Врата зимы
Шрифт:
— Что же нам тогда делать? — спросила ее Эйрин.
— За мной они не пойдут, — сказал Теравиан. — Но есть тот, кому они всецело доверяют.
— Верно, — кивнула Лирит. — Я это тоже видела благодаря Дару. За этим человеком воины Ватриса безоговорочно отправятся к Неприступной Цитадели.
— Но Бореас погиб, — непонимающе произнесла Эйрин. — О ком вы говорите?
— О тебе, — ответил Теравиан и нежно коснулся ее щеки. — Я говорю о тебе, Эйрин.
Рот девушки удивленно приоткрылся. Но это же настоящее безумие. Однако прежде чем она успела что-то сказать, воздух засