Врата Совершенного Знания
Шрифт:
— Да. Понял.
Председатель хлопнул себя по коленям и поднялся.
— Что же касается Тайваня, он становится все сильнее, и если мы не будем действовать быстро…
— Ясно.
— Да? Тогда прошу вас помнить, на чем мы порешили, Шаньван. — Председатель помедлил. — Вы только что явились свидетелем того, как была назначена дата крупномасштабного военного вторжения с целью захвата провинции Тайвань.
Глава 11
Когда отец и сын вошли в раздевалку «Клуба
— Я вижу, твои эгалитарные принципы не срабатывают в тайбэйском «Лай-Лай-Шератоне».
— Ты не слишком стремишься понять меня. Мне нравится комфорт, я не имею ничего против богатства. Большую часть своей жизни я создавал его.
— И все это за счет эксплуатации масс?
— Знаешь, иногда ты бываешь совершенно невыносимым.
Через несколько минут, одетые в оранжевые купальные халаты, они вошли в выложенную кафелем парную. Крепко сбитый китаец, в одних трусах, тяжело поднялся им навстречу и кивнул Мэту.
— Потереть вам спину, мистер Юнг?
— Нет. Спасибо, может быть, позже. А это мой отец.
На этот раз кивок А-Фаня больше походил на поклон.
— Это честь для меня. Я скоро вернусь.
И он вышел, оставив англичан наедине. Дальний конец комнаты был отгорожен толстым стеклом, доходящим до самого потолка. Там находилась еще одна парилка. По стеклу сбегали струйки воды, и крошечное пространство тонуло в белом тумане турецкой бани. Мэт видел только очертания тела и ярко-оранжевое пятно полотенца, которым одинокий посетитель обернул бедра. Мэт с отцом вошли в самую жаркую сауну, где, кроме них, никого не было.
По телу Саймона стекал пот, и через некоторое время он начал вытирать его руками.
— Ну ладно, — сказал он наконец. — Давай отрабатывай свое жалованье. Как Ленни?
— Чертовски расстроен. По двум причинам. Во-первых, «красные» китайцы хотят иметь новые коды для военных потребителей. Ленни волосы на себе рвет.
— Но он может сделать это?
— Да, однако требуется время, которого у него нет.
— Плевать! Скажи, чтобы ложился попозже и вставал пораньше. Что еще его беспокоит?
— Природа этого дела, — поколебавшись, сказал Мэт. — Это все как с неба свалилось. Нужна большая команда, которая занималась бы только этим и в самых лучших лабораторных условиях, а тут все обрушивается на Ленни Люка, который сидит у себя в спальне, и ему помогают несколько человек по нескольку часов в день.
— Ты, кажется, забываешь о гонконгской группе.
— Программирование — не их стихия, и… ты понимаешь, что это значит учить новый язык?
— Давно не пробовал. Давай к делу.
Спокойнее, предостерег самого себя Мэт, спорить с отцом бесполезно.
— Бывает, делаешь успехи в языке, — продолжал он после паузы. — Овладеваешь сослагательным наклонением и всякими прочими сложностями, а потом, когда нужно всего лишь заказать бифштекс в ресторане, память цепенеет, и ты не можешь вспомнить самые элементарные слова.
— Говори
— Я так и делаю. А теперь эту стадию проходит Ленни. Он, мать его, все изучил, и — я цитирую: «необработанные строки добавляются к тексту, содержащемуся в свободном пространстве памяти». Только не спрашивай меня, что это означает, но, не исключено, что этому учатся на самой первой стадии знакомства с миром компьютеров. Но это уже не новый, а старый мир, вот в чем дело, Ленни же изобрел как раз новый, и, судя по всему, не все старые аксиомы годятся.
Саймон плеснул воды на горячие камни и подождал, пока поднимется волна жара.
— Если мы уберемся из Синьчу, это поможет делу.
— Да, Ленни так и сказал.
— Вот почему для меня так важно повидаться с этим человеком — Ли Лутаном. У него великолепные гуаньси. Полагаю, что ты не знаешь, что это значит?
— Связи. Контакты, по-нашему, блат.
Саймон поднял брови, но промолчал.
— А он знает, что ты приехал?
— Не будь идиотом! Никто об этом не знает, кроме тебя и Ся. Я прилетел сюда на самолете, взял билет в последнюю минуту, так что в компьютере авиалиний, где фиксируются заказные места, моего имени нет.
— Но ты зарегистрировался под своим именем?
— Да. Есть же какие-то пределы. Не имеет смысла провоцировать полицию. Меня мучает плечо. Нужно сделать массаж. Но сначала, пожалуй, попарюсь.
Оба прыгнули в бассейн с холодной водой, и тут же вынырнули, отплевываясь и подняв тучу брызг. За стеклом, в турецкой бане, все еще сидел одинокий посетитель. Саймон взялся за ручку стеклянной двери, обернулся к Мэту и кивнул, напоминая, чтобы тот помалкивал. Потом он толкнул дверь внутрь, и тут же раздался вкрадчивый голос:
— Добрый день, мистер Юнг. Как поживаете?
Саймон замер в дверях; вокруг него клубился пар.
Мэт не мог понять, почему отец не заходит, потом услышал, как отец сказал:
— Ли Лутан.
Когда Саймон шагнул вперед, Мэт увидел, что человек, сидевший в парильне, — китаец лет пятидесяти, высокий и очень худой: кожа да кости. Его необычное лицо поразило Мэта. Подбородок острый, слегка вздернутый, квадратная челюсть выдается вперед и плохо сочетается с тонкой шеей. Лицо удлиненное, рот расположен близко к подбородку, нижняя губа полукруглая, верхняя — прямая. Орлиный нос, скулы хорошо очерчены, но щеки ввалились. Не слишком приятное лицо, подумал Мэт.
— Входите, входите! — говорил Ли, одной рукой поддерживая на бедрах полотенце, а другую протягивая Саймону.
У любого человека этот жест показался бы смешным, но Ли Лутану удавалось выглядеть величественным. Мэт не мог припомнить, чтобы отец когда-либо оказывался в такой невыгодной для себя ситуации.
— Но… но это же невероятно! Я только что сказал сыну, что никто не знает о моем приезде. Кстати, это мой сын, Мэт Юнг, мистер Ли Лутан.
Китаец улыбнулся Мэту, но руки не протянул.