Врата Рима
Шрифт:
Когда Гай вошел в комнату, Марк и Тубрук смеялись над чем-то, что сказал Кабера. При виде Гая все замолчали.
— Я пришел… поблагодарить тебя. За то, что ты сделал на стенах, — начал Гай.
Марк оборвал его, подходя ближе и хватая его за руку.
— Не смей меня ни за что благодарить! Я в таком долгу перед твоим отцом, какой никогда не смогу отдать. Мне очень жаль, что он в конце погиб.
— Мы выстояли. Моя мать жива, я тоже. Я знаю, если бы он мог, то снова поступил бы так же. Тебя
— Под конец. Но ничего серьезного. Они не успевали до меня добраться! Кабера говорит, я буду великим воином.
Марк расплылся в улыбке.
— Если не даст себя убить, конечно. Это немного осложнит дело, — пробормотал Кабера, натирая воском деревянную часть лука.
— Как Рений? — спросил Гай.
Оба замялись, особенно Марк. Они что-то скрывают, подумал Гай.
— Он будет жить, но поправится не скоро, — сказал Марк. — В его годы заражение может быть смертельным. Хотя Кабера говорит, что он выкарабкается.
— Да, — твердо сказал Кабера.
Гай вздохнул и сел.
— Что теперь будет? Я слишком молод, чтобы занять место отца, чтобы представлять его интересы в Риме. Если честно, я бы хотел не только управлять поместьем, но я так и не успел узнать о его остальных делах. Я не знаю, кто распоряжался его деньгами и где лежат бумаги на землю. — Он повернулся к Тубруку. — Ты кое-что из этого знаешь, и я хотел бы доверить тебе управление капиталом, пока не повзрослею, но что мне делать теперь? Все так же нанимать учителей себе и Марку? Моя жизнь впервые стала зыбкой, и я не знаю, куда идти.
Выслушав его тираду, Кабера перестал полировать лук.
— Рано или поздно такое чувство появляется у каждого. Ты думаешь, в детстве я знал, что окажусь здесь? Жизнь любит делать неожиданные повороты. И я бы не хотел другого, хотя иногда это очень больно. Будущее и так во многом предопределено. Хорошо, что мы не в курсе всех подробностей, а иначе жизнь стала бы серой, скучной и похожей на смерть.
— Тебе просто нужно быстро всему научиться, — с энтузиазмом подхватил Марк.
— В такое-то время? Кто будет меня учить? Сейчас не время покоя и изобилия, когда на мою неопытность в политике могли бы не обратить внимания. Отец всегда говорил мне об этом. Он говорил, что Рим полон волков.
Тубрук мрачно кивнул.
— Я сделаю, что смогу, но некоторые уже наверняка ищут пострадавшие поместья, чтобы купить их подешевле. Сейчас не время оставаться без защиты.
— Но я знаю слишком мало, чтобы нас защищать! — не унимался Гай. — Например, сенат может забрать все, чем я владею, если я не буду платить налоги, но как их платить? Где деньги, как их брать и сколько? Как зовут отцовских клиентов? Вы понимаете?
— Успокойся, — сказал Кабера, снова принимаясь медленно полировать лук. — Лучше подумай. Давай начнем с того, что у тебя есть, а не с того, чего ты не знаешь.
Гай сделал глубокий вдох и снова пожалел, что рядом нет отца, который держался в жизни уверенно
— У меня есть ты, Тубрук. Ты знаешь поместье, но больше ничего. Мы все ничего не знаем о политике и о реальной жизни в сенате.
Он снова посмотрел на Каберу и Марка.
— У меня есть вы двое и еще Рений, но никто из нас даже не заходил в палаты сената, а союзники моего отца нам чужие.
— Сосредоточься на том, что у нас есть, а иначе ты впадешь в отчаяние. Ты уже назвал пару неплохих людей. Даже армии начинались с меньшего. Что еще?
— Моя мать и ее брат Марий, хотя отец всегда говорил, что он самый матерый волк из них всех.
— Сейчас нам как раз и нужен самый матерый волк. Тот, кто разбирается в политике. Он твоя кровная родня, ты должен пойти к нему, — тихо сказал Марк.
— Я не знаю, могу ли ему доверять, — уныло сказал Гай.
— Он не оставит в беде твою мать. Он должен помочь тебе удержать контроль над поместьем, хотя бы ради нее, — объявил Тубрук.
— Это верно. У него дом в Риме, я бы мог приехать туда. Помощи искать больше негде, так что без него не обойтись. Правда, я почти не знаю его. С тех пор как моя мать заболела, он редко бывал в поместье.
— Не важно. Он не отправит тебя прочь, — спокойно сказал Кабера, меряя взглядом лук, доведенный до блеска.
Марк бросил на старика острый взгляд.
— Ты очень уж уверен, — сказал он.
Кабера пожал плечами:
— В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным.
— Тогда решено. Я пошлю вперед себя гонца и навещу дядю, — сказал Гай и немного повеселел.
— Я с тобой, — быстро добавил Марк. — Ты еще не оправился от ран, а в Риме сейчас, знаешь ли, не очень безопасно.
Гай впервые за этот день по-настоящему улыбнулся.
Кабера пробурчал себе под нос:
— А я, между прочим, пришел в эту страну, чтобы посмотреть на Рим. Я жил в горных селениях и в своих странствиях видел племена, которые еще в древности считали вымершими. Я думал, что видел все, но мне всегда говорили, что до смерти я должен побывать в Риме. Я говорил им: «Как красиво это озеро!», а они отвечали: «Видел бы ты Рим!» Говорят, это дивное место, центр вселенной, а моя нога ни разу не ступала в его пределы.
Юноши улыбнулись хитрости старика.
— Конечно, ты пойдешь с нами. Я считаю тебя другом дома. Клянусь честью, тебя всегда приветят там, где привечают меня, — ответил Гай официальным тоном, словно давал клятву.
Кабера отложил лук и встал, протянув руку. Гай крепко ее пожал.
— И тебя приветят у костров моей родины, — сказал Кабера. — Мне нравится здешний климат и здешние люди. Думаю, мои странствия еще чуть-чуть подождут.
Гай отпустил руку Каберы, и лицо его стало задумчивым.
— Мне нужно собрать вокруг себя верных друзей, чтобы продержаться первый год на плаву. Как говорил мой отец, политика — это как ходить босиком по гадючьему гнезду.