Врата скорби. Следующая остановка – смерть
Шрифт:
Резкий поворот – направо, и ведущая вниз лестница. По ней уже лезут какие-то идиоты… аж пол гудит. Им бы отступить, задраить люки… но нет. Британцы – всегда лезут вперед, очертя голову, это их фирменный стиль.
Пистолет – пулемет дергается в руках: тяжелый, сильно утяжеленный стальным глушителем, он выплевывает вперед все тридцать два патрона, звук выстрелов тише, чем лязг бешено бегающего затвора. Крики, слышно, даже через сирену слышно, как валятся вниз тела. Отстреляв весь магазин, штурмовик отступает в сторону, уступая место следующему.
Вниз летит граната. Специальная, половинной мощности – в закрытых отсеках и этого достаточно. Хлопок, мучительный крик
– Holy fucking shit!
Третий штурмовик – съезжает вниз, ноги – попадают на что-то мягкое. Ничего не видно, какое-то помещение, сопротивления почти нет, дым. Только один из офицеров доблестного британского флота – тянется, с пистолетом в руке, ища цель. Тянулся…
В коридоре, в крови – валяется вестовой, сжимая в руке драгоценный Ллойдовский регистр. В нем сказано, что Франсуаза – нефтеналивное судно…
Капитан – лейтенант Ганн – тупая сапогами по гремящим сталью переходам – добежал до заветной боевой рубки, захлопнул люк и задраил его. Выдохнул…
Там, в этом долбанном коридоре – он первым понял, что дело совсем неладно. Когда вниз полетела, кувыркаясь, дымовая шашка – он бежал последним. И – бросился бежать назад, как только услышал металлический лязг. Он не обернулся, не хотел смотреть. Не хотел смотреть, что стало с теми, с кем он только что играл в карты. Но догадывался – ничего хорошего…
Люк…
Господи, он его уже задраил…
– Господин капитан-лейтенант… сэр, что происходит.
Наивные, мальчишеские глаза, россыпь веснушек. Этот – готов на все, ни тени страха – он пока просто не понимает, что происходит. Дай то Бог…
– Рулевое исправно?
– Да, сэр… это стрельба?
Капитан-лейтенант метнулся к переговорнику.
– Внимание, всем отсекам! На нас напали! Я, флота капитан-лейтенант Ганн принимаю командование на себя!
– Простите, сэр… – это был Уилкинс-Батчер, главный корабельный механик – не могли бы вы повторить…
– Какого черта! На нас напали! Машинное, полный вперед! Рулевой…
– Сэр, мы приняли канат…
– К черту все!
Что-то взорвалось – и крышка люка, ведшего на мостик – влетела, ввалилась внутрь в клубах дыма…
– Потери?
Среднего роста, одетый, так же как и все штурмовик – прогуливался по устланной дорогим ковром, принадлежащем капитану Пакенхэму рубке. Сапоги штурмовика – пахли кровью…
– Два человека, месье капитан… Безвозвратных – ноль.
– Подробнее?
– Одного обварило паром из паропровода. Другого угостили по голове трубой.
– С их стороны?
– Несчетно…
– А вы сосчитайте! Может, у вас по третьей палубе неприкаянные духи ходят! Тени отца Гамлета!
Рулевой с ужасом прислушивался к словам захватчиков. Их атаковали те, кто говорил на французском [9] .
– Есть.
– Что с отсеками.
– Машинное наше. У порохового погреба выставлен караул. Башни нейтрализованы. Минно-торпедное взято [10] .
9
В русском флоте с этим проблем не было. Все дворяне учили французский с детства.
10
Захватить эсминец, потеряв двоих ранеными – кажется нереальным, но это могло быть. В отличие от армии – матрос практически никогда не вооружен, его оружие это корабль. Итог может быть печальным.
– Радиорубка?
– Взята.
– Радист?
– Покончил с собой. Сжег шифры и снес себе башку
В голое налетчика – сквозит невольное уважение. Солдаты – они всегда солдаты, и «ушедший с честью» враг у них заслужит больше уважения, чем собственный политик, посылающий их на войну непонятно зачем.
– Очистите палубу. Лишнее в воду и прибраться. Идите.
– Есть.
Лишнее в воду
Неизвестный – прошелся по мостику, сапоги его – остановились у глаз рулевого.
– Поднять…
Сильные руки – вздернули его наверх, было очень больно, потому что собственные руки были скованы сзади и онемели.
– Имя, звание, судовая роль.
Двадцатиоднолетний матрос отрицательно покачал головой – и в следующую секунду закашлялся рвотой от жестокого удара
– Имя, звание, судовая роль. По Женевской конвенции ты обязан нам это назвать.
Британец снова покачал головой. Человек в маске достал нож
– Имя, звание, судовая роль.
– Да пошел ты!
Британец покачал головой – и почувствовал, как нож с хрустом входит в тело. Тот, кто держал его сзади – отпустил руки – и британский матрос упал на ковер.
– Merde [11] …
– Месье, а как же штурвал?
– Ты и встанешь…
– Куда его, месье капитан? – другой голос
– За борт. Как и остальных. Проклятые помми [12] .
– Есть…
В отличие от многих в этот день – матрос первого класса Дадли Красс – и в самом деле австралиец родом из Мельбурна – выживет. Каким-то чудом – рядом с ним окажется большая доска, и каким-то чудом – нож не заденет ни одного жизненно важного органа. Подобранный германским сухогрузом, он спасется и потом при опросе даст показания о том, что к командиру налетчиков обращались «месье капитан». Впрочем – правда в этом деле мало кого интересовала…
11
Дерьмо (фр.)
12
Прозвище австралийцев. От Prisoner of mother England, заключенный матери Англии. Австралия была местом ссылки
Порт Саид. Ночь на 20 июня 1941 г
В отличие от сильно охраняемых гаваней чисто военного назначения – таких, как например порт Балаклава или Кронштадт – Порт Саид был городом почти что на режиме свободного, и в порту – не было серьезного разделения на военную и гражданскую зону. Несмотря на чрезвычайную важность Порт Саида – британцы никогда не держали здесь крупных кораблей, тем более кораблей первого ранга. Оно и понятно: русские – в пределах прямой видимости и уж точно – в пределах досягаемости корпусной артиллерии. Ближайшей точкой базирования крупных британских сил – был порт Акротири, Кипр. Однако здесь, по какому – то идиотскому недомыслию – кто-то чрезмерно умный организовал стоянку для танкеров, снабжающих в море британский флот. Оно, конечно, было понятно: рядом суданская нефть, египетская нефть, которой хоть и немного – а было. Да и на выходе из Суэца – нефть была дешевле всего, если разгружать в Порт Саиде. Как бы то ни было – здесь стояли три довольно крупных танкера, приписанных к адмиралтейству. Остальные суда британского флота – эсминец, до десятка патрульных шлюпов, непонятно, откуда здесь взявшийся средний десантный корабль, довольно старый.