Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы
Шрифт:
Таким образом, я присутствовал на этих конференциях, с одной стороны, как официальный адъютант президента, а с другой – как ближайший друг человека, который играл ведущую роль в обеспечении единства Объединенных наций. Именно как друг я был поверенным самых затаенных его мыслей. Он делился со мной заветными мечтами о всеобщем мире, который должен был наступить вслед за нашей победой в войне. Я знал, какие условия он считал решающими для обеспечения всеобщего мира. Я знал о беседах, которые помогли ему сформулировать эти условия. Я знал, какие заключались соглашения, какие давались обещания.
Теперь, по прошествии многих лет, я берусь за перо, чтобы рассказать, чем руководствовался отец, принимая то или иное политическое решение. Какие были его планы, нацеленные на величие Америки, рассчитанные на много лет вперед –
В Рейкъявике в ноябре 1943 года отец и Черчилль встретились второй раз. Первая их личная встреча, как я уже написал, состоялась в августе 1941, недалеко отсюда, возле Ньюфаундленда, на борту корабля ВМС США, о ней я подробно рассказал в главе про Атлантическую хартию. Но я вынужден здесь упомянуть про те события еще раз, так как речи Черчилля в Рейкъявике были настолько пронизаны идеей соблюдения духа и буквы Хартии, что при беглом прочтении создается впечатление, эта встреча была продолжением предыдущей, тем более что отец на ней был немногословен, а говорил в основном британский премьер.
– …согласно Второму и Третьему пунктам Хартии, любые изменения границ и политического строя европейских государств после первого сентября 1939 года могут быть признаны законными лишь с одобрения авторитетной международной конференции, созванной после окончания этой войны. А не по воле кого-то, пожелавшего захватить территорию или установить марионеточное правительство явочным порядком. Единственно законный путь – это плебисцит народов тех стран, при условии свободного волеизлияния и пропаганды – для наблюдения за этим должны быть допущены наши представители, а в особо оговоренных случаях и наши войска! И перед Сталиным следует поставить вопрос о включении в этот список Прибалтийских государств, Бессарабии и Галиции – Первый пункт Хартии позволяет мне надеяться в этом вопросе на помощь Соединенных Штатов!
– …чтобы предложенные русским взаимные обязательства не вступать в сепаратные переговоры и требовать исключительно безоговорочной капитуляции Германии, не ограничивали нам пространство для политического маневра, следует принять для нас, что это условие теряет силу, если речь идет не о Гитлере, а о новом демократическом правительстве Германии – чисто юридически сторона-то сменилась? Конечно, русских об этой казуистике предупреждать не следует. Сказанное относится и к случаю, если еще до свержения Гитлера эмиссары этого будущего демократического правительства выйдут с нами на связь.
– …мы должны успеть встать перед русскими стеной на Рейне, Эльбе или даже Одере! И сказать им: «All right, вы хорошо поработали, русские парни, а теперь идите по домам! Будете хорошо себя вести, может быть мы и позволим вам немного округлить свои границы».
– …ну какие моральные обязательства могут быть у нас перед тем, кого мы собираемся стричь и использовать? Русские же сейчас играют для нас роль наших сипаев, аскари, пушечного мяса. Веря, что сражаются за себя и свой интерес – но так уж вышло, что в данный конкретный момент он совпал с нашим, ну зачем нам еще один конкурент – я про Германию говорю. И сейчас нам важно, чтобы русские шли в этом до конца – а не пытались заключить мир с Германией.
– …согласно Седьмому и Восьмому пунктам Хартии, мы можем вместе требовать от СССР полного роспуска своего флота и армии после окончания этой войны.
И так далее о том же. Он был истинный оратор – но я подумал, что еще и неплохой писатель, журналист: его язык, образы, сравнения были достаточно хороши.
– Истинный тори старой школы, – проворчал отец, когда мы остались одни. – К его несчастью, он немного опоздал родиться. Такая политика привела Британию к величию в восемнадцатом и девятнадцатом веках, но совершенно не подходит для века двадцатого. Для него высшая истина – завоевать, покорить, присоединить, чтобы над владениями Британской империи по-прежнему никогда не заходило солнце. Но мир меняется, и мне страшно представить, что будет, когда он начнет проводить свою политику не в колониях, а в Европе.
Я уже слышал про задуманный Черчиллем план «Евробритания», он казался мне подобием недавней Версальской системы. Огромная контрибуция, изъятие колоний, военные ограничения, даже оккупация вражеской территории
– С экономической точки зрения такая политика разорительна и для Британии, и для мирового хозяйства, – сказал отец. – Вот доклад о положении в Британской Гамбии. Средний заработок туземного рабочего – один шиллинг и девять пенсов, это меньше пятидесяти центов – не в час, а в день! А еще грязь, болезни, огромная смертность… И средняя продолжительность жизни у них – двадцать шесть лет! С этими людьми обращаются хуже, чем со скотом – даже рабочий скот живет дольше! И так повсюду в Африке и Азии – при природном богатстве, множестве плантаций, рудников, железных дорог, настоящей европейской цивилизации на вид, хорошо живется только белым колонистам и нескольким туземным князькам. А удел всех остальных – нищета, болезни, невежество. Ты знаешь, что индусы так и называют одно из времен года – сезон голода? Вот британская политика – самая жестокая эксплуатация Индии, Бирмы, Малайи – выкачивать из этих стран все их богатства и не давать им ничего взамен – ни просвещения, ни приличного жизненного уровня, ни нормального здравоохранения – лишь самый минимум всего, чтобы туземцы не умирали с голода и могли работать! Так стоит ли удивляться, что результатом будет безудержное накопление горючего материала, способного вызвать пожар войны?
Я пожал плечами. Не так давно, и о том еще не забыла наша американская читающая публика, и наши, и европейские газеты злословили по поводу одного торгово-кредитного соглашения, заключенного нашей страной: «В Гватемале, на деньги гватемальцев и руками гватемальцев построили плантации и рудники, чтобы брать себе богатство Гватемалы, и железную дорогу, чтобы всё это вывозить – и так составили контракт, что гватемальцы еще и остались должны, до конца этого века». И просочившиеся в газеты слова отца про никарагуанского диктатора Сомосу: «Он сукин сын – но наш сукин сын», – и еще там было продолжение, не получившее огласки: «Потому что благодаря ему наши американские избиратели имеют на столе дешевые бананы. А я как американский политик несу ответственность прежде всего перед ними. Что же до этой средневековой жестокости, то это, конечно, ужасно – но для того господь и придумал границы, чтобы у нас не болела голова от творимого на той стороне».
– Ты не понял, – сказал отец, – это не филантропия, не благотворительность! А выгодное вложение капитала, которое требует благоприятных условий. Конечно, в самом начале строгости не избежать, и я как помощник морского министра ни разу не усомнился, посылая нашу морскую пехоту, чтобы прекратить беспорядки и грабежи в какой-нибудь банановой стране. Но нельзя и дальше править жестокими мерами, выживая все соки – просто потому, что нищий раб не будет работать с усердием, не будет покупать наш товар, и требует затрат на вооруженную стражу, чтобы избежать бунта. Очень многие британские колонии или являются убыточными, требуя от метрополии больших затрат, чем приносимый ими доход в казну, или сохраняют прибыльность именно за счет жесточайшей эксплуатации местного населения, терпение которого имеет свойство кончаться. Отчего в Индии с таким восторгом встретили Чандру Боса и пошли за ним? И этот твердолобый тори не имеет иного плана, кроме как усмирять мятеж химическим оружием, «даже если Индию придется после снова заселять». Боюсь, что результат будет обратный – вспомни историю Мадагаскара, Индокитая, да и недавних Риффов. А теперь представь, что будет, если он попробует подобную политику – силой выжимать все соки – проводить в Европе? Думаю, лет через пять его будут проклинать еще больше, чем Гитлера – а британским войскам придется бросать участников нового Сопротивления в концлагеря. А теперь вопрос: что в это время будет с американским капиталом? Если рынки сбыта будут пребывать в таком состоянии. С какой стати мы должны нести убытки ради британского интереса?