Врата ведьмы
Шрифт:
— Так тому и быть, — пробормотал он.
Когда солнце садилось за горизонт, Грешюм свернулся в тени Южной Стены. Он всматривался в маленький бассейн ртути, водя рукой над ее зеркальной поверхностью, стирая образы Джоаха и его союзников. Опираясь на палку, он поднялся.
— Так, мальчик, ты все еще настроен сложить свою голову в пасти зверя, не так ли?
В последние дни Грешюм следил за продвижениями Джоаха, его планами и намерениями. Стало необычайно просто шпионить за мальчиком с тех пор, как связь между ними укрепилась. Открыть доступ к Джоаху через кровное заклятие было
— Что, в общем-то, совсем неплохо. — Грешюм взглянул на возвышающуюся за ним Южную Стену. Он старался не привлекать внимания того, что затаилось в стенах Тулара. Он укрылся на расстоянии многих лье от руин и использовал минимум заклятий.
Окончательно удостоверившись, Грешюм растянул свои потрескавшиеся губы в улыбке. Хотя его план в Алказаре расстроился, новость, которую он получил, стоила этой потери. Мальчик — ваятель. Это открытие в большей степени, чем сама магическая атака, повергло его в изумление и заставило бежать.
Грешюм знал магию сновидений. Давным-давно он сам входил в секту Хифаи, посвятившую себя изучению пророчеств и провидению будущего через искусство сновидений. С тех пор как Рагнарк, каменный дракон, был разбужен и обрел плоть, присоединившись к ведьме, Грешюм полагал, что стихийный дар мальчика не представлял угрозы. Но теперь все изменилось.
Грешюм повернулся спиной к черному озеру и заковылял к ближайшей песчаной стене. Раскрытие истинных возможностей Джоаха имело определенный смысл. Без сомнения, в этом было свое равновесие и симметрия.
И более того — это давало шанс.
Грешюм приблизился к стене и услышал громкий скрежет, исходящий из узкой дыры в поверхности песчаника. Он опустил в проем палку. Звуки стихли, из ямы выползла грузная фигура. Сначала появился завиток хвоста и задние копыта, затем толстое тело и свиная голова. Заостренные уши беспокойно зашевелились.
— Х-х-х-хозяин.
— Прочь с дороги, Рукх. — Грешюм наклонился и всмотрелся в нору, вырытую животным. Он нахмурился. Глубина была невелика.
Приземистый гном учуял его недовольство. От распростертого животного брызнула в песок струя мочи.
— Камень… твердый, — умоляюще проговорил он, вытягивая кривые руки. Его когти были содраны о песчаник, кровь струилась из кончиков пальцев.
Грешюм тяжело вздохнул и выпрямился. Почему ему всегда приходилось терпеть таких никчемных животных? Грешюм махнул Рукху.
— Близится ночь. Я проголодаюсь, когда встанет луна. Добудь еду.
— Да, х-х-х-хозяин. — Рукх заспешил прочь.
Грешюм склонился над ямой, затем обернулся и крикнул вслед удаляющемуся гному:
— И больше никаких песчаных крыс! Чтобы было мясо и кровь!
— Да, х-х-х-хозяин.
Грешюм нагнулся, протискиваясь в песчаную нишу. Как только его голова пересекла порог, Грешюм почувствовал энергию, наполняющую Южную Стену. Он выбрал это место, так как оно лежало в верховье реки, движущейся к Тулару. Здесь могущественные вены Земли были чисты и непорочны. За Туларом слабый, разлагающийся поток не принес бы ему пользы, если он собирался преуспеть с первого же шага.
Грешюм добрался до конца вырытого лаза и медленно уселся, скрестив кривые ноги перед собой и уложив на колени посох. Так близко от истинного сердца пустыни сам воздух, казалось, источал энергию, но Грешюм знал, что это всего лишь заходящее солнце освещало пустыню бесчисленными
Устроившись, Грешюм закрыл глаза, терпеливо ожидая. Он нащупывал дары стихий в своем собственном теле; они давно не использовались, почти забылись, но все еще принадлежали ему. Для каждого члена секты Хифаи сновидение было подобно бездыханности. Грешюм впал в транс, выдыхая реальный мир и погружая себя в сонную пустыню. Время текло вперед.
Он чувствовал, как вдали заблестели звезды и выкатилась полная луна, но все еще продолжал ждать.
Наконец Грешюм почувствовал знакомое подергивание и позволил утянуть себя прочь от луны и звезд. На Пустоши опустилась ночь. Дорога к сонной пустыне была открыта, Грешюм отправился по ней, налитый силой. В течение последних дней он несколько раз входил в сонную пустыню для проверки. Издали он наблюдал в сверкающих песках за Джоахом, пестованием его нового таланта.
Но эта ночь была иной. Он больше не хотел наблюдать издалека. Этой ночью нужно было сделать первый шаг к избавлению от этого дряхлого тела, к тому, что поможет вдохнуть молодость в искривленные кости и разрушенную плоть. А чтобы сделать этот шаг, ему нужна была сила.
Грешюм открыл глаза. Нора исчезла. Он сидел на берегу яркой серебристой реки. Маг медленно поднялся на ноги. Небо над головой было пусто, как грифельная доска, но вокруг него пустыня озарялась мягким светом. Грешюм обернулся на плоскую реку. В ее поверхности он увидел отражение Южной Стены. Он мог разглядеть даже крохотную нишу, вырытую в ее поверхности; она была так близко, что можно было дотянуться до нее рукой.
Улыбаясь, Грешюм простер руку над разливающимся серебром. Здесь пульсировала сила бурлящей реки, но поверхность оставалась гладкой, как в самом тихом пруду. Он протянул руку в сторону отражения Южной Стены, направив ее к входу в крошечную нору.
— Приди ко мне, — прошептал маг на старом пустынном наречии. Будучи членом Хифаи, Грешюм когда-то давно изучал искусство сновидений пустынных шаманов. Он знал их древний язык. Он знал тайны, утраченные в веках. — Вернись к своему хозяину.
Из серебряной реки медленно поднялся длинный, тонкий предмет. Когда он приблизился на расстояние руки, Грешюм схватил свой родной посох. Как только плоть коснулась окаменевшей древесины, серебряная река почернела. Будто оскверненная этим прикосновением, река с силой метнула посох. Грешюма отбросило назад, он тяжело приземлился на мягкий песок, но сумел удержать в руках трофей. Грешюм облегченно прижал палку к груди, чтобы отдышаться перед дальнейшими действиями.
Он перевернулся и поднялся на ноги. У него все еще оставалось небольшое дело до конца ночи. Повернувшись спиной к реке, Грешюм припустил в пустыню. Он двигался стремительно, используя свое стихийное чутье на поиски единственной цели в безбрежной пустыне. Ее не было видно. Но, пронаблюдав за местом много ночей подряд, Грешюм знал, где нужно искать.
Джоах, пересекающий этой ночью мертвое стеклянное озеро, был не в состоянии посетить сонную пустыню. Грешюм не мог упустить такой шанс. За ним оставались многие лье песка. Вдалеке из песка поднимались смутные фигуры спящих, случайно забредших в эту долину Пустошей. Грешюм не обращал на них внимания. Он знал, отвлекаться на них значило напрасно тратить собственную энергию. Поэтому он продолжал свой путь к месту встречи.