Врата Рима
Шрифт:
Гай посмотрел на цифры и заставил себя улыбнуться. Сумма была велика, но едва покроет его долги у ростовщиков. Пока Марий готовился к возвращению Суллы, он не очень-то присматривал за племянником, а Гай несколько месяцев подряд постоянно брал в долг у разных людей, покупая женщин, вино и скульптуры, — все для того, чтобы укрепить свое положение в городе, который уважал только золото и власть. С помощью одолженного богатства Гай молодым львом вышел на пресытившуюся арену светской жизни. Даже те, кто не доверял его дяде, поняли, что с Гаем нужно считаться. Его потребности росли, а богачи боролись за право стать следующим, кто
Марий уловил разочарование Гая и истолковал его как беспокойство о будущем.
— Я думаю, что одержу победу, но только глупец, имея дело с Суллой, не строит планов и на случай катастрофы. Если дело пойдет не так, как я хочу, бери эти расписки и уезжай из города. Здесь еще и рекомендательное письмо, по которому ты сможешь уехать на любом корабле легиона в какой-нибудь далекий форпост империи. Я… я к тому же составил бумагу, где объявляю тебя сыном своего дома. Ты сможешь поступить в любой легион и несколько лет завоевывать себе воинскую славу.
— А если ты, как и хочешь, раздавишь Суллу?
— Тогда мы займемся твоей карьерой в Риме. Я найду тебе должность, которая дает пожизненное членство в сенате. Такие должности ревниво охраняются, и получить их трудно, но возможно. Обойдется нам в целое состояние. Зато ты станешь в сенате своим, одним из избранных. И кто знает, какое будущее тебя ждет?
Гай ухмыльнулся, заражаясь энтузиазмом Мария. Расписками он оплатит самые срочные долги. Только вот ходят слухи, что на следующей неделе арабские принцы привезут на продажу новую породу военных коней, огромных жеребцов, которые слушаются легчайшего прикосновения. Они будут стоить немалых денег — как раз столько, сколько дадут ему эти расписки. Гай на ходу засунул бумаги в тогу. Кредиторы, конечно же, еще немного подождут.
Гай стоял поздним прохладным вечером перед домом Мария и размышлял, чем заняться до рассвета. Город был темен, но отнюдь не тих, да и Гай не был расположен ко сну. Где-то торговцы и извозчики поносили друг друга бранными словами, стучал молот кузнеца, громко смеялись люди и разбивалась посуда. Город, в отличие от поместья, был всегда полон жизни, и Гаю это нравилось.
Он мог пойти на форум и послушать ораторов при свете факелов или присоединиться к одному из нескончаемых дебатов с другими молодыми нобилями, пока рассвет не загонит их всех в кровати. Или же отправиться в дом Дирация и удовлетворить другие аппетиты. Правда, лучше не ходить одному по темным улицам, подумал он, вспоминая, что Марк предупреждал его о рапторах, грабителях, которые подстерегают жертв в темных аллеях. Ночной город скрывал в себе опасности, а в лабиринте безымянных улиц было легко заблудиться. Один неверный поворот мог завести прохожего на узкую улицу, заваленную кучами человеческих экскрементов среди огромных луж мочи; впрочем, запах обычно являлся достаточным предупреждением.
Месяц тому назад Гай, скорее всего, собрал бы компаньонов для бурной ночи, но теперь в его мыслях все чаще и чаще возникало одно-единственное лицо. От встреч его страсть не угасала, а начинала гореть еще сильнее. Корнелия, наверное, вспоминает о нем. Он пойдет к дому ее отца, перелезет через внешнюю стену и снова проберется мимо охранников.
Гай улыбнулся, вспоминая неожиданный страх, охвативший его, когда в последний раз он оступился и повис прямо над уличными камнями. Он знал уже каждый дюйм этой стены, но любая ошибка может закончиться переломом ноги или чем-то похуже.
— Ты стоишь этого риска, моя милая, — прошептал он, посмотрев на пар, который вырвался из его рта в ночной прохладе, и отправился в путь по темным городским улицам.
ГЛАВА 25
В доме Цинны суета трудового дня начиналась так же рано, как и в любом другом: рабы нагревали воду, топили печи, подметали, мыли пол, готовили одежду для семьи, пока те не проснулись. Солнце только начало подниматься, когда в комнату Корнелии вошла рабыня, чтобы собрать одежду для стирки. Она думала о тысяче дел, с которыми нужно успеть до легкого завтрака поздним утром, и сначала ничего не заметила. Вдруг ей на глаза случайно попалась подозрительно мускулистая нога. Рабыня застыла: на кровати, все еще переплетясь телами, спали двое.
После секундной нерешительности глаза рабыни злобно зажглись, она набрала воздуха и огласила мирную сцену дикими криками.
Гай нагишом скатился на пол и присел на корточки. Он мгновенно разобрался, в чем дело, но не стал тратить время на то, чтобы корить себя, а схватил тогу и меч и бросился к окну. Рабыня, не переставая кричать, побежала к двери; Корнелия вдогонку обругала ее последними словами. Застучали чьи-то шаги — в комнату ворвалась рассерженная няня, Клодия. Она с размаху дала орущей рабыне такую пощечину, что та завертелась на месте и упала.
— Давай-ка быстрей отсюда, парень, — резко обратилась к Гаю Клодия, пока рабыня лежала на полу и хныкала. — Надеюсь, все эти неприятности будут не зря!
Гай кивнул, но отвернулся от окна и подбежал к Корнелии.
— Если я останусь, меня просто убьют как нарушителя права собственности. Назови им мое имя и скажи, что ты принадлежишь мне, что я на тебе женюсь. Скажи им, я убью любого, кто тебя обидит.
Корнелия молча привстала и поцеловала его. Гай отстранился, смеясь.
— Боги, отпусти же меня! Славное утро, в самый раз для погони!
Корнелия с улыбкой проводила взглядом его белые ягодицы, сверкнувшие над подоконником, и постаралась собраться: вот-вот начнется настоящая драма.
Первыми в комнату вошли отцовские охранники; их суровый начальник кивнул ей, подошел к окну и выглянул вниз.
— Живей! — крикнул он своим спутникам. — Я полезу по крышам за ним, вы ловите его внизу! Я прибью его шкуру к стене!
— Прошу меня извинить, госпожа, — сказал он Корнелии вместо прощания, и его побагровевшее лицо исчезло из виду.
Корнелия с трудом сдержала нервный смешок.
Гай карабкался по черепице, обдирая локти и колени и поскальзываясь. Он не обращал внимания на опасность — только бы скорее. Позади что-то кричал начальник охраны, но Гай не оглядывался. За черепицу было почти невозможно ухватиться, и Гай мог разве только управлять скоростью своего соскальзывания к краю крыши. Он вспомнил, что оставил сандалии в комнате, и выругался. Как прыгать босым? Он наверняка сломает ноги, и погоня тут же закончится. Гай выпустил из рук тогу, чтобы спасти меч, гораздо более ценный предмет. Ему удалось зацепиться за край крыши, и он пополз вдоль него, не рискуя встать в полный рост на случай, если его поджидают стрелки. У богатого человека вроде Цинны дом могла охранять целая небольшая армия, как у Мария.