одну. Учтите, даже если их командиры получили свои капитанские патенты одновременно с будущим императором Наполеоном Бонапартом, я уверен в том, что вы свой получили раньше. Ведь так?
По заведённому порядку среди офицеров равного чина старшим считался тот, кто получил звание раньше остальных. У Шарпа имелась веская причина требовать от Фредериксона лжи – командирским талантам одноглазого полукровки он доверял, тогда как тех офицеров он и в лицо-то не помнил.
Фредериксон понял его и улыбнулся:
– Так, сэр.
– И, Вильям… – первый раз Шарп назвал капитана по имени.
– Просто Билл, сэр.
– Готовьтесь к драке, Билл. Будет она или нет, но вы готовьтесь. Зубами вгрызитесь в холм.
– Вгрызусь, сэр.
Фредериксон относился к тому редкому сорту людей, которых опасность не повергает в уныние, а, наоборот, раззадоривает, выявляя в них лучшие черты характера, подобно случайному лучу света, превращающему тусклый осколок стекла в сияющее солнце.