Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
— Я цела! — откликнулась она.
И все это время в зале звенел смех, усиливаясь, как будто нечто, сражающееся с ними, издевалось над бесполезной возней. Отряд вновь повернулся к василиску. Но Кесла, стоявшая ближе всех, поняла, откуда доносится насмешливый хохот. Он шел не от василиска, а из маленького пятна «ночного стекла» у его ног.
Снова замелькали вызывающие головокружение образы.
— Давай, давай, вспоминай, — донеслось из черного пятна.
Взгляд Кеслы помутился. Ей казалось, будто темное облако поднимается над пятном, как туман над озером. Изумленные
Кесла припомнила недавно увиденную картинку: лунный свет на воде и деревьях, закутанная в черный плащ фигура, приближающаяся к ней…
Именно она и стояла теперь перед девушкой. Полностью появившись в этом мире, существо стало вполне материальным. Но Кесла знала, что именно его она видела во сне.
— На сей раз девочка, — наклоняясь над ней, произнес ядовитый голос из-под капюшона. — Забавно… Неудивительно, что тебе удавалось так долго скрываться.
— Я… — произнесла девушка. — Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Конечно, ты не знаешь. — Закутанная фигура выпрямилась. — Это все игры пустыни. Она любит маленькие тайны.
— Кто ты?
Незнакомец сбросил черный капюшон, открыв на удивление красивое лицо, будто вырезанное изо льда самым искусным скульптором, обрамленное белоснежными, как первая пороша, волосами. И только глаза пылали жестоким красным огнем — хотя Кесла знала, что в них больше мороза, чем настоящего горячего пламени.
— Ты забыла старого приятеля? — мягко проворковал призрак. — Разве ты меня не узнаешь?
Она в самом деле узнала лицо из старинных летописей и древних историй. Но как это могло быть? Ведь он давно погиб!
— Ну, давай же. Довольно этих игр. Назови меня, а я назову тебя.
— Ашмара, — прошептала она непослушным языком. — Вампир.
Бескровные губы растянулись в улыбке.
— Неужели, Широн, это было так трудно?
ГЛАВА 20
Джоак узнал имена из рассказов Кеслы об Аи’шане. Широн и Ашмара — две противоборствующие стороны, чье магическое сражение расплавило пески неподалеку от Южной стены, превратив их в черное стекло.
Девушка в ужасе смотрела на ледяное существо, укутанное в темный плащ из тумана.
— Как?..
— После нашего давнишнего сражения, — Ашмара взмахнул рукой, — мои кости остались глубоко в озере, которое вы назвали Аи’шан, вплавленными в черное стекло. А когда Тулар захватил Огненный Мастер, мою тень призвали сюда присматривать за василиском. — Белыми пальцами он погладил черные перья чудовищной статуи, а потом вновь повернулся к Кесле. — Но мне кажется, пустыня почувствовала, что я сбежал из ее стеклянной темницы. Она породила новый сон, вдохнула жизнь в новое создание — еще один побег, чтобы дать сражение Тулару.
— Я не понимаю, о чем ты…
Ашмара взмахнул ладонью, и пески под ногами Кеслы потекли, подтягивая ее поближе к вампиру. Джоак попытался удержать девушку, но по привычке потянулся правой рукой, и культя только скользнула по ее плащу. Лишенная
Призрак наклонился, вглядываясь в ее лицо.
— Так ты в самом деле не знаешь, кто ты?
Он выпрямился и громко расхохотался.
Девушка отважно смотрела прямо в лицо вампиру, но видно было, как дрожат ее плечи. Чего она боялась больше: Ашмары или той тайны, которую он собирался раскрыть? Джоаку хотелось защитить Кеслу, но как? Она должна узнать правду. Юноша жалел лишь о том, что сам молчал об этом. Тогда, возможно, слова Ашмары не причинили бы ей столько боли, а вампиру не доставили бы столько наслаждения.
— Ты — дитя пустыни, моя дорогая. — Призрак осклабился. — Широн этого века, вновь рожденный из песков. Ты не что иное, как сон, ставший вещественным. Разумный мираж. — Он указал на песчаные лапы, удерживавшие ее ноги. — По правде говоря, жизни в тебе не больше, чем в моих созданиях.
— Этого не может быть, — покачала головой Кесла.
— Перестань отпираться. Ведь в глубине сердца ты знаешь, что я прав. Я слышу это по твоему голосу.
— Нет… — отшатнулась девушка и обернулась к Джоаку в поисках помощи.
— Он говорит правду, Кес, — потупился юноша. — Шаман Партус узнал об этом, гадая на костях.
Обида и страх читались в ее глазах.
— П-почему?
Юноша знал, что это короткое слово вобрало в себя множество невысказанных вопросов. Почему он не сказал ей? Почему скрывал? Почему вел себя так, будто любит ее, ненастоящую женщину? Ответов у Джоака не было.
Кесла закрыла лицо ладонями и отвернулась.
Тень Ашмары издала злобный смешок.
— Похоже, пустыня остается верна себе. Снова она отправила в бой ребенка. — Изваянная из песка рука выросла из пола, подобрала осколок стеклянного кинжала. — И похоже, пустыне никогда не придумать новых уловок. Мой теперешний каменный василиск сильнее, чем прежний, сделанный из песка. «Ночное стекло» не способно его поразить.
— Если… Если ты в самом деле Ашмара, — Кесла опустила руки, едва сдерживая слезы, — зачем ты это делаешь? Как ты можешь помогать травить пустыню? Пускай ты так же злобен, как и прежде, но это же твой родной дом.
— Ну, прямо эхо. — Призрак поднял голову. — Те же самые слова Широн произносил во время нашей последней встречи, взывая к моему сердцу. — Он засмеялся, мрачно и жестоко. — Мои кости навеки вплавлены в стекло самой пустыней там, где мы бились последний раз. Почему я должен заботиться о ее целостности?
— Потому что здесь твоя родина! — Кесла сделала выпад спрятанным до поры кинжалом, двигаясь быстро, словно пустынная гадюка, и дотянулась до вампира с того места, где стояла, но лезвие прошло сквозь бесплотную тень, не причинив вреда.
— Я вижу, тебе не слишком-то везет с кинжалами нынче ночью, — спокойно улыбнулся Ашмара. Из песка поднялось копье и выбило клинок из рук девушки. Оружие упало на пол и провалилось в песок. — Давай же покончим с этим раз и навсегда. Если ты так любишь свою пустыню, то позволь мне помочь тебе в нее вернуться.