Врата ведьмы
Шрифт:
— Осторожно, дорогая, — предупредила Кесла.
Джоах кивнул Шишон.
— Все в порядке.
Шишон дотянулась и выдернула розу из песка. Как только стебель дрогнул, роза упала обратно в песок и исчезла. Шишон широко распахнутыми глазами наблюдала этот фокус, после чего виновато взглянула на Джоаха.
Тот погладил ее по руке, смахивая пыль с пальцев, затем поцеловал их кончики.
— Не волнуйся, Шишон. Сны не могут продолжаться вечно.
Девочка широко улыбнулась и прижалась к Кесле, которая заключила ее в объятия.
Кесла благодарно улыбнулась Джоаху. «Сны не могут продолжаться вечно», — подумал он, глядя на Кеслу. — «Но, пока мы здесь, стоит ценить и оберегать их».
Медленно он опустился на песок рядом с Кеслой. Вместе они смотрели на Шишон. Их пальцы переплелись, ребенок лежал между ними.
Наконец, послышался скрип подошв о песок. Джоах подскочил, выставив меч. К ним вбежал Хант. Его плащ был залит кровью. Он облокотился о скалу.
— Шишон?
— Она спит, — ответила Кесла.
— Мы победили? — спросил Джоах.
Хант утвердительно кивнул.
— Караван наш.
Джоах и Кесла отправились к выходу из укрытия, Хант взял на руки Шишон. Полусонная, она улыбнулась Ханту и крепко обняла его за шею. Джоах заметил, как суровый мужчина смягчился, в его глазах появилась боль. Вместе они двинулись назад к пескам.
Джоах смотрел на кровавую резню в низине. Люди и чудовища лежали вперемежку, истекая кровью. На гребне холма с другой стороны долины приземлился Рагнарк. Долину наполняли стоны и рыдания.
— Дети свободны, — сказал Хант.
Джоах покачал головой. После этой ночи они не будут по-настоящему свободны. Он посмотрел на группу, съежившуюся у разбитой повозки, обессиленную, плачущую, напуганную смерти.
— Что насчет Миши, дочери кормчего? — спросила Кесла. — Ее нашли?
— Да, — ответил Хант.
Джоах почувствовал в голосе дрирендая сожаление и обернулся к нему.
Хант наклонил голову.
— Ее отец был убит. Фесс напал на скалтума, когда тот прорываться к повозке с детьми. Он погиб, прежде чем Рагнарк успел прийти на помощь, но смерть не была напрасной. Его атака сумела задержать чудовище, так что дракон успел спасти детей.
Кесла отвернулась, зажав рот рукой. Хант продолжал:
— Один из команды кормчего обещал отвести ребенка к своей тете.
Джоах закрыл глаза, глубоко вздохнув. Он вспомнил лицо мужчины, когда тот уходил в темноту.
Иннсу подошел к ним.
— Преступников либо убили, либо прогнали в пески. Перестроив караван, на рассвете мы должны отправиться к Тулару.
Джоах спрятал меч в ножны.
— Нет.
Все взгляды устремились на него. Он мрачно покачал головой.
— Эти дети достаточно настрадались. — Он обернулся к Ханту. — Я хочу, чтобы ты вместе с воинами забрал отсюда всех детей. Сейчас. Защитите их.
Иннсу возразил:
— Но караван нам будет нужен, чтобы незаметно приблизиться…
— Нет. Я не хочу прятаться за этими детьми. Фесс а'Калар был прав. У нас нет на это права.
— Но мы спасли их, — настаивал Иннсу.
Джоах засмеялся, но смех получился невеселый.
— Никого мы еще не спасли. — Он двинулся прочь. — Хант, собери людей и выезжайте, как только взойдет солнце.
— Будет сделано, — ответил Хант.
— Тогда как мы будем действовать, добравшись до Тулара? — зло спросил Иннсу.
Кесла ответила за Джоаха:
— Мы найдем способ пробраться внутрь незаметно. Мы же убийцы, не так ли?
Ее слова заставили Иннсу умолкнуть.
Кесла подошла к Джоаху.
Тот обернулся и посмотрел в ее сумеречные глаза, поняв, что принял правильное решение. Ее глаза светились заботой и состраданием обычной женщины.
Джоах наклонился и поцеловал ее. Он почувствовал, как она вздрогнула от неожиданности, после чего слабо подалась в его объятия. Они прильнули друг к другу, в знак признательности за жизнь, и может быть, даже за любовь.
Глава 19
Когда на пустыню легли сумерки, Сайвин верхом на своем драконе неслась в тени Южной Стены. Огромное песчаное сооружение простиралось выше, чем мог взлететь Рагнарк, его поверхность была далеко не гладкой. У подножия лежали обрушившиеся части в виде скалистых уступов; бесчисленные песчаные шторма испещрили его фасад ямами и углублениями. В довершение всего, со времен древних войн красная скалистая порода на всем ее протяжении была выжжена дочерна. Все эти следы старых битв возрастали в неимоверном количестве, пока пара продвигалась к Тулару.
— Мы подходим к городу, родная, — отправил послание Рагнарк.
Зрение у дракона гораздо острее. Она закрыла глаза и воспользовалась его взглядом.
Впереди Южную Стену будто проломили гигантским молотом неизвестного великана. У подножия стены в беспорядке громоздились песчаные глыбы и обвалившиеся блоки. Эта груда перекрывала почти половину огромной стены. Приблизившись, они поняли, что обрушившиеся глыбы принадлежали когда-то большому городу. Остатки полукруглой заградительной стены заключали внутри себя мусор и обломки пород. Перед ней все еще стояла наблюдательная башня, но ее зубчатые бойницы были истерты ветрами, а фундамент выгорел, почернев, как озеро Аишан. За стеной из песчаных дюн, нагнетаемых ветром в обрушившийся город, торчали остатки высоких зданий и шпилей. Казалось, что пустыня пыталась стереть руины с лица земли.
— Держись в тени, Рагнарк, — прошептала Сайвин, ветер унес ее слова, но она точно знала, что дракон услышал ее мысль. — Мы не должны потревожить гнездо.
Сайвин изучала руины Тулара. Она не замечала никакого движения, ничего, что говорило бы о чьем-то присутствии. Но в глаза бросился присыпанный след от телег, который вел через разбитые ворота в город. След от прежних караванов тянулся через весь город и исчезал в зияющей пасти туннеля внутри стены. Со своей высоты Сайвин смогла разглядеть высеченные при входе в туннель фигуры мужчины и женщины, приветственно сомкнувшие руки на входе. Сайвин представила: эти образы были последним, что видели дети пустыни, прежде чем тьма проглатывала их.