Враги народа. От чиновников до олигархов
Шрифт:
Когда я объяснил цыганке Марии, что все журналисты Москвы ищут в этом здании фирму, которая купила пятую часть российской нефти, и объяснил примерную схему, как она это сделала, Мария схватилась за голову: «Говорю я своему сыну — учись, придурок, в университете, а то так и будешь всю жизнь наркотиками торговать». А он не слушает. Пойду расскажу, как настоящие люди дела делают.
Город шахтеров стал городом таксистов, только возить некого
Июнь 2004 года, республика Коми, Инта:
В России стало одной горячей шахтерской точкой больше. Не успели завершиться акции протеста горняков Ростовской области, Хакасии и Приморья, требовавших выплат
Клеть с шахтерами несется вниз по стволу 140 метров. Выходишь из клети и идешь пешком два с половиной километра по штреку. Со сводов льет вода, уже через километр спецовка становится влажной. Жуткий сквозняк: система вентиляции гонит по шахте холодный воздух со скоростью 8–10 метров в секунду. Когда два с половиной километра заканчиваются, садишься на подвесную жердочку канатной дороги и, поджав ноги до ушей, едешь вниз еще километра полтора. Без движения на сквозняке тело коченеет. Там, где кончается канатка, кто-то написал на стене мелом: «Ну, здравствуй, быдло».
Над нами 300 метров земной коры.
В лаве, где идет забой, вместо сквозняка — черная пыль, грохот угледобывающего комбайна, лязг конвейера с углем и постоянный страх поскользнуться и угодить рукой, ногой, а то и всем телом в какой-нибудь механизм. Здесь шахтеры вкалывают каждый день по 6 часов. За это им платят 6000 рублей в месяц.
Так обстоит дело на шахте «Интинская» — ее и еще одну, «Восточную», пока закрывать не собираются. Но шахтеры своему счастью не рады. Они знают: пройдет два-три месяца — и их старинные друзья с «Капитальной» и «Западной-бис» будут «чистить» их квартиры, а дети старинных друзей начнут грабить на улице их детей. Тогда друзьям придется бить морду и сдавать их за грабеж в милицию. Впрочем, грабежом дело может не ограничиться, да и милиции в Инте будет поменьше, чем уволенных горняков. Шахтерам с «Интинской» и «Восточной» просто страшно. Бывшим шахтерам «Западной-бис» и «Капитальной» — еще страшнее, особенно «Западной-бис». На «Капитальной» сокращения прошли в начале июня, и люди еще не успели прочувствовать, что, собственно, с ними произошло. А «западенцы» сидят без денег уже четвертый месяц. Именно они и начали голодовку. Первые трое голодающих — Сергей Калашников, Андрей Никитин и Ильгиз Фахретдинов.
«Нас начали увольнять еще с февраля, — рассказывает Фахретдинов. — Обещали в течение 10 дней после увольнения выплатить все задолженности, зарплату за шесть месяцев вперед, а у кого достаточно стажа — в течение двух-трех лет предоставить квартиру в Центральной России и средства на переезд. Мы с Андреем молодые, нам квартира не светит, поэтому мы сразу стали искать работу. Нашли в Воркуте, тоже на шахтах. Туда пять часов на поезде, но что делать, жить как-то надо. Вернулись в Инту за обещанными деньгами, чтобы снять жилье в Воркуте. А нам говорят: «Денег нет». Будут, говорят, через две недели. Ждем. Нету. Опять обещают через две недели. Опять нету. А у нас семьи, у меня ребенок, у Андрея двое, мы, естественно, все больше влезаем в долги, уже и билет до Воркуты купить не на что, а денег все нет. Работу теряем, находим другую — на железной дороге, станция
Сереге Калашникову — еще хуже.
Он выработал стаж, дающий право на переселение за государственный счет в Центральную Россию. В этом его счастье, и в этом же ужас. Дело в том, что действующий закон о Северах дает Сереге право на жилье на «материке» только в том случае, если с момента ликвидации предприятия до предоставления квартиры он не устроится ни на какую другую работу. Год, два, а может, и три ему придется сидеть без постоянной работы и ждать, когда государство найдет средства на его переселение. «Пока мы впятером живем на зарплату жены, но ее хватает только на еду, — рассказывает Серега. — Что дальше?! Я умею работать. Но я никогда не сталкивался с тем, что мне вообще отказывают в праве на труд. И в таком положении в Инте оказалось больше тысячи человек. Я хочу сказать — не знаю кому, но громко: не прижимайте нас к стенке, это может плохо кончиться».
— У нас было право на труд, а теперь у нас право на труп, — пробует пошутить Ильгиз. Никто не смеется. Чтобы понять, насколько это не смешно, нужно, наверное, увидеть страшный сон. Например, такой. Вас и еще 2000 человек увольняют с работы, выходного пособия не платят, работать не разрешают, да и негде. Все это происходит в городе с населением 40 тысяч человек и экономикой, полностью завязанной на угледобыче. Кроме шахт здесь есть только бюджетники, органы власти, работники ЖКХ и мелкий бизнес. Вы перестаете ходить в магазин, платить за квартиру. У вас жена и дети, которые хотят есть. Огорода нет — кругом вечная мерзлота. Собственных денег, чтобы уехать в другой город, — ноль. Занять уже не у кого. А вон еще директор, сука, идет, улыбается. Задушил бы собственными руками. А почему «бы»? Звонит будильник. Слава богу, это не со мной.
Гендиректор ОАО «Интауголь» Вадим Ларин — молодой высококлассный менеджер. Он работал в США и Европе в нефтяной отрасли, металлургии, авиации. В Инте ни для кого не секрет, что он ставленник «Северстали». Ларин — человек новой формации, он действует по новым принципам, главный из которых — не предпринимать никаких действий, которые не увеличивают прибыль предприятия. Он первым из всех интинских угольных «генералов» отменил прием шахтеров по личным вопросам. Потому что считает: в бизнесе цифры говорят точнее людей.
— Шахты, — говорит мне Ларин, — закрываются по очень простой причине — они убыточны. Котельные и ГРЭС переходят с угля на газ, спрос с каждым годом падает, и чтобы его удовлетворить, нам теперь не нужны четыре шахты, достаточно двух. Вторая причина — себестоимость угля на ликвидируемых шахтах стала запредельно высокой. Чтобы разрабатывать новые лавы, нужны такие вложения, которых дальнейшая добыча не окупит. Государство угольную промышленность не дотирует. Так что выбор у нас простой: работать либо ради прибыли и платить зарплату, либо ради людей, но зарплату не платить. Понятно, что наше решение вызывает массу социальных проблем, но альтернативы нет никакой.
— А почему не получается произвести ликвидацию цивилизованно: вот вам трудовая книжка, вот деньги, вот квартиры на «материке», до свидания?
— Проблема в том, что «Интауголь» — государственная компания. Контрольный пакет акций находится в федеральной собственности. И поэтому механизм ликвидации здесь сложный и долгий. Чтобы государственные средства на социальные выплаты пришли из бюджета, они должны быть утверждены Минфином. Для этого необходим целый ряд подписей под технико-экономическим обоснованием на разработку проекта ликвидации — в том числе подпись мэра Инты Владимира Шахтина. А он несколько месяцев отказывался это сделать. Согласился только 7 июня — после личного вмешательства полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе Ильи Клебанова. Из-за этого мы не смогли закончить все процедуры с Минфином во втором квартале, и теперь шахтеры вряд ли получат деньги раньше июля-августа.