Врата зимы
Шрифт:
— Ну, так кто это? — нетерпеливо спросила Эйрин.
Сарет замешкался, с трудом подбирая слова:
— Насколько я понял, у последователей культа Ватриса существует одна традиция. В ночь перед тем днем, когда мужчина отправится на свое первое сражение с врагом, он должен стать мужчиной во всех отношениях, если еще не является таковым.
Лирит вскочила с кресла.
— Значит, они хотят сделать из него мужчину! — Она схватила Сарета за руку. — Они пришлют в его спальню женщину, которая сделает из него мужчину.
Эйрин почувствовала, как у нее от смущения покраснели щеки.
— Но ведь Теравиан не является почитателем культа Ватриса!
— Неужели? — спросил Сарет. — Зато его отец является!
Эйрин не знала, что ответить. Дело было не в том, что она испытала укол ревности. Тем не менее не следовало забывать, что им с Теравианом судьбой предначертано стать супругами. И поскольку предполагалось, что она сохранит невинность до дня свадьбы, то подобного следовало ожидать и от принца.
Лирит сжала руки в кулаки.
— Нерадостное известие, действительно нерадостное.
— Я представляю себе, насколько неприятно оно для леди Эйрин, — произнес Сарет, сочувственно глядя на юную баронессу. — Но я должен сказать, бешала, что мужчина редко бывает близок с женщиной до женитьбы.
— Но они хотят, чтобы принц стал мужчиной во всех отношениях, — заметила Лирит.
Он посмотрела на Эйрин и та наконец поняла причину ее странного возбуждения. Колдуньи долго пытались добиться того, чтобы на свет появился мужчина-колдун, обладающий Даром в той же мере, в какой им наделены женщины. Их попытки в конечном итоге увенчались успехом, и на свет появился Теравиан. Однако, по словам сестры Мирды, он обретет колдовскую мощь полностью только после того, как станет настоящим мужчиной. Они торопливо объяснили это Сарету.
— Лиэндра! — с отвращением воскликнул он. — Это будет она?
— Вряд ли, — ответила Лирит. — Но не сомневаюсь в том, что она — душа этого заговора. Должна признаться, все продумано умно. Она хочет в своих интересах воспользоваться давней традицией и повернуть ее против самих воинов Ватриса.
Эйрин почувствовала изжогу — не стоило ей пить столько вина.
— Ты думаешь, он применит свою мощь в интересах колдуний?
— Не знаю, — ответила Лирит, прижимая руку ко лбу. — Может быть… правда, без особого желания.
Эйрин встала. Она чувствовала, что ее нервы напряжены до предела.
— Нужно пойти к нему. Мы обязаны предупредить принца о том, что против него затевается.
— Ты, похоже, уже забыла о нашем старом друге сай'эле Аджире, — скептически произнес Сарет. — Нам ни за что не удастся что-либо передать принцу.
— А что, если попытаться связаться через Паутину Жизни? — предложила Эйрин.
— Нет. Бесполезно, — возразила Лирит. — Здесь слишком много колдуний Лиэндры. Наш разговор кто-нибудь обязательно подслушает. Кроме того, есть еще один способ. — Лирит посмотрела на Сарета. — Ты нас не оставишь на минутку одних?
— Зачем? — нахмурился морниш.
— Прошу тебя, бешала! — прикоснулась к его руке Лирит.
Сарет внимательно посмотрел на нее, и Эйрин подумала, что он начнет возражать. Однако морниш только вздохнул и вышел из комнаты.
— В чем дело? — спросила она, когда дверь за ним закрылась.
— Я найду женщину, которую этой ночью отправят к принцу, и займу ее место, — ответила, не оборачиваясь, Лирит.
— Чтобы сообщить ему обо всем?
— Нет, чтобы сделать то, что приказано совершить ей. Сделать его мужчиной.
Эйрин вздрогнула и почувствовала, как у нее зазвенело в ушах. Она наверняка ослышалась.
— О чем ты говоришь?
Лирит резко обернулась.
— Другого выбора нет, сестра. Так или иначе, но сегодня он станет мужчиной — Лиэндра своего обязательно добьется. Я знаю, что он влюблен в меня, мечтает обо мне. Это всего лишь юношеская влюбленность, но лучше пусть там буду я, чем какая-нибудь прислужница Лиэндры. Может быть, это поможет принцу не запутаться в ловушке, которую приготовили для него.
Эйрин схватилась за спинку кресла.
— Тогда это лучше сделать мне.
— Нет, — решительно возразила Лирит. — Ты еще невинна, сестра. Тебе еще рано лишаться невинности. А я… для меня это уже не имеет никакого значения.
Слова подруги показались Эйрин совершенно безумными. Она даже не желала слышать об этом.
— Ты не можешь сделать это, Лирит. Не можешь.
— Нет, могу, — решительно возразила Лирит. В следующее мгновение ее взгляд чуть смягчился. — Прости меня, сестра. Мне давно уже следовало рассказать тебе обо всем. Но мне было стыдно.
— О чем же следовало давно рассказать мне?
— О том времени, когда я была танцовщицей в доме Гултаса, в вольном городе Коранте.
Прежде чем Эйрин успела задать еще один вопрос, Лирит подошла к ней ближе и положила руку на плечо. Головы девушек соприкоснулись. Одним единственным мысленным взором Эйрин увидела все: как родителей Лирит убили грабители; как потерявшуюся девочку продали в рабство; как она выросла и ее заставили танцевать перед мужчинами, сбрасывая с себя покрывала.
Эйрин попыталась не смотреть, но ей это не удалось. Сколько мужчин заплатили Гултасу за то, чтобы тот позволил им возлечь с ней? Сколько искорок жизни вспыхивали в чреве Лирит только для того, чтобы исчезнуть и в конце концов лишить ее возможности когда-либо стать матерью? Их было так много, что Эйрин потеряла им счет. Последние образы мелькнули в воображении Эйрин — Лирит босиком, сбивая в кровь ноги, убегает из Толории; делает первые шаги по предначертанной Сайей тропе; выходит замуж за графа Арафельского; становится любимицей Иволейны.
Нить Лирит выскользнула, и Эйрин неуклюже опустилась в кресло, чувствуя, что ее ноги ослабли.
— Мне следовало давно рассказать тебе обо всем, — повторила Лирит. — Ты сможешь простить меня за мое прошлое?
Эйрин подняла на нее глаза, полные слез.
— За что простить, сестра? За твою красоту и благородство? За мужество, которое позволило тебе выжить в жутких, нечеловеческих условиях? Почему я должна прощать тебя? Неужели за это?
По щекам Лирит потекли слезы. Она опустилась на колени, положила голову на колени Эйрин, и та стала нежно гладить ее по блестящим шелковистым волосам.