Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы
Шрифт:
Пока же занимаемся текущими делами и боевой учебой. Сформирована Нарвикская военно-морская база, туда перешел дивизион «эсок», бывшие тихоокеанцы, С-51, С-54, С-55 и С-56, которая здесь пока не стала Гвардейской, но Краснознаменной успела – за пять потопленных транспортов. А еще тральщики, катера, авиация. И бывшие немецкие батареи числятся в строю – помня их судьбу в иной истории, тут особо была оговорена сохранность техдокументации, а после помощь нашим артиллеристам, так что семь шестнадцатидюймовых стволов охраняют подходы к Нарвикскому порту. И говорят, что на островах там до сих пор болтаются «робинзоны» – одиночки и мелкие группы из состава немецких гарнизонов или американского десанта – но думаю, что это треп, не тропики ведь, в наших широтах на подножном корму столько не выжить.
Конвои идут по расписанию. Поначалу очень опасались «двадцать первых» субмарин – но больше их в наших водах ни разу не замечали. То ли у немцев их мало, то ли боятся нас. Потому «Воронеж» и стоит в Полярном в готовности, но в море не выходит, заряд реактора и ресурс механизмов решили поберечь для наиболее важных дел. Честно говоря, скучаю по Северодвинску и моей Анечке, оставшейся там. И «большаковцев» тоже нет сейчас с нами, воюют вроде бы где-то на Висле. А мы стоим, ждем – после расскажу, чего. И вроде бы по завершении вернемся на зиму в Северодвинск – оказывать научную помощь и служить наглядным пособием для изучения. Поскольку те две лодки, что стоят на стапелях Севмаша, хотя и называются «613-й проект», но имеют с тем, что мы знаем под этим именем в иной истории, лишь самое общее сходство – скорее это импровизация на тему нашей информации, отдельных черт «типа XXI», и даже нашего «Воронежа» (касаемо судовых систем, электрооборудования – не копия, конечно, но влияние есть). И первейшее внимание уделено снижению шумности – если расчеты верны, то для этого времени «613-е» вполне заслужат прозвище «черных дыр в океане», не обнаруживаемых акустикой. И это лишь первые ласточки, предсерийные лодки, чтобы получить опыт, внести изменения. Каковы же будут полноценные доатомные субмарины нашего флота?
А что могут лодки, опережающие свое время, сделать с кораблями этой войны, мы видим у Португалии, где «двадцать первые» немки потопили два американских авианосца. «Ютланд этой войны», – эта фраза какого-то их журнала недалека от истины – и по кровавым потерям обоих сторон, и по хаотичной бесплановости сражения, и главное, по результату. Флота Еврорейха по сути больше нет, четыре линкора и авианосец погибли, и заменить их нечем. Американцы потеряли линкор, три авианосца, три эскортных авианосца, три легких крейсера, с десяток мелочи, и еще злополучный «Балтимор» по пути в Англию был торпедирован подлодкой, оставлен экипажем. А когда конвой пытался войти в порт – тут сведения очень обрывочные, союзники сообщают, цедя сквозь зубы – один из транспортов в темноте налетел на затопленный французский линкор и сам полузатонул, окончательно блокировав фарватер. И пока янки осторожно и медленно пропихивали транспорта, как через игольное ушко, пока ставили к причалам – а разгрузочное хозяйство было в значительной части выведено из строя немецким десантом, к тому времени уже уничтоженным – наступил рассвет, и появилась немецкая авиация, и немцы успели вытащить артиллерию на берег, а их танки уже врывались в Лиссабон с севера. И наверное, Спрюэнс был абсолютно прав, приказав остаткам конвоя идти в Порту – ну а тот десяток транспортов, что всё же встал к лиссабонским причалам, в конечном счете лишь пополнил список немецких трофеев и пленных. Южно-португальский плацдарм потерян, генерал Фридендол капитулировал с остатками 5-го американского корпуса – тактически сражение окончилось победой немцев. Ну, а по стратегии – вопрос!
Ведь в нашей истории ноябрь 1943-го – это битва за атолл Бетио, Тарава. Сражение, где против японского гарнизона в четыре тысячи человек при четырнадцати береговых орудиях (самыми крупными среди них были четыре восьмидюймовых, образца русско-японской войны), авиацией и флотом обороняющиеся не располагали совсем, американцы бросили двенадцать линкоров, семнадцать авианосцев (в том числе шесть тяжелых, пять легких, шесть эскортных), двенадцать крейсеров, шестьдесят шесть эсминцев и две десантные дивизии, больше тридцати тысяч солдат с плавающими танками, перевозимыми на тридцати пяти транспортах! В ходе четырехсуточного сражения остров был взят, гарнизон полег весь, в плен были взяты лишь один офицер и шестнадцать солдат, американцы же потеряли убитыми и ранеными свыше трех тысяч человек, весь атолл был буквально перепахан снарядами и бомбами. Это сражение считается этапным в цепи тихоокеанских баталий, «от острова к острову», к победе – Тарава, Иводзима, Филиппины, Окинава.
