Враг
Шрифт:
Карраш следовал за ним неотступно, время от времени перегибаясь через борта повозки и прямо так, на ходу, нежно касаясь губами щеки Белика. Он не подпустил к себе даже Дядько, злобно щерился и рычал, но не позволил себя расседлать. И весь вечер бежал возле скрипящей подводы, старательно соблюдая наказ умирающего хозяина: не отдавать в чужие руки его странный оберег — дурацкую палку, с которой он никогда не расставался.
Илима сперва пугалась страшноватой морды и едва не вскрикивала от неожиданности, когда нос гаррканца требовательно тыкался в ее колени или совал в руки котелок с холодной водой. Но вскоре привыкла и
Карраш стойко вытерпел чужие прикосновения, но оробевшей девушке дал понять — подобные вольности он не приветствует и только хозяину позволяет себя касаться. А сдерживается лишь потому, что эти же самые руки вот уже несколько часов стараются облегчить Белику жизнь.
— Лита…
Заслышав тихий мучительный стон, полный отчаяния, Гаррон обернулся и помрачнел: кажется, мальчишке стало хуже. Вон как мечется, просто горит огнем, а теперь еще и бредить начал: уже в который раз зовет эту Литу или как ее там, да так, что сердце кровью обливается.
— Лита… Лита!
Южанин стиснул зубы и заставил себя не думать, потому что на душе и без того было гадко. Но когда спустя полчаса сзади раздался гулкий удар и испуганный крик, прерванный скрипом ломающегося дерева, молниеносно оказался рядом, опередив даже бдительного Стража. Как оказалось, внезапно забившийся в судорогах пацан вышиб локтем часть деревянного борта и едва не выпал на дорогу.
— Проклятье! — выдохнул Гаррон, крикнув вознице остановиться. Он едва успел подбежать и вытянуть руки, в самый последний момент подхватил накренившегося над землей Белика и положил обратно. Урантар мертвой хваткой вцепился в племянника с другой стороны, обхватил поперек груди и с силой сдавил, стараясь удержать бьющееся тело подальше от края. Потом к нему подоспели Весельчак с Арканом, здоровяк Молот, все вместе вцепились, но даже так, впятером, им с трудом удавалось удерживать пацана на месте. Тот как безумный все рвался куда-то прочь, глухо стонал сквозь зубы и неистово бился. В мальчишку словно демон вселился, мгновенно превратив его гибкое тело в туго сжатую пружину, и воинам пришлось немало постараться, чтобы уберечь его от падения.
— Карраш! — внезапно гаркнул седовласый. — Тащи сюда железки! Живо, пока Белик не порвал связки!
Гаррон не успел подумать, при чем тут какие-то железки и как это может помочь, но умный гаррканец уже сорвал зубами со спины драгоценный сверток и буквально бросил в повозку, прямо на Стража. Внутри свертка что-то глухо звякнуло, щелкнуло, вокруг «талисмана» возникло ядовито-зеленое свечение, но Дядько не обратил внимания — цапнул не глядя и вложил необычный оберег в руки племянника.
Мальчишка вздрогнул всем телом и застыл, будто его поразила невидимая молния. А затем скорчился на дне разворошенной повозки и тихо-тихо застонал.
— Уф, — пробормотал Дядько, украдкой вытирая лоб и осторожно отнимая руки. Но Белик, до побелевших костяшек вцепившийся в палку, больше не шевелился. — Надо же, сработаю.
— А что? Могло и не сработать? — прерывисто поинтересовался Гаррон.
— У этой штуковины свой взгляд на такие вещи, но на этот раз обошлось — на какое-то время она его удержит.
— А что это за штуковина, если не секрет?
— Проклятие, — недовольно буркнул Страж. — Самое что ни на есть, только избавиться от него никак не получается. Да не лапай, дурень! Она даже через ткань может так шарахнуть, что потом три дня пластом лежать придется!
— Откуда знаешь?
Дядько скривился:
— Сам однажды сдуру взялся. Хорошо хоть недолго держал, а то ходить бы мне всю жизнь одноруким.
— А чего ж оно сейчас не сработало? — подозрительно посмотрел рыжий.
— Почему не сработало? — Седовласый криво усмехнулся и с готовностью показал покрасневшие, сожженные до волдырей ладони. — Если бы я вовремя пальцы не убрал, спалило бы до костей. В тот раз так бы и вышло, если бы меня Траш не ударила, а сейчас я специально время выгадывал. Вот и обошлось. Только жжется, зараза.
Воины ошарашенно переглянулись, на всякий случай отодвигаясь от бортика, но потом разглядели магическую штуковину в руках у внезапно угомонившегося пацана, и охнули:
— А как же Белик?!
— Эта дрянь ему досталась от одного уб… короче, в наследство. Вернее, в качестве компенсации за… тьфу! В общем, ее только кровные родственники могут носить, но я к ним, к сожалению, не отношусь. Потому малышу ничего не грозит, а вот всем остальным к ней лучше не притрагиваться.
Страж с тревогой всмотрелся в слегка порозовевшее лицо племянника, зачем-то погладил ему живот, затем посмотрел на сухую ладонь и, наконец, перевел дух.
— Кажется, порядок.
— Ему лучше? — с надеждой прошептала Илима.
— Нет. Но судорог больше не будет. Едем!
— Не стоит, — хмуро отозвался Гаррон. — Все равно скоро стемнеет, да и речка недалеко: найдем только пологий спуск и встанем. Тем более малец совсем плох, так что пусть передохнет чуток, а мы завтра наверстаем, если, конечно, все обойдется.
Дядько кивнул и снова вскочил в седло, направив своего флегматичного скакуна в начало каравана. Он выглядел спокойным, даже невозмутимым, но спокойствие было напускное — всем в караване было это понятно. Страж продолжил путь, стараясь не думать о том, что, возможно, завтра ему придется делать это в одиночестве.
Одна только мысль, что Белика может не стать, ранила так, что хотелось биться головой о землю и требовать возмездия. Но где? У кого? У темного, что накануне спас ему шкуру? Или у его светлых собратьев, что и вовсе были ни при чем? Нет. Нельзя. Не время предаваться унынию. Дело все еще не сделано, работа не закончена, дорога еще лежит перед глазами, а потому надо терпеть. Давить эту боль. Справляться самому. И ждать, когда что-то решится. Он умел ждать — работа Стража немыслима без этого так же, как без умения держать в руках оружие. Но именно это всегда было самым сложным: ждать закономерного исхода и страстно молиться о чуде. А вдруг?..
Седовласый больше не посмел обернуться, чтобы не показать всей глубины своего отчаяния. Только глаза выдавали его с головой, но их Урантар предпочитал никому не показывать. А едва нашел подходящее место для стоянки, излишне резко отбросил поводья, даже не расседлав уставшего жеребца, и немедленно занялся костром.
Ему не стали мешать: воины обошли периметр, внимательно проверили местность и, как обычно, выставили караульных. Сноровисто разбили лагерь, запалили в сторонке второй костер и все в том же угрюмом молчании поужинали, время от времени сочувственно косясь на поникшие плечи товарища.