Врата ведьмы
Шрифт:
Да!
Он чувствовал источник силы — новую кожу, позволяющую ему пробудить внутри себя зверя. Горец прислушался к темной магии, — и мгновенно узнал, что за кожа разожгла его огонь. Силура… Он оглядел зал и увидел собравшихся товарищей. Тайрус держал в руке топор и следил за ним. Глаза принца блестели от слез.
— Мишель, — пробормотал Крал, понимая, что произошло.
Он взглянул на оковы, сцепляющие его запястья и лодыжки. Расправив плоть, он высвободился. Железные цени с лязгом упали на пол.
Шум привлек внимание дварфского короля, стоящего перед белым гранитным троном. Глаза коренастого существа округлились, когда Крал избавился от цепей.
— Сейчас я получу назад свой трон, — холодно проговорил Крал. Он принял облик снежного леопарда: покалывая кожу, проступил мех, вытянулись когти, раны затянулись, мускулы уплотнились, обретая сильные, гладкие формы лесной кошки. Крал выбрал эту форму в честь Мишель. Она принадлежала роду Дро, и леопард был их геральдическим символом. Будет справедливо, если именно кошка с северных гор очистит это место от зла.
Прежде чем королевские охранники смогли предпринять что-либо, леопард кинулся на старого дварфа, отрывая поднятую для защиты руку. Дварф завопил от боли и неожиданности, падая на Ледяной Трон.
— Нет! Мы служим одному Хозяину!
Крал раскрыл часть в мрачной усмешке, обнажая длинные клыки.
— Нет! — верещал король в ужасе.
Крал метнулся вперед, прорезая холл диким ревом и вонзая в дварфа свои когти. Король съежился. Крал чувствовал его страх, слышал громкое биение двух сердец своей жертвы.
— Пожалуйста…
Ревом провозглашая свою победу, Крал вцепился в горло дварфскому королю. Горячая кровь оросила белый гранит. Он попробовал ее на вкус. Рот жертвы открылся и тут же закрылся вновь; живой блеск в глазах померк.
Удовлетворившись, Крал отбросил мертвое тело в сторону и взобрался на трон, сжавшись в нем с окровавленной мордой. Он оглядел холл, вновь взревев, заявляя свое право на Ледяной Трон.
Оставшиеся дварфы замерли; многие из них спешно покинули зал, лишившись своего короля. Другие, в основном королевские стражники, рванули вперед, одержимые жаждой мщения.
Крал встретил их, смяв их ряды. Он использовал все возможности магии трансформации, переходя из одной формы в другую и лавируя между направленными на него мечами и топорами. Он оставлял на своем пути бьющиеся в агонии, истерзанные тела. Крал метался из одного конца зала в другой, атакуя всех, кто представлял угрозу. Он преследовал спасающихся бегством дварфов, вгрызаясь им в бедра, вырывая и съедая сердца.
Скоро гранитный пол стал липким от крови. Ничто не двигалось, за исключением зверя, крадущегося среди мертвых вокруг небольшого отряда, оставшегося невредимым. Неистовые ветряные потоки защитили этих немногих. Крал поднял морду и принюхался. Из-за ветров до него не доходили даже запахи.
Он придвинулся к группе, прижавшись к земле; из его горла вырвался дикий рев.
Когда он приблизился, ветры улеглись. Он столкнулся лицом к лицу с Тайрусом. С одной стороны мрилианского принца прикрывал Мерик, с другой — Нилан. Фердайл и Могвид отступили назад, к распростертому телу Мишель.
Но Крал не обратил на них всех внимания. Его взгляд был сосредоточен на топоре.
Тайрус проигнорировал его содержащее вызов рычание и сорвал с топора кожу Мишель. Крал вновь почувствовал, что магия вышла из-под его контроля. Он вновь оброс человеческой плотью и стоял перед ними обнаженным. Он вытянул руку.
— Мой топор.
Тайрус поднял меч.
— Сначала пообещай, горец.
Крал опустил руку. Он знал, что без оружия не смог бы одолеть стальной клинок Тайруса.
— Что?
Тайрус клинком обвел зал.
— Мы помогли тебе отвоевать древний трон и земли.
Крал посмотрел на тело Мишель.
— Я признаю вашу заслугу. Иллгард или нет, я знаю цену крови, что пролилась здесь. Вы можете уйти. Я не причиню вам вреда.
— Мы торгуемся не за наши жизни.
Могвид пискнул позади него:
— Не только за наши жизни, он хотел сказать.
Тайрус не обратил внимания на человечка.
— Я верну топор, если ты поклянешься использовать его против Грифона.
Крал оглянулся. Уродливые черные Врата Плотины все еще стояли позади Ледяного Трона. Крылья статуи были распростерты, пасть приоткрыта в немом крике ярости, обнажая черные клыки. Крал посмотрел в ее красные глаза. Он почти чувствовал, как Темный Лорд глядит на него, горя бешенством за предательство, но Крал уже не мог отступать. Цитадель никогда не станет по-настоящему свободной, никогда не будет открыта кланам, пока уродливая статуя не будет разрушена.
— Я сделаю то, что вы просите, — проговорил он, поворачиваясь назад.
Нилан сделала шаг вперед.
— Будь осторожен, Крал. Не прикасайся к статуе. Она может проникнуть в твою стихийную энергию, выкачать ее из твоего тела.
— Я понимаю. — Он вновь протянул руку.
Тайрус все еще колебался.
— Поклянись.
Крал вздохнул.
— Клянусь Ледяным Троном и своей кровью Сента Флейм.
Все еще преисполненный сомнений, Тайрус бросил топор и толкнул его по окровавленному гранитному полу к ногам Крала.
Крал наклонился и поднял свое оружие. Он обхватил рукоять.
— С чего вы взяли, что у меня получится?
Тайрус взглянул на Мишель, потом вновь на Крала.
— Пророчество.
Глаза Крала сузились. Он вспомнил пророческие слова умершего отца принца. Мишель должна была отдать свою кровь, а он вернуть корону своего народа. Вместе они владели ключом к победе. Он кивнул и обернулся к ожидающему его грифону.
— Покончим с этим.
Могвид наблюдал, как нагой человек двигался по залу, держа в руках топор. Все взоры были устремлены на него. Но у Могвида были свои заботы. Его не волновала судьба Врат Плотины и старых тронов. Он начал этот долгий путь, чтобы снять проклятие, наложенное на него и Фердайла.