Здесь же, решительный штурм атолла Тарава выродился в какую-то «разведку боем». Или аналог рейда на Сен-Назер в сорок втором – пришли, постреляли, высадили ограниченные силы (хотя и превосходщие численностью японский гарнизон раза в два), понесли потери, погрузились на корабли, отошли. Слишком много взяла Атлантика – «Айова», «Алабама», «Лексингтон», «Йорктаун», «Интрепид», «Белью-Вуд», «Монтрей», повреждены «Нью-Джерси», «Саут-Дакота», «Банкер-Хилл». А с меньшим перевесом американцы не воюют. Копят силы – весной поднимет флаг «Миссури» и еще то ли три, то ли четыре, точно не помню, авианосца типа «Эссекс». То есть, с одной стороны, американцы уже дали японцам передышку в лишние полгода – и если учесть, что тут Япония имеет с Еврорейхом прямую и регулярную связь, один конвой уже прошел и вернулся, и собирается следующий – то Тихий океан обещает стать для американцев еще более кровавым. С другой же стороны, флот Еврорейха выбыл из игры, и война в Атлантике обретает привычный вид сражений в основном с субмаринами, а линейные и авианосные эскадры могут быть переброшены на Тихий океан. И всё возвращается на круги своя, только с задержкой на полгода – год, и вместо «Айовы», «Алабамы», «Лексингтона» и «Интрепида» у янки в бой пойдут еще более мощные «монтаны», у нас так и не вступившие в строй, и «мидуэи», не успевшие повоевать.
А как же Спрюэнс, всё ж флотоводец и боевой адмирал, допустил такие потери? Так ведь не приходилось в иной истории американцам сражаться против связки берег – авиация – подлодки – линейная эскадра и при примерно равных силах! Аналогом Лиссабонского сражения в нашем мире мог бы быть удар по японской метрополии – не в сорок пятом, а в сорок третьем, когда японский флот еще не уничтожен и авиация не выбита – и навстречу американцам с берега взлетают сотни самолетов и выходят «Ямато» и «Мусаси», развертываются флотилии субмарин. И результат вполне мог быть примерно таким же.
Так что сижу, пишу доклад для Кузнецова – анализ Лиссабонской битвы. И еще одно дело будет сегодня, можно сказать, политическое. Наш «жандарм», старший майор, простите – уже комиссар госбезопасности третьего ранга товарищ Кириллов и раньше нам по-дружески пенял, что мы к союзникам относимся едва ли не хуже, чем к немцам. Но поскольку в поступках своих мы неукоснительно следовали приказу и линии товарища Сталина, на эти настроения внимания обращали мало, лишь советовали придержать языки. А образ мыслей наш, оказывается, тихо проникал в массы. Ладно видяевцы, с нами общающиеся ближе всех, так, оказывается, во всей бригаде подплава уже разговоры ходили, что англо-американцы – это такой друг, что с ним никаких врагов не надо – и не только в подплаве. И после того как чуть было до стрельбы у нас с англичанами не дошло – это когда мы наш трофей из Нарвика вели – так экипажам эсминцев тоже рты не заткнешь, такое началось! И наши, из экипажа гвардейской «моржихи», знаменитой на весь СФ, добавляли: «А мы что говорили, правду ведь, британцы спят и видят, как оттяпать себе, что плохо лежит, чего вы еще хотите от нации воров и пиратов. Да ведь они сами слухи распускают, что после войны Архангельск им отойдет в концессию, в уплату за ленд-лиз!» [10] В итоге их матросов у нас стали просто бить, поодиночке и толпой – и хорошо еще, что большая часть флота успела перебазироваться в Норвегию, а в Полярном и Мурманске остались лишь тылы. Тут уже обеспокоилось командование флота, и к его чести, предпочло действовать не репрессиями, а убеждением.
10
Эти слухи британцы распространяли в нашей истории!
Партсобрание, политинформация или просто доклад по текущему моменту – называйте как хотите. В клуб собрали большинство смутьянов – в основном с «Воронежа», Щ-422, «Куйбышева», «Урицкого», но был тут народ еще их многих экипажей и береговых подразделений. А со сцены выступал наш комиссар Елезаров, которому сказали: «Твои начали, ты и выправляй!»
Начал Григорьич с того, что фашистская угроза никуда не делась, и гитлеровский зверь, хоть и сильно побитый, опасен по-прежнему. И не может быть к немцу никакого снисхождения:
– Это нам, товарищи, везет, что мы тут уже как в тылу, а газеты все читают, как в Польше еще один концлагерь освободили, так там были целые рвы трупов, а немногие живые на скелеты похожи, и это были наши, советские граждане, угнанные в фашистскую неволю, и пленные, кто по малодушию руки поднял в бою! Так что нет и не может быть к фашистам пощады и жалости!
– А что же вы их гэдээровцами иногда называете, причем со снисхождением, товарищ капитан первого ранга, что это такое?
– А это, когда мы их победим, не будет больше никакого их поганого рейха, а станет Германская Демократическая Республика, строящая социализм под нашим руководством. И жить там будут исключительно гэдээровцы, потому что никому другому, всякой мрази, кто против дела Маркса – Ленина – Сталина, мы вообще на свете жить не позволим! Сегодня будущие гэдээровцы на наших стройках трудятся, порушенное восстанавливая – ну, а с любым фрицем, который против тебя с оружием, надо, как товарищ Симонов писал: «Сколько раз увидишь, столько и убей». И ясно с этим! Еще вопросы по этой части?
Теперь с англичанами (и американцами, поскольку один черт, то или это). Верно считаете, что дружбы у нас с ними нет и быть не может – так ведь они и не друзья нам, а союзники, то есть враги наших врагов! И хрен они против нас сговорятся, поскольку никогда не решат меж собой, кто в Европе будет главным – перегрызлись они насмерть, и лишь когда кто-то сдохнет, драку прекратят. А значит, чем больше фрицев союзники поубивают, или хотя бы отвлекут – тем легче нам! А потому никаких ссор между нами и ними, пока не кончится война с фрицами, быть не должно! Тем более это лишь главарям их, капиталистам и банкирам, будет новая война нужна, уже с нами, поскольку наш социалистический строй для них как нож острый самим своим существованием. А с их пролетариями нам делить нечего – и помните, что они воюют здесь против того же фашистского зверя, что и мы.