Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы
Шрифт:
На Черчилля было жалко смотреть. Я-то знал, что посредничество, о котором просил турецкий посол, касалось занятых русскими Проливов – и ради требования к русским от нас и англичан турки даже соглашались немедленно вернуть Британии часть захваченных ими территорий. И просьба к Сталину от одних англичан в этом вопросе звучала бы просто смешно – из-за очевидного ответа: «А как насчет посредничества СССР, к туркам же, по иракской проблеме?» – и потому сэр Уинстон настаивал, что инициатива должна исходить от отца, а Британия лишь присоединится. И вот, отец недвусмысленно дал понять, что в этой игре англичане могут рассчитывать лишь на себя.
Легко было также понять ход мыслей сэра Уинстона. Отказаться от столь выгодного предложения – избиратели категорически не поймут, на политической карьере можно ставить жирный крест. Но принять – значит отдать в русскую «зону влияния» Италию точно, а Турцию весьма вероятно, хватит ли войск в британском Пенджабе, чтобы быстро занять арабские территории, прежде русских?
А отец был спокоен. Поскольку истинный хозяин территории – не тот, чьи войска и администрация там находятся, а тот, кто управляет товарно-денежными потоками и получает с этого прибыль. И в этом смысле Соединенным Штатам будет принадлежать и Европа, и Аравия, и Африка, и даже сами Британия и Россия. Лишь бы держатель территории обеспечивал порядок, способствующий сбыту американских товаров. И все конфликты критичны лишь в той мере, поскольку они мешают выгодной торговле. Эта политика безупречно работала уже сто лет в Латинской Америке. Доктрина Монро нужна была тогда, поскольку в Европе была целая команда более сильных игроков – теперь же, когда они все повыбиты, и Соединенные Штаты решительно выходят в высшую лигу, те же принципы могут быть распространены и на Азию, Африку… а отчего бы не на Европу, чем Россия в принципе отличается от Бразилии?
А что до сэра Уинстона – то его время ушло. Вместе с когда-то великой империей, над которой никогда не заходило солнце – и от которой сейчас не осталось почти ничего.
Север против Юга, джентльмены! Рабовладение экономически неэффективно. А когда оно мешает прибыли других, то уже не имеет права жить.
Уинстон Черчилль.
То, что вошло в мемуары (и то, что не вошло)
Сорок третий год Англия прошла с чрезмерным напряжением сил. Оглядываясь назад, на бесконечную сумятицу войны, я не могу вспомнить другого периода, когда связанное с ней напряжение и обилие нахлынувших проблем были столь тягостными для меня и моих коллег, как в сорок третьем году. Нас постигли ещё более тяжкие катастрофы, но к этому времени наши судьбы были связаны с судьбами Великого союза. Ни одна из проблем, стоящих перед нами, не могла быть разрешена вне связи с остальными проблемами.
(еще бы! Сила нашей англосаксонской расы – в дарованной нам Господом способности манипулировать другими народами. Без различия – дикий негр или цивилизованный француз, или полуварвар-русский. Так сложилось исторически – островной народ, живущий на весьма ограниченной территории с достаточно суровым климатом и без природных ресурсов, не сумел бы выжить без умения ловко стравливать между собой более сильных врагов и внушать им, что работая на наш интерес, они работают на себя. Политика, доступная лишь для островной державы – чем кончила Византия, пытавшаяся вести себя подобным образом; можно также вспомнить Геную, да и Нидерланды – как в китайской притче, стоит дерущимся тиграм оглянуться, и умной обезьяне придется очень плохо, если только она не сидит на очень высоком дереве. Но Британия – это владычица морей! А кто владеет морями, тот владеет мировой торговлей – владеет миром!
Но в мемуарах о том лучше не писать! Там всё должно быть гладко и благопристойно)
Неудача в Португалии, как до того в Норвегии, показала всю сложность десанта на континент. Англия напрягала все силы, помогая нашим американским союзникам, но сложность переброски подкреплений для нас и лёгкость для Германии поставили союзные войска в чрезвычайно серьёзное положение, вынудив население свободолюбивых стран и четвёртый год безропотно нести тяжкий груз войны. Однако же мы сумели удержать за собой море, у Лиссабона уничтожив объединенный флот Еврорейха. Затем, в результате блестяще проведенной операции британских спецслужб, при помощи французского Сопротивления, был убит адмирал Тиле, кровожадный монстр, убийца, но безусловно, лучший флотоводец Германии и самый опасный из наших противников.
(снова не для мемуаров: Несмотря на тяжелейшие потери ВМС США и гибель лучших дивизий американской армии, по завершении сражения янки не скрывали своей радости – всего лишь тому, что даже сам великий и ужасный Тиле не сумел их победить! Впрочем, если вспомнить, как год назад после Тобрука наш Монти особым приказом по североафриканской армии запрещал бояться Роммеля, «который не более чем человек, а не дьявол»…)
На этом фоне мы готовились к конференции, решавшей судьбы послевоенного мироустройства. Мы были едины как в целях, так и в намерениях отдать все силы общему делу – но имели серьёзные расхождения касаемо методов, тактики, очередности решения задач. Это было неизбежно, потому что три партнёра подходили к принятию необходимых решений с различных точек зрения.
(не для мемуаров: скорее, с диаметрального различия уже своих послевоенных интересов. После русских побед было очевидно, что Еврорейх этой войны не переживет. Конечно, основной дележ его наследства был намечен на уже послевоенной конференции великих держав – но кое-какие точки над i надо было расставить немедленно. По одной причине – очень трудно отнять у кого-то взятое им с боем. И как сказал мой друг Бэзил, «отбирать землю, на которую уже вступила лапа русского медведя, выйдет себе дороже». К сожалению, мы слишком поздно поняли, что великой империи необходимы и сильный флот, и могучая армия. У нас же перед войной даже флот страдал от пресловутой «экономии» – в результате мы оказались не в состоянии одновременно прикрыть метрополию от вторжения, защитить наши коммуникации в Атлантике и обеспечить наши интересы в Средиземноморье, Индийском океане и на Дальнем Востоке. Даже какие-то турки соблазнились отнять у нас Ирак, Иорданию, Кувейт – и мы стерпели, сделав вид, что «передаем им территории под охрану», куда дальше?! Британия потеряла лицо среди туземных народов, показав свою слабость. И если Индию, Бирму и Малайю еще оставалась надежда усмирить, то Ближний Восток оказался под угрозой русского вторжения. Исмет-паша – идиот и мерзавец, как он смел покуситься на британскую собственность в благодарность за то, что мы столетиями защищали Турцию от русского аппетита? И русский медведь в один миг откусил от бедных османов и Проливы, и Армению – поделом дуракам, но ведь теперь для русских открыта дорога к Суэцу! Чувствую, на послевоенной конференции за Проливы будет битва страшнее, чем Эль-Аламейн!)
Мы договорились встретиться с президентом Рузвельтом в Рейкьявике, чтобы обменяться мнениями по возникшим вопросам и обсудить будущее Атлантической хартии, которую я предложил положить в основу послевоенного мироустройства. Президент благожелательно отнёсся к моему предложению приложить все усилия к тому, чтобы не только разоружить Германию и разделить её на несколько государств, дабы искоренить прусскую агрессивность, но и предложить Сталину присоединиться к хартии с обязательным её исполнением. Это дало бы страдающим народам вечный мир, в котором нет места агрессии.
(именно так – на чем держалась империя! Не одним кнутом – но убеждением: белый командовал, негры работали – и были при этом счастливы, что работают на белого! Примерно так же, только более утонченно, обстояло дело в Европе. В течение веков – британское золото легко создавало и разрушало коалиции, свергало королей, меняло границы. И именно с русскими эта политика прежде не давала осечки – стремление этой варварской страны быть признанной за свою в «европейском концерте» было самой действенной струной, на которой можно было играть!)
На встрече в Ленинграде мною были выдвинуты предложения по скорейшему завершению этой разрушительной войны. Прежде всего, мы все, от лица трех великих держав и будущей Французской демократической республики в лице генерала де Голля, обратились к Турции, потребовав от нее объявить войну Еврорейху, на подконтрольной ей территории разоружив его войска, арестовав всех его подданных и собственность, передав их нам в качестве пленных и трофеев, открыть свою территорию для нашего военного транзита и уступить, по нашему выбору, свои военно-воздушные и военно-морские базы, с размещением там войск, авиации и флота Британии и СССР (с обязательным выводом после войны). Также Британия берет на себя обязательство по своим каналам передать аналогичное (от Трех держав) обращение к Италии с требованием немедленно сместить Муссолини и перейти на сторону антигитлеровской коалиции (что обязательно зачтется Италии и ее народу по окончании войны). В перспективе такое же предложение может быть сделано Испании. Наконец, Британия, совместно с СССР, настоятельно рекомендует всем сторонам внутриюгославского конфликта (кроме, естественно, немцев и их сторонников) оказывать всякое содействие Советской Армии при ее движении в Италию для помощи законному итальянскому правительству и разоружения германских войск – или, в случае прискорбного отказа Италии признать предложения Большой тройки, содействовать в продвижении советского фронта на территорию Италии по ходу боевых действий. В дальнейшем же СССР и Британия выступают гарантами соглашения между всеми антифашистскими силами в Югославии, и содействуют образованию там правительства Национального Согласия.