Враги целуют жадно

Сладкова Людмила Викторовна

– Ох, - она принялась нервно теребить пояс от своего уродского халата. – Я бы с радостью, но…

– Никаких «но»!

– Я не пью крепкие напитки. Могу поддержать вас вином.

Бондарев ничего ей не ответил. Но смотрел так, что женщина побледнела.

– Ну… если очень надо…

– Надо! – кивнул тот. – Наливайте!

Вадим не мог усидеть на месте. Вибрируя от напряжения, таращился на дверь. Как же ему хотелось рвануть следом за Аней. Просто встать и пойти за ней. И черт его знает, за каким хреном. Ему казалось, что она не вернется. Засядет где-нибудь у себя в комнате и носа оттуда

не высунет, пока они не уедут. А уже этого допустить он не мог. Он собирался есть еду, приготовленную ей, сидя с ней за одним столом. И никак иначе!

Не выдержав, он все же вскочил со своего места.

Не придумав ничего умнее, глухо пробормотал:

– Ольга Леонидовна, где у вас можно вымыть руки?

– Так вот! Мой!
– профессорша жестом указала на кухонную раковину.

Рядом с ней стоял дозатор с жидким мылом. Скрипнув зубами от досады, Вадим ругнулся про себя трехэтажным матом. Вслух же произнес:

– А туалет?

– Прямо по коридору, потом налево. Санузел совмещенный.

Недослушав ее, он ринулся прочь. Двигался быстро, но успевал разглядывать окружающее его пространство. Простенько, но со вкусом. И очень уютно.

В ванную комнату Збруев все же попал. И руки вымыл, и на лицо пару пригоршней ледяной воды плесканул. Чтобы хоть немного, хоть чуточку мозги охладить. Да толку ноль! Кровь, гонимая одичавшим пульсом, закипала прямо в венах. Оттого и руки тряслись. Оттого и ноги свинцом наливались. Вадим чувствовал себя пьяным. Вдрызг пьяным. Однако, заметив лестницу, ведущую на второй этаж, взобрался наверх весьма бодро.

Ведомый инстинктами, своим внутренним чутьем, он решительно двигался вперед. По опыту знал, что хозяйские спальни зачастую располагаются именно там. Он оказался прав. Едва оказался на втором этаже, услышал чье-то тихое гневное бормотание. Одна из трех дверей была чуть приоткрыта.

Передвигаясь почти бесшумно, Вадим застыл напротив нее, обессиленно уперся кулаками в косяки и заглянул в крохотную щель. Судорожный вдох застрял в горле. Внутренности скрутило узлом. Он видел ее! Видел прямо сейчас! Стоя посреди своей комнаты – раскрасневшаяся и взвинченная чем-то, Аня нетерпеливо дергала завязки своего фартука, пытаясь развязать их.

Но те не поддавались. А снять передник через голову или ноги она не могла.

И только сейчас Вадим понял, почему. Он явно перестарался. Затянул эти проклятые ленточки на ее талии так плотно, что они впивались в ее тело, оставляя красную борозду на коже. Слишком сильно. Слишком туго.

«Идиот! Ей же больно, наверное!»

Полный решимости, исправить свою ошибку, Вадим шагнул внутрь.

Заметив его, Аня напряженно застыла. А потом яростно выплюнула:

– Придурок!

– Я… помогу.

– Себе помоги! – зашипела она, сверкая разъяренным взглядом. – Свали из моего дома до того, как я спущу тебя с лестницы!

– Иди сюда, - не узнавая собственного голоса, Вадим поманил ее пальцем.

В ответ Аня продемонстрировала ему два пальца. Причем, оба средних.

Стремительным шагом он преодолел расстояние, разделяющее их. Вцепившись в изящную талию, рывком впечатал Аню в себя. Одним махом вышиб весь воздух из собственных легких. Втянул новый полной грудью.

В одно касание

развернул Аню спиной к себе и принялся за дело.

– Потерпи, - попытался развязать этот чертов узел, но все тщетно.

– Скорее!

– Больно?

– Конечно! – обиженно. – Они же тонкие!

– Я не хотел…

– Осторожно! – приглушенно. – Не щипай меня!

– Я не…

– Ты прихватываешь кожу!

– Бл*дь! – стальной хваткой зафиксировав Аню в объятиях, Вадим велел тоном, не терпящим возражений. – Замри. Задержи дыхание.

– Зачем?

– Делай, что я говорю!

Как ни странно, Аня подчинилась. Пользуясь ее замешательством, Вадим в одно касание… с корнем вырвал эти проклятые завязки и отбросил их в сторону. Туда же полетел и фартук, снять который теперь не составляло большого труда. Тихонько вскрикнув, Аня попыталась отстраниться. Вадим не позволил. Не смог. Ощущая себя на всю башку пришибленным дикарем, пленил малышку, что есть мочи прижимая к своему дико грохочущему сердцу. Губы сами нашли ее шею. Впились в нежную плоть жалящим поцелуем. Руки заскользили по плоскому животу - одна вверх, к налившейся груди с тугими сосками, другая вниз, к плотно сжатым подрагивающим бедрам. Вадима тоже трясло и лихорадило. Дыхание потяжелело.

А воспаленный разум жестко коротнуло от ее тихого:

– Вадим? Что ты… делаешь?

«Что я делаю?»– взревел в нем кто-то дикий, сорвавшийся с цепи.
– «О! Я, бл*дь, покажу тебе, что я делаю!»

Не проронив ни звука, Вадим развернул Аню к себе лицом. И ужаснулся, осознав, что теряет себя. Что тонет в ее посоловевших глазах. На гребанные атомы распадается в ее затуманенном взгляде. Увлажнив губы, Аня попятилась от него. Вернее попыталась. Он удержал ее на месте.

– Уходи… – прокаркала она изменившимся голосом. – Пожалуйста…

Ответом ей служил его утробный стон и… дикий яростный поцелуй.

Глава 20

Вадим ничего не мог с собой поделать. Он сорвался. Обезумел. Потерял над собой всяческий контроль, едва Аня оказалась в его власти. Едва он ощутил тепло ее тела и аромат ее бархатной кожи. И все! Тотальное помешательство!

Ни тело собственное, ни разум ему больше не подчинялись. Им правили голые инстинкты. Рефлексы. И… ощущения. Такие, от которых напрочь срывало крышу. Такие, от которых голова шла кругом, а в крови плескались страшные дозы адреналина и эндорфина. Такие, от которых грудь распирало и бл*дского воздуха не хватало. Он набросился на Аню, как сумасшедший. Мертвой хваткой прижимал к себе и со свирепой одержимостью вгрызался в ее мягкие губы. Не позволял ей ни дернуться, ни отстраниться, ни пикнуть.

В первые секунды Аня растерялась. Опешила. Напряглась всем телом. Потом, уперевшись ладонями в его каменную грудь, попыталась вырваться.

Уворачиваясь от его ласк, прогнулась в спине (из-за чего прижалась к Вадиму еще плотнее), но своего все равно не добилась. Он был неумолим.

И если бы мог, зацеловал бы ее до смерти. Однако, действуя интуитивно, он все же сменил тактику. Слегка ослабил хватку и поцеловал Аню совсем иначе. Глубоко. Жадно. Медленно и тягуче. Хозяйничая языком у нее во рту.