Врата небес
Шрифт:
— Ну? — визгливо выкрикнула гарпия. — Чего молчите-то?
— НОЧЬ! — ответили ей.
Кто-то взвизгнул, кто-то от ужаса заорал, кто-то попытался бежать, но угольная, тяжелая, как наковальня, чернота заполнила «Последний Приют».
— УБИЙЦА ВЫБРАЛ, — торжественно провозгласила колышущаяся, оживающая чернота. И в ней родился чавкающий, высасывающий силы звук, в котором потонул резкий, полный ужаса и боли человеческий крик, перешедший в вой, а затем в шипящий хрип.
— ДЕНЬ!
Они
И вот тогда-то, осознав, что творится с ними и насколько довлеет над каждым неминуемый рок, они заорали, заголосили, ринулись на троих, пытаясь затоптать, разорвать, уничтожить их; и трое бросились им навстречу.
Но каждого из шедших убивать окружила гудящая, разбрасывающая искры стена, и Голос вкрадчиво заметил:
— УБИВАТЬ НЕЛЬЗЯ. Я ОЧЕНЬ ГОЛОДЕН. МОЖНО ТОЛЬКО РЕШАТЬ, КОГО УБЬЮТ.
— Его! — заорала гарпия, указывая на гнолля. — Все на него!
— Погодите, — громко и решительно заметил Худой, — можно, конечно, убить и его. Потому что он сделал так, что проснулась эта жрущая Тварь. Но разве вы знаете, какая у него карта? Может, он Безгласый?..
На несколько мгновений наступила ошеломленная, никем не прерываемая тишина.
— Нужно убивать с толком. И я, как такой же, как и вы, Безгласый, предлагаю убить вот его, — он указал на Даниэля, — потому что он — чужак!
Тишина царила еще несколько мгновений. А затем, ощутив давящий мрак приближающейся Ночи, все в один голос яростно взревели:
— На него-о-о!!.
— ТОЛПА РЕШИЛА, КОГО УБИТЬ! — зашипел, извиваясь, Голос, и Худой, пронзительно закричав, зашатался под тяжестью обвивших его тело щупалец, мгновенно усох, сложился внутрь самого себя и опал на полу.
— Кто он был?! — закричала гарпия. — Что он был за карта?!
Оболочка Худого зашевелилась, ожила. Мгновение он смотрел на всех безумными, полными ненависти и боли глазами. Затем взгляд его остановился на Даниэле, и он вымолвил:
— Я… был… Жнец…
А затем, бессильный, распластался на полу, потеряв остатки жизни.
— НОЧЬ! — властно протрубил Пожирающий, и Мрак ударил сверху огненным молотом.
Даниэль, закрывая глаза, дрожал не переставая. Он понял, что здесь происходит, теперь понял точно и наверняка. И знал, что ему необходимо отыскать Убийцу. Как можно скорее, или следующим днем он умрет.
— Боишься? — спросил светловолосый юноша. — Боишься, маленький… Ты прав, что боишься. Ты не ответил мне. Своим молчанием ты возразил мне. А возразившие мне долго не живут… Так прощай. Теперь никто не поможет тебе. — Он усмехнулся и растворился в мерцающих черно-оранжевым светом тенях.
— УБИЙЦА РЕШИЛ, КОГО УБИТЬ! — громыхнуло вокруг, и новый, жалобно-бессильный вскрик, похожий на скулеж умирающего щенка, всколыхнул
— Я ГОЛОДЕН, — невнятно пробормотал Пожиратель, чавкая, — Я ОЧЕНЬ ГОЛОДЕН… ДЕНЬ!
— Мама… — отчетливо и очень громко произнесла гарпия, жмущаяся в угол. Все остальные смотрели на высосанное тело второго гнолля.
Ррагнн облизнулся. В ноздрях его плясал долгий яростный вдох.
— Не бойтесь! — внезапно отпрыгивая от него в сторону, воскликнул Скрипящий. — Жнеца мы грохнули! Теперь остался Убийца! Давайте искать его! В одиночку он себя быстро выдаст!
— На него надо… — прошептала гарпия, судорожно дрожа, — на него-о…
Остальные начали орать, указывая кто на Даниэля, кто на самого Скрипящего, кто на гнолля; последних было больше, и Даниэль хотел было добавить свой голос туда же, когда один из гоблинов, внезапно вскочив, сверкая глазами, фальцетом крикнул, указывая на Скрипуна:
— Ты! Я убиваю тебя!
— ПАЛАДИН ВЫБРАЛ, КОГО УБИТЬ… — вкрадчиво прошуршал Голос. — ТАК КТО ЖЕ ТЫ?..
— Я? — удивленно, со страхом переспросил Скрип, часто моргая. — Я Лекарь…
— ПАЛАДИН ОШИБСЯ! — воскликнул Пожирающий, и тонкий гоблинский визг утонул в чавкании переплетающихся черных щупалец.
— НОЧЬ!
Даниэль знал, что в этот раз Убийца выберет Лекаря, потому что это был единственный, способный ему помешать. И в голове его возникла краткая, подобная молнии мысль о том, как можно выяснить, кто Убийца, причем выяснить точно.
— Нет! — закричал из темноты Скрипящий. — Нет, нет!.. Я лечу себя! Я лечу себя!..
— СЕБЯ ЛЕЧИТЬ НЕЛЬЗЯ-А, — сладостно прошипела уже высасывающая его Тварь. — НЕЛЬЗЯ-А-А… — И хрип Скрипящего навсегда стих.
— ДЕНЬ!
Они вскочили, все как один, становясь напротив собакоглавого, и молча указывали пальцами на него. Ррагнн яростно зашипел.
— Дураки! — выплюнул он. — Если бы я был Убийцей, я убил бы не его, — он указал на своего собрата-гнолля, — а его, — и уставил пальцем в Даниэля.
— Я такой же Безгласый, как и вы! Я не Убийца! Если вы убьете меня, вас останется всего двадцать один. И все ваши карты стоят по одной силе. А карта Убийцы тогда наберет как раз двадцать два! Потому что за каждое неправильное убийство он получает тоже!..
Даниэль усмехнулся. Считать он умел. И понял, что гнолль был абсолютно прав. И сложил все очень и очень верно. Но Даниэль тоже умел складывать.
— Давайте спросим Провидца! — выкрикнул один из людей. — Пускай он узнает!
— Провидец! — тут же заорали все. — Давай, сука! Появись!..
— Я… спрашиваю… — тонким, испуганным голосом, перекрывшим общий охрипший, дикий ор, сказала гарпия по имени Анда. Глаза у нее были круглые, как плошки. Она, как и всякий достойный прорицатель, уже предчувствовала свою близящуюся смерть. Но сил бороться с ней у нее уже не было.