Врата миров. Дилогия
Шрифт:
Как и прежде, Кой-Кой поднимался первым. Наверняка охранники его заметили. Да и сложно не заметить черную машину с постоянно вертящимся синим глазом на крыше, повалившую караульную будку.
Мы толкнули дверцы, и они закачались на петлях. Внутри поджидал очень крупный, почти лысый мужчина в белой сорочке, коротком сюртуке и с крошечным Камнем пути в ухе. Он вытянул руку, уперся перевертышу ладонью в грудь, не прекращая с кем-то вполголоса говорить. Меня это удивило, поскольку Кой-Кой поднялся на судно в погонах капитана милиции.
—
Дважды мне объяснять не потребовалось. Благодаря девочке Юле я стала лучше разбираться, что такое сержант, что такое капитан милиции и почему его в районе все должны бояться. Сейчас капитана милиции толкнул в грудь человек, у которого в этом городе было больше прав, даже без погон.
Но мы их обманули. Лысый крепыш что-то услышал, на долю песчинки отвел взгляд, и за это время перевертыш снова превратился в человека с портрета. В того самого мужчину с зорким взглядом, чьи портреты висели на каждом углу в райотделе милиции.
Как позже выразилась Юля, реакция превзошла все ожидания. Крепыш с пистолем под мышкой сдулся, он стал похож на воздушный шар, из которого разом вышел горячий воздух. Он отдернул руку от груди Кой-Коя с такой скоростью, точно приложился к раскаленной сковороде.
Мы не дали ему времени на размышления. Кой-Кой распахнул для меня спину, как раз достаточно для того, чтобы просунуть в отверстие руку с кинжалом. Я уколола бритоголового в горло, прямо над стоячим воротником сорочки. Он упал на колени, хватая ртом воздух.
Сбоку из прохода стремительно выскочил второй крепыш, с виду такой же неповоротливый, как и первый, но не менее опасный. Третий галопом спускался по узкому трапу, его начищенные узкие туфли размерами походили на снегоступы венгов.
Я выкрикнула формулу Охотника дважды, уже зная, что произойдет в следующий момент. Формула Охотника отменила предыдущее заклинание, на несколько песчинок мы стали для них видимы. Тому, кто бежал по лестнице, повезло меньше. Скованный заклятием, он грохнулся вниз головой и сломал себе шею. Перед смертью он прикусил язык и выронил автомат. Кой-Кой немедленно подобрал оружие.
Второй бритоголовый застыл, нацелив на меня свою пушку. Я поразилась, с какой точностью он вычислил меня за короткий миг прозрения. Его крепкий палец уже наполовину вдавил железный крючок, когда формула Охотника вновь погасила свет. На сей раз освещение испортилось надолго, заодно пропала музыка, откуда-то раздались женские визги.
Затем мы протискивались мимо замерзшего стражника, а Юля тряслась, словно ее скрутила лихорадка. Крепыш следил за нами глазами, пока мы не очутились позади. Тогда я убила его, быстро и безболезненно. Такого врага нельзя было оставлять живым за спиной.
— Домина, сюда бегут трое, и снизу поднимаются еще трое, — предупредила Кеа. — Те, что впереди, вооружены только палками и ножами. Нужный нам человек находится внизу. С ним в одной комнате пятеро мужчин и две женщины, много оружия, спиртного и шиши. Нет, я ошиблась, женщин там не две… Они танцуют и меняются постоянно. Домина, у меня сильно щиплет в висках. Слишком много живых Камней пути!..
— Да, у меня тоже болит голова, — поддакнул Кой-Кой. — Я слышу, как все они кричат!
— Это сотовые? — ахнула маленькая ведьма. — Ну надо же! А я-то всю жизнь считала, что у меня одной башка от них трещит! Марта, давайте уйдем отсюда, я вас прошу!..
Впереди, в тупике, находилась нужная нам дверь, а справа — широкая лестница на верхнюю, открытую палубу. Там раскачивались на веревках уснувшие фонарики, там первые штрихи лазури раскрашивали утреннее небо.
— Поздно просить! Ложись на пол, быстро!
К несчастью, вторично формулу Охотника так скоро произнести нельзя, на это даже среди народа раджпура способны всего лишь две Матери. Раскручивая в левой руке сэлэм, я развернулась к тому, кто выбежал навстречу из узкого коридора. Это детский трюк, но, как всегда, он удался. За первым спешили еще двое, эти совсем не походили на первых — щуплые, черноволосые, усатые, с глазами шакалов, но тоже в белых рубахах.
Они принялись топтаться на месте, уставившись на свистящий веер у меня в руке. Краем глаза я засекла, когда с верхней палубы выкатился очередной мордатый с бритой головой. Он спрыгнул со ступеней и, уверенный, что я его не вижу, сунул руку за пазуху. Он двигался быстро, очень быстро, совсем не так, как недавние «бобры». Не поворачиваясь, я метнула в него с правой руки кинжал.
— Домина, кольчуга!
Кеа вскрикнула, но опоздала. Секунду спустя я по звуку определила собственную ошибку. Кинжал воткнулся в безрукавку, спрятанную у крепыша под одеждой, они называют это бро-не-жи-ле-том.
Мой бросок помешал выстрелу. Бритый замер, разглядывая свой живот, ему в спину уткнулись двое его товарищей.
Меня спас отважный Кой-Кой. Он моментально перевоплотился в голую девицу с роскошным телом, точь-в-точь такую, как на портрете, висевшем в коридоре. Здесь повсюду висели картины с голыми женщинами.
— Уйди, дура! — рявкнул широкий человек на трапе.
Не вынимая из жилета мой кинжал, он прицелился в меня из короткого ав-то-ма-та, свободной рукой толкнул перевертыша в голое плечо; он даже не задумался, откуда взялась здесь голая роскошная блондинка.
Кой-Кой хлестко развернулся, огромные розовые груди всколыхнули воздух, человек с автоматом задрал голову и медленно упал спиной на руки своего приятеля, застрявшего ступенькой выше. Его толстые ноги дергались, кровь из вспоротого горла заливала стену и портреты. Наверняка я одна успела заметить, как сверкнул голубой серп на локте перевертыша.
Я плюнула иглой, целя в лицо второму крепышу, и очень вовремя повернулась к своре с дубинками.
Черноволосые шакалы кинулись в атаку толпой.