Врата Совершенного Знания
Шрифт:
— Исключительный?
— Человек, который не станет возражать, если меня подолгу не будет дома. Он должен знать, что я выставлю напоказ свое тело, что я окружена мужчинами и они предлагают мне… всякие чудесные вещи. Он должен понимать, что такое кинобизнес и что там требуются компромиссы. И все-таки у него должно хватить любви ко мне, чтобы сказать: иди, добивайся успеха, поднимайся наверх и побеждай.
— Иными словами, ты хочешь иметь все.
— Да.
— В таком случае тебе и вправду
Стоя у окна Мэйхуа несколько секунд изучающе смотрела на Мэта, а он, дожидаясь ее ответа, почувствовал, как кровь прилила к щекам.
— Возможно, — произнесла она наконец. — Но он… никогда ничего мне не говорил. Понимаешь, он очень деликатный. Он… не подталкивает меня, в отличие от многих других. Он добрый. Он отдает и до сих пор ничего не взял взамен. А я… должна сознаться, я держу его на расстоянии.
Сердце Мэта прерывисто забилось.
— Может быть, ему следует помочь, придать уверенности?
— Ты думаешь? Тогда скажи мне… — Мэйхуа двинулась к дивану, — что же еще требуется мужчине для уверенности?
Она еще не успела протянуть руку, а Мэт уже вскочил и обнял ее.
В последний момент ему показалось, что она засомневалась, словно взвешивала тот груз, который собиралась переложить на его плечи. И сам он не был уверен, что готов взвалить на себя тяжелую ношу. Но сомнения рассеялись, и он поцеловал ее в губы.
Мэйхуа сжала его лицо обеими руками и слегка отодвинула от себя.
— Наверное, вино уже охладилось, — сказала она шепотом. — Я вытащу его.
Мэт покорно сел, когда Мэйхуа мягко толкнула его на диван. Он знал, что его должна переполнять радость, но радости не было, и Мэт не мог понять, почему совершенство кажется ему не совсем совершенным. Самая потрясающая, самая восхитительная, самая чувственная и сексуальная девушка в Тайбэе наконец принадлежит ему. Многие месяцы он терпеливо ждал ее знака, все стоя в бесконечной очереди с другими мужчинами. И все же что-то…
И вдруг Мэта осенило: это была такая мелочь, что он не уловил ее сразу, не выстроил логической цепочки, а ведь она напрашивалась. Мэт вынужден был признать, что за секунду до того, как их губы встретились, он почувствовал дурной запах изо рта Мэйхуа. Она была капризна, ветрена, иногда не выносила, чтобы до нее дотрагивались. Где-то в подсознании Мэт понимал, что нужно сложить все эти маленькие открытия вместе и сделать вывод. Но он не осмеливался. Когда бутылка была опустошена, Мэйхуа положила голову на грудь Мэта и, просунув руку под его рубашку, стала нежно перебирать волоски.
— Ты голодна? — прошептал он.
— Совсем нет.
Час назад Мэту до смерти хотелось есть, теперь даже мысль о еде была неприятна. Он гладил ее волосы, с наслаждением ощущая, как локоны струятся
— Не знаю…
— Что?
— Правильно ли это. Для нас обоих.
— Правильно. Настоящая любовь — это всегда правильно.
Она подняла голову и, подперев ее рукой, посмотрела ему в глаза.
— Ты так тепло относишься ко мне, я почувствовала это в первую же нашу встречу. Но хороша ли я для тебя?
— Почему же нет?
Мэйхуа долго колебалась, так долго, что когда она наконец заговорила, Мэт понял: это не настоящий ответ.
— Я евразийка.
— Я тоже.
— Все время забываю об этом. Ты тоже наполовину китаец. Только по тебе этого не скажешь. — Мэйхуа помолчала. — Ты бизнесмен. Благополучный, респектабельный. Я не хочу создавать тебе неприятности.
— Но ты не создаешь их!
— Ты уверен? Твоя карьера совсем не похожа на мою. И я никогда не рассказывала слишком много о себе, о своей семье.
Мэт поцеловал ее, прежде чем Мэйхуа успела закончить фразу. Неприятный запах был таким слабым, что он мог просто не обращать на него внимания. Теперь наступила его очередь; руки Мэта скользнули под блузку, чувствуя через тонкий, как паутинка, бюстгальтер ее твердые груди. Мэйхуа глубоко вздохнула и прикусила нижнюю губу, в мерцающих глазах ее появилась растерянность. И еще одна дикая, недостойная мысль проскользнула в сознании Мэта, испортив эту минуту: сколько мужчин согласились бы пожертвовать своими глазами, руками и ногами ради того, чтобы сделать то, что он делает сейчас? И… сколько мужчин уже делали это? Его рука стала настойчивее, он гладил ее спину, потом начал расстегивать бюстгальтер. Мэйхуа вздрогнула.
— Ты уже делал такие вещи раньше, — прошептала она.
— А разве ты пришла бы сюда, если б это было не так?
— Нет. Школьники не в моем вкусе.
— А мне не подходят девочки из монастырской школы.
Сколько же их было?!
Рука Мэта скользила по ее телу. Он наслаждался тяжестью грудей, лежащих на его ладони, ласкал кончиками пальцев соски. Губы Мэйхуа приоткрылись, она задышала часто, прерывисто.
И так было со всеми? Не спрашивай об этом, никогда не спрашивай…
Мэт обнял Мэйхуа за шею и начал медленно спускать блузку с ее плеч. Лампа стояла сзади, и он видел только волнообразные изгибы и дразнящие углубления, в которых можно словно спрятаться от мира и всех его тревог. Мэт опустился на подушки и сомкнул губы вокруг левого соска, удивившись сильной дрожи, пробегавшей по телу Мэйхуа. Кожа ее была теплой, сказочно гладкой. Никогда он еще не дотрагивался до такой чудесной кожи. Его губы приблизились к правому соску.
— Это на тот случай, если он будет ревновать, как мои щеки.