Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы
Шрифт:
Но первым взорвался «Венето». В 14:55, уже когда расходились. Рвануло в носу, первая или вторая башня, или оба погреба сразу, с мостика и боевой рубки не спася никто, их адмирал погиб. Мы еще стреляли, и видно было, что «Литторио» совсем плох. А на «Алабаме» всё никак не могли справиться с пожаром! Отчего сразу же не затопили погреб? В предоставленных вам документах есть доклад механика «Алабамы», ему повезло остаться в живых. В момент попадания и начала пожара, корабль уже имел крен на левый борт и дифферент на нос, и это на циркуляции влево. Затопить погреб – это принять еще минимум около тысячи тонн воды (сам погреб и сопутствующие отсеки). Еще неизвестно, что было опаснее – после такого можно было просто опрокинуться! И контрзатоплением отсеков правого борта и кормы вопрос не решить – не хватило бы запаса плавучести. К тому же трюмный дивизион тоже понес потери, не хватало людей, часть оборудования была повреждена. Взгляните, там приведены все цифры и расчеты.
«Алабама» взорвалась в 15:10. Причем никто в нее в этот момент не стрелял. Эсминец «Саттерли» успел подобрать выживших, их было довольно много для такой катастрофы, почти две сотни, из более чем двух тысяч человек экипажа. Да, я знаю, что в Перл-Харборе погибших было всего две тысячи четыреста – но это же война! И макаронникам досталось больше. «Литторио» затонул в 15:30, у нас на глазах. Уже вне нашего обстрела – очевидно, так был избит, что все старания экипажа были бесполезны.
До того еще была атака их эсминцев. Девять вполне современных кораблей. Выпустили торпеды с предельной дистанции и бросились наутек. Мы наблюдали несколько попаданий пятидюймовыми в три эсминца и лидирующий их крейсер, но этого было недостаточно, чтобы сбить им ход. Одна торпеда всё же попала, но ПТЗ выдержало, корабль серьезных повреждений не получил.
Дальше бой стих как-то сам собой. Итальянцы смещались теперь к югу, и мы за ними, даже сумели подобрать с воды нескольких пленных с «Венето», после мы узнали, что «Бенкрофт» выловил и кого-то с «Литторио». От них мы и узнали подробности боя при взгляде «с той стороны», протоколы допроса перед вами. И там записано, что они никак не ожидали встретить нас – Тиле бросил своих союзников фактически как приманку.
В эту минуту, в 15:30, мы получили третью радиограмму. Где сообщалось, что немцы атакуют конвой и положение очень серьезно, TF-52.1 ведет тяжелый бой! Но нам очень мешал «Балтимор» – разделавшись наконец с последним из итальянцев, заставив его выброситься горящим на берег, крейсер сам получил два попадания в нос, и еще затопленные погреба носовых башен, осадка «свиньей», и переборки едва выдерживали напор воды – ход не превышал тринадцати узлов. И мы никак не могли его бросить – еще в 15:25 радары обнаружили групповую цель курсом прямо на нас – «хеллкеты» опознали два линейных крейсера типа «Дюнкерк» в сопровождении крейсеров и эсминцев. Бросить «Балтимор» означало бы просто убийство – и, снова соединившись в общий ордер, мы начали выдвижение к конвою. Французы следовали за нами, сохраняя дистанцию в пятнадцать миль, но до времени не решались атаковать.
Мы подошли к конвою не с северо-востока, а почти прямо с севера. Когда бой там вступил в свою кульминацию. И всё же успели к финалу!
Из протокола допроса капитано ди корвето Франческо Урбино, старшего артиллериста линейного корабля «Литторио» [6]
Мы совершенно не хотели воевать с американо, сеньоры! Но что мы могли сделать, имея рядом этих грубых и злых тевтонов? Представьте, когда мы стояли в Гибралтаре, этот варвар Тиле открыто нам угрожал! На совещании, где присутствовали наш адмирал и командиры кораблей, он прямо заявил, что надеется, что итальянский флот выполнит свой долг, иначе все виновные будут сурово наказаны: «И не надейтесь на заступничество вашего дуче, который сидит в Риме лишь постольку, поскольку наш фюрер его поддерживает»! Это возмутительно – разговаривать в таком тоне с офицерами флота дружественной страны!
6
В итальянском флоте, «капитано ди корвето», это звание, соответствующее нашему капитану 3-го ранга. Соответственно, «капитано ди фрегато», это по-нашему, капитан 2-го ранга.
Да, сеньоры, дома, в Италии, я не раз слышал от довольно высокопоставленных лиц, что наш дуче зарвался и следует его… вот только пока он друг фюрера, и немецкие войска стоят у наших границ! И если мы выступим преждевременно, они войдут и сделают из Рима Варшаву! Вот если бы вы, американцы или британцы, были поблизости… Кое кто у нас уже сожалеет, что мы помогли немцам захватить Африку и взять Суэц! А кто-то не стесняется говорить открыто, что и русские были бы приемлемым вариантом, ведь не свергли же они законных монархов ни в Румынии, ни в Болгарии? После авантюры, в которую втравил нас проклятый Гитлер и наш идиот дуче, в Италии не найдется семьи, где кто-то не был бы убит или изувечен – в подавляющем большинстве, на русском фронте, оттуда возвращаются лишь калеки и рассказывают страшные вещи. И немцы, конечно, мерзавцы – но очень может быть, они не врут, когда говорят нам: если русские придут, то сделают с нами то же, что варвары с тем Великим Римом!
Мы не хотели сражаться с вами, мы помним, как ваши добровольцы помогали нам в ту Великую войну! Но этот мужлан и варвар Тиле приказал нам обстрелять позицию вашей тяжелой батареи – той самой, которая подожгла «Прованс» – и еще одно место к северу, где, как нам сказали, предполагалась такая же замаскированная батарея. И мы сделали это чисто символически, чтобы не подвергаться репрессиям – ну какой вред могли нанести буквально пара снарядов, без всякой корректировки? Но прилетели ваши самолеты, тут уж нам пришлось стрелять, но ведь защита собственной жизни не может являться преступлением?
Ваши пилоты бомбили очень хорошо! Три наших крейсера и эсминец были повреждены очень серьезно, и едва ползли, а «Берсальере» вообще вели на буксире – когда вдруг появилась ваша эскадра! Мы не хотели открывать огонь – если бы вы прошли мимо, мы не выстрелили бы ни разу – но ваш флот повернул с явным намерением нас атаковать! А мы хотели всего лишь сохранить корабли для Италии, ведь кончится же когда-то эта война! Мы отвернули и стали уходить вдоль берега на север, в надежде, что у американского флота найдутся какие-то другие дела, и он оставит нас в покое. Я не знаю, что думал адмирал, может он хотел вести нас в Эль-Ферроль, или же после повернуть в океан и вернуться все-таки в Гибралтар и в Италию!
Нет, немцы ни о чем нас не предупреждали. Конечно, мы знали, что в Лиссабон идет ваш конвой, но нам не сообщали ничего конкретного, когда, какие силы при нем – мы ведь не имели здесь своей разведки, только то, что сообщали немцы! И мы совершенно не думали встретить здесь вашу эскадру! Офицеры «Литторио» открыто возмущались поведением наших немецких союзников, и даже называли это предательством. Но мы понимали, что нас обвинят в трусости, вздумай мы возражать, и скажут, что «солдат должен стоять там, где его поставили, и не бояться внезапной атаки врага». Мы хотели всего лишь спасти свои жизни. Эта война была нам совершенно не нужна!
И первые выстрелы сделали американцы – по нашим поврежденным кораблям! Это было не по-христиански – бросить своих товарищей – и мы ответили; так получилось, что едва ли не первый наш снаряд попал в ваш крейсер. В ответ и мы получили несколько попаданий, но броня пока держала удар. Хотя по числу стволов мы были равны, ваш огонь был гораздо более меток, и ведь говорил я этим тыловым болванам, чтобы партии снарядов, сдаваемых нам, были хотя бы подобраны по маркировке, с одинаковым отклонением по весу – но эти бараньи дети даже не почесались! Ваш флот не отставал, и попадания снарядов были часты, хотя пока не наносили большого ущерба, но повреждения множились, и было ясно, что вопрос лишь времени, когда нас добьют!
Я не знаю, чем руководствовался адмирал, скомандовав сначала поворот, а затем выход на контркурс, даже со сближением. Могу предположить, что он решил, что вы проявите благоразумие и уйдете с нашей дороги, ну а после мы будем приближаться к дому, пусть и с вашей погоней на корме! А может, в нем проснулась ярость древних римлян, когда ваши расстреляли и потопили последнего из наших калек, не способного даже ответить! Это правда, что на «Савойском» спустили флаг и подняли белый – но вы продолжали стрелять! Когда меня подняли к вам на борт, ваши матросы были очень злы и кричали что-то «за ублюдка Тиле», но мы-то не имеем никакого отношения к кригсмарине, итальянцы никогда не нарушали законов и обычаев войны!