Врата Балдура
Шрифт:
Гигантский паук, замеченный ими ранее в середине огромной сети, спускался по дереву с содранной корой, настойчиво и быстро наступая на Абделя, многообещающе лязгая сочащимися ядом жвалами.
«Торм, спаси меня», – воззвал Абдель и взмахнул мечом слева направо и обратно, разрезав несколько нитей. Паук приостановился и, пользуясь моментом, Абдель предпринял попытку откатиться в сторону, надеясь избавиться от паутины. Плененная рука отозвалась мучительной болью и вдобавок ко всему паутина крепко приклеилась к его шее. Теперь он стал мухой, пищей для этого восьминогого хищника, и, как и в случае с мухами, его отчаянная борьба приводила только к тому, что липкий захват ловчей сети лишь усиливался.
«Не дергайся», – произнес паук и Абдель вздрогнул. Звук его
«Не дергайся человек и позволь Криийа иссушить тебя. Позволь Криийа иссушить тебя досуха».
Абдель закричал и сделал выпад вверх. Потом последовал ложный выпад и паук попался, быстро отдернувшись в сторону. Абдель воспользовался моментом и накормил тварь мечом, лезвие которого преодолевая сопротивление вошло в рот паука более чем на фут. Кровь и яд хлынули изо рта умирающей твари и она так забилась в конвульсиях, что чуть не вырвала меч из рук Абделя. Ноги паука, дергаясь, бились об землю с громким хрустом, что было почти не слышно криков Джахейры. Юноша смог различить только как она крикнула «Папочка!», но не был уверен, что расслышал правильно.
Тварь рухнула прямо на него и Абдель, сильно зажмурив глаза и рот, чтобы избежать ужасного яда, изо всех сил оттолкнул от себя тяжеленную тушу, которая медленно откатилась в сторону, круша подлесок. Панцирь твари напоролся на острую ветку и лопнул, расплескав вокруг море слизи, яда и желудочного сока, моментально растворивших и паутину и растительность вокруг.
«Джахейра!» – крикнул Абдель, но ответа не последовало. Из-за темноты он ничего не смог разглядеть и предпринял попытку встать, но это ему не удалось. Он все еще был прочно приклеен к нитям толстой паутины и его обзор было весьма ограничен. Вспомнив, что окровавленный меч все еще находится в левой руке, Абдель немедленно пустил его в ход и спустя некоторое время смог наконец-то принять сидячее положение. Он прислушался и услышал звуки борьбы, тяжелое дыхание Ксана и звуки его шагов, которые даже эльфу в таком подлеске не удавалось скрыть. Присмотревшись, Абдель смог разглядеть его и то, что он увидел, произвело на него немалое впечатление. Они довольно долго путешествовали вместе, но у Абделя ни разу не получилось увидеть Ксана в действии. Как правило, когда Ксан сражался, то и у Абделя не было недостатка в противниках и соответственно ему некогда было глазеть по сторонам. Меч эльфа двигался настолько быстро, что казался блестящим пятном, напоминая скорее какой-то волшебный щит, чем меч, но в этом не было никакого волшебства, просто эльф был хорошим фехтовальщиком.
Два эттеркапа уже валялось на земле перед ним и Ксан не торопясь добивал последнего. Существо уже истекало кровью из дюжины ран и его серые глаза выдавали его отчаяние, но нападать он не прекращал. Хотя эльф сильно теснил своего противника, Абдель не осмеливался позвать его, боясь отвлечь, и продолжал просто наблюдать. Ксану не понадобилось много времени на то, чтобы нанести измотанному эттеркапу одну за другой две смертельные раны и захлебываясь собственной кровью, тварь рухнула на землю.
«Ксан!» – крикнул Абдель. Эльф резко обернулся к нему, все так же оставаясь настороже. Абдель увидел, как паук размером с монетку пронесся по груди эльфа и почувствовал, как еще один пробежался по его собственной ноге.
«Ксан, вытащи меня отсюда! Мы должны помочь…»
В этот момент большой паук толкнул Ксана в спину. Он возник словно из неоткуда и Абдель хрюкнул от неожиданности одновременно с эльфом, который от сильного толчка упал на колени. Ксан ошеломленно поднял глаза на Абделя. Абдель предпринял еще одну попытку встать, но паутина была настолько липкой, его кожа и одежда, прилипшие к ней, стали лопаться в результате его усилий. Наемник закричал, но не прекратил вырываться, оставляя на паутине куски кожи и одежды. Паук за спиной эльфа раскрыл жвалы и Ксан, все еще смотря на Абделя, понял, что сейчас произойдет.
Жвалы монстра
«Нет!» – снова закричал Абдель, окончательно освобождая правую руку, заляпанную кровью и кусками паутины. Не переставая кричать, он поднялся на ноги.
Паук прыгнул на него, но наемник в полете разрубил тварь напополам. Кровь этого паука была настолько горячей, что на тех частях тела Абделя, куда она попала, мгновенно появились ожоги. То, что осталось от паука, яростно дергаясь, покатилось в кусты и Абдель отвернулся, мгновенно забыв о нем.
«Джахейра!» – крикнул он, – «я иду!»
«Она находится там», – подсказал Корак. Юноша с удивлением оглянулся. Он совсем забыл о гхолле.
«Они уволокли леди туда», – махнув рукой, произнес Корак и Абдель шагнул к нему, намереваясь узнать, где того носило. Гхолл видимо догадался, что просто обвинением дело может не обойтись и предпочел быстро убежать. Задыхающийся наемник, весь измазанный кровью и ядом, обоженный и дрожащий от усталости позволил ему убраться восвояси. Он повернулся в направлении, указанном ему гхоллом – к центру этой адской опушки.
Там было здание.
Оно напоминало куполообразную хижину, но только очень большую, никак не меньше тех зданий, что Абдель видел в больших городах на Побережье Меча. Странное бледно-серого, местами жемчужно-белого цвета здание было сделано из паутины еще из чего-то, что Абдель смог хорошо разглядеть, только подойдя ближе – высушенных человеческих тел, завернутых в паутину, которые служили опорами для этого жилища.
У Абделя впрочем не было времени на восхищение или отвращение перед этой постройкой. Джахейру уволокли вовнутрь, Ксан был мертв, а гхолл убежал. При любых других обстоятельствах Абдель, возможно, нашел бы время, чтобы осмыслить свои чувства, но сейчас точно знал – он любил ее. А она была в этой проклятой постройке и разве что только Безумный Сайрик смог бы вообразить все ужасы, которые она могла там испытывать. Наемник понял, что если не сможет спасти ее, то лучше умрет пытаясь. А еще он понял, что он не хочет и не может жить без нее.
Пауки и маленькие эттеркапы разлетелись во все стороны, когда Абдель ворвался внутрь строения. Двое взрослых эттеркапов, тех самых, что утащили Джахейру, без промедления бросились в атаку. Абдель подобно дикому зверю кинулся на них и уже спустя несколько секунд все было кончено. Обе твари в конвульсиях бились на полу, а Абдель настороженно оглядывался по сторонам, изучая окружавшую его обстановку.
Увиденное заставило бывалого воина отшатнуться. Его колени задрожали и он тяжело опустился на пол. Оказавшись на коленях на неровном полу этого ужасного помещения, он, стараясь не смотреть по сторонам и боясь вздохнуть, зажал себе рот – даже пол был сделан из высушенных останков людей. Тут его вырвало прямо на перекошенное лицо какой-то мумифицированной женщины, а волосы встали дыбом и он, вскочив, помчался вперед по проходу, произнося «Торм, «при каждом выдохе.
Джахейра громко всхлипывала и Абдель, по звуку голоса определив ее местонахождение, бросился к ней со всей доступной ему скоростью. Он нашел ее завернутой в несколько слоев липкой паутины и приклеенной к полу, но вполне живой. Дышала она неровно, с трудом и сильно дрожала. Посреди украшенного толстыми нитями паутины зала завернутое в паутину рядом с Джахейрой находилось «нечто», что Абдель смог обозначить только словом «королева». Висящее на переплетенных нитях в центре помещения «нечто» когда-то было женщиной, возможно даже человеческой женщиной. Она была ужасной, противоестественно толстой и фиолетовой в придачу. Складки мертвенно-бледной плоти покрывали ее массивное тело, но так как в помещении было довольно темно, то Абдель не смог точно разглядеть, что двигалось внутри этих складок – пауки несомненно, но еще и какие-то гуманоидные существа, маленькие и пушистые. Когда Абдель понял, что пауки и их гуманоидные братья использовали эту женщину как инкубатор его опять вырвало.