Врата бога. Ашшур в гневе. Часть 2
Шрифт:
– Я очень боюсь будущего… – высказалась как-то Эушмиш, обращаясь к Шамашу. – Я каждый день теперь непрестанно молюсь богам! И за тебя, и за наших детей! И за отца и маму!
– Успокойся, – провёл рукой по распущенным волосам старшей супруги вавилонский царь. Шамаш прижал Эушмиш к своей груди: – Всё будет у нас хорошо… Вот поверь!
– Ты уверен?
– Я доверяю Набунациру. На следующей неделе наша армия преградит путь Мардук-апла-иддину, посланному против нас моим братцем. Будем молиться, что бы Набунацир и его армия одержали верх над карликом.
– У ассирийцев сильная армия.
– Это так. Но и у нас она уже большая и подготовленная! Мы набрали семьдесят тысяч рекрутов! И из этих молодцев сделали воинов! И даже успели их проверить в деле под Кутой. А ещё у нас есть союзники… Нас поддерживают арабы и халдеи. И вот-вот на нашей стороне выступят эламиты. Будем надеяться, что к нам окажутся благосклонны и боги!
– Я за это и молюсь… – поддакнула супруга Шамаша.
***
Кальха располагалась примерно в трёх фарсахах южнее Ниневии и была большим городом, вторым по населению и значению в Ассирии в то время, так как до Саргонидов она на протяжении нескольких веков являлась столицей империи. Перед выступлением на Вавилонию карлик провёл в этом городе смотр армии и затем парад. А за пару дней до парада в близи полевого лагеря им были проведены масштабные учения, в ходе которых назначенный Великим царём командующий убедился, что его армия вполне готова к боевым действиям. Под рукой Мардук-апла-иддина были действительно наиболее боеспособные полки ассирийской армии, и карлик уже не сомневался, что выполнит возложенную на него задачу по усмирению бунтовщиков.
Вперёд им были высланы разведчики, которые сообщили, что основные силы восставших сосредоточились севернее Описа. И Мардук-апла-иддин со своей стотысячной армией направился им на встречу.
Он очень надеялся именно там застать бунтовщиков.
Глава вторая
Стояла середина месяца Дуузу (июнь, июль). Даже для Вавилонии стояла необычная жара. В полдень, когда солнце находилось в зените, всё живое вымирало. Люди и животные изнывали от неё, и где могли искали тень.
– Жара опять в городе? – спросил визирь своего старого раба.
– Уже с самого утра давит… – ответил сириец.
– Всю неделю не спадает, – посетовал Набу-ката-цабат. – И за что прогневались боги?
– Может переждёшь её, господин? Никуда бы сегодня не выезжал.
– Не получится. Придётся ехать…
– Тогда какой оденешь плащ? – уточнился раб у Набу-ката-цабата, когда того умыли и облачили в льняное платье юные рабыни.
– Одену индийский… с золотой окантовкой по низу. Я сегодня еду к царю, – ответил визирь.
Раб принёс этот плащ и накинул его на Набу-ката-цабата, приколов его к левому плечу золотой брошью. Визирь придирчиво осмотрел себя в бронзовом зеркале и, оставшись довольным увиденным, переспросил сирийца:
– Колесницу приготовили?
– Твои любимые несийцы уже запряжены в неё, – ответил раб. – Колесница готова.
– А опахальщик?
– Он в ней. Возничий тоже там. Оба уже ждут тебя, господин.
***
Визирь как хороший актёр пытался выглядеть простачком и своим в доску, но если присмотреться к нему повнимательнее, то становилось понятно, что он совсем был не из таких. Он всегда отличался изворотливостью и коварством. А ещё он был и крайне расчётлив. И Шамаш-шум-укин для визиря являлся не столько близким родственником, сколько орудием в его руках, с помощью которого он собирался заполучить господство над Вавилонией.
Набу-ката-цабат понимал, что если бы он попытался стать царём, то у него тут же обнаружились бы с полтора десятка конкурентов, не менее знатных чем он и имевших не меньшие права на трон, а вот у его зятя имелись неоспоримые преимущества перед всеми остальными возможными претендентами.
Шамаш-шум-укин принадлежал к роду Великих царей, к самим Саргонидам, и при этом матерью его являлась знатная вавилонянка. Так что тут для Набу-ката-цабата, после того как он выдал замуж за Шамаша дочь, вариант оказывался совершенно беспроигрышным, и надо было только действовать. Чем визирь незамедлительно и воспользовался…
***
Набу-ката-цабат спустился во двор своего дома. Впрочем, это был даже скорее не дом, а настоящий дворец. Он считался одним из самых больших и богатых в городе. Занимал он целый квартал, был в четырёх уровнях и внутри него располагались помимо различных хозяйственных пристроек два бассейна для омовений и уютный сад с экзотическими растениями и деревьями. А ещё здесь же находился зверинец, в котором содержались ручные павлины, газели и антилопы.
Во дворе уже была приготовлена колесница. Рабы помогли визирю взобраться на неё. Затем они открыли ворота и Набу-ката-цабат, в сопровождении десяти конных телохранителей, выехал на главный вавилонский проспект, на так называемый проспект Процессий, и направился по нему в сторону Летнего дворца.
***
Визирь знал, как воздействовать на людей, в этом деле он поднаторел и уже был непревзойдённым мастером, а его зять хотя и являлся по рождению принцем, да ещё самых что ни на есть голубых кровей, однако от всех остальных людей мало чем отличался, так что его не сложно было обратить в свою веру.
И вот уже пятнадцать лет Набу-ката-цабат не один плёл свою сложную паутину. Теперь уже Шамаш полагал, что это именно у него возникла идея восстать против Ашшурбанапала, а визирь подобное заблуждение не оспаривал и мнению этому только поддакивал. Какая разница, кто всё это высказал первым? Главное бы добиться задуманного!
***
Визирю скоро должно было исполниться шестьдесят пять, однако в характере его нередко проявлялось мальчишество. Так он всегда любил шикнуть и выделиться перед всеми, и поэтому в его колесницу была впряжена четвёрка великолепных жеребцов белой масти (подобных ни у кого не было в Вавилонии, и даже у его зятя). Они назывались несийскими, и их визирь получил из Мидии, где этих коней выращивали в одной уединённой и очень труднодоступной долине. За них он отдал целое состояние.
Колесница визиря выехала через ворота Сина из города и направилась через предместье Хабан на север, в сторону Летнего дворца.
До него пришлось ехать больше полутора часов. Но вот на горизонте выросли башни этого огромного и роскошного дворцового комплекса, занимавшего самый северный угол столицы Мира. Он был настолько обширный, что это скорее считался город внутри города…
Колесница визиря прогрохотала по брусчатке и въехала в открытые ворота Летнего дворца, которые назывались воротами Лугальгирры. По бокам этих ворот находились их молчаливые охранники шедду, внушительные крылатые быки с человеческими лицами.