Врата тьмы
Шрифт:
Роланд тяжело сглотнул и сумел сдержать рвотный рефлекс. В туфлях были ноги. Сморщенные, мумифицированные, но определенно ноги. Там, где высушенная плоть стерлась, просвечивали кости лодыжек.
— Надоедливые до чертиков эти штуки, — буркнул папа-медведь, топая дальше. — Хотя и не опасные.
— Отлично. — Роланд постарался скрыть сарказм.
«Для разнообразия неплохо было бы встретить еще львов, тигров и медведей, — подумал он. Посмотрел на папу-медведя и добавил: — Ладно, медведей вычеркнем».
— Мисс Састри?
Дару, не глядя, утвердительно
— Мисс Састри, я прошу уделить мне несколько секунд вашего времени.
Голос звучал мягко, но настойчиво — как будто говоривший имел право на эту просьбу. У Дару вдруг зашевелились волосы на затылке — голос звучал как-то смутно знакомо, хотя она знала наверняка, что этот человек не из ее офиса.
«Чем быстрее я с ним разберусь, тем быстрее от него избавлюсь».
Дару вздохнула, положила перед собой два верхних документа из стопки, отодвинула остальное на край стола и развернулась на стуле.
— Даю вам одну се… — начала она и запнулась, поняв, кто стоит в ее загородке.
Темные волосы были по-модному подстрижены, на бровь спадал массивный локон. Глаза синие-синие, окружены неприлично длинными ресницами. Ослепительно белые зубы сияли на загорелом лице. Одет он был в светло-серый костюм из шелка-сырца, а не в оксфордскую рубашку, но Дару немедленно его узнала. Она подумала, знает ли Эван, насколько точен его рисунок. Он уловил даже презрение, спрятанное под внешним обаянием.
— Да? — Ее голос, заметила она не без самодовольства, дрогнул только чуть-чуть, и она тотчас же овладела собой. Враг видимый, с которым можно схватиться, не так страшен, как таящийся в тени.
— Чем могу быть полезна, мистер…
Он выставил ладонь с длинными пальцами.
— Мое имя не имеет значения. И скорее я могу быть вам полезен. Позволите присесть?
— Вы же все равно сядете. — Дару махнула рукой в сторону второго стула, почти полностью заваленного папками с делами. Как посетитель это сделал, она не заметила, но громоздящаяся куча вдруг оказалась на полу в виде аккуратной стопки, а мужчина уже закидывал ногу на ногу, подтягивая брюки.
— Я пришел сделать вам некое предложение, — объявил он.
— Если собираетесь тащить меня на некую высокую гору, — отрезала Дару, одновременно прикидывая, услышит ли кто-нибудь, если она закричит, — то делайте это быстро. У меня полно работы.
— На высокую гору. Да, именно. — Он произносил эти слова так, будто они оставляли у него на языке дурной привкус. — Поскольку у вас нет времени на любезности, я тоже отброшу их в сторону. Я предлагаю вам силу, способную справиться со всем этим. — Он обвел рукой кабинет. — Без бумажек. Без ведомственной бюрократии. Вы не будете стоять и смотреть, как положение меняется от плохого к худшему. Я дам вам власть справляться с любыми проблемами, решая их сразу при возникновении.
«И больше не будут погибать дети у нее на глазах. И не придется смотреть, как люди идут на дно, а она не в силах помочь, потому что нищенских ресурсов не хватает на всех».
— А моя сторона сделки?
— Вы перестаете со
— Это полностью лишает ваше предложение смысла, потому что все это, — она передразнила его жест, — и есть именно борьба с вами. — Глаза ее сузились. — Видите ли, я ведь знаю, что вы — не симпатичный молодой человек в дорогом костюме. Вы — лендлорд, сдающий семье эмигрантов говеную дыру в подвале без отопления и с неработающим туалетом за девятьсот пятьдесят долларов в месяц, потому что им не найти другого жилья. Вы — панк, избивший до полусмерти беременную подружку, потому что она забыла купить пиво. Вы — отец, насилующий десятилетнюю дочь и заявляющий, что она сама виновата. И вы — каждый судья, каждый присяжный, каждый адвокат, который дает выкрутиться этим подонкам. — Глаза Дару горели, а пальцы сжимались в кулаки. — И я никогда не перестану с вами сражаться.
Какую-то минуту Дару пронзала его взглядом, потом посетитель встал и разгладил воображаемую морщинку на пиджаке.
— Знаете ли, мисс Састри, — его голос зазвучал уже не так приятно, — вы меня начинаете раздражать.
— Отлично, — отрезала Дару, — потому что вы меня раздражали всегда. А теперь — па-ашел отсюда на х..!
Адепт Тьмы покачал головой.
— Что за выражения, — укоризненно произнес он, но все же ушел.
Дару разжала пальцы, положила ладони на стол, чтобы унять дрожь, и попыталась вспомнить, как надо дышать.
— А ну-ка, Джек, тебе это лицо знакомо? — Констебль Паттон, стоя около лифтов, мотнула головой в сторону выходящего из Отдела Социальной Службы мужчины.
Констебль Брукс нахмурился.
— А это не…
И тут взгляд ярко-синих глаз прогнал и эту мысль, и все прочие, с ней связанные.
— Вы ищете дорогу, офицеры? — спросил их обладатель, подходя к полицейским. — Могу я помочь?
«Ищете дорогу» — это еще слабо сказано. Сити-холл Торонто за секцией приемных был похлеще крысиного лабиринта.
— Мы ищем Дару Састри.
— О, какая жалость! — Сожаление было написано на его лице. — Ее сейчас нет, и никто понятия не имеет, когда она будет.
— А вы не знаете, куда она пошла?
— Куда-то в город, а больше я ничего не знаю. — Он улыбнулся. — Может быть, кто-нибудь может ее заменить?
— Да нет, — вздохнула констебль Паттон. «Куда-то в город. Класс». — Нужна именно она.
Адепт Тьмы посмотрел, как они садятся в лифт, и сполна насладился их разочарованием.
Лес кончился неожиданно. Только что они пробирались через подлесок, или, если говорить о папе-медведе, пропахивали подлесок, и вдруг им открылась уходящая к горизонту степь.
— Ну, сынок, досюдова мне можно. — Папа-медведь задумчиво почесал за ухом, вытащил из свалявшейся шерсти что-то многоногое и откинул в сторону. — Дальше для меня слишком много открытого неба, но ты иди за солнышком, и все будет хорошо.
— Иди за солнышком, — повторил Роланд, всматриваясь в голубой купол, который был небом. Глаза, привыкшие к полумраку леса, заслезились, и он часто заморгал. Солнце, стоящее почти над головой, палило горячее и ярче, чем дома.
— Удачи тебе, Мастер-Бард. — Папа-медведь легонько шлепнул его по спине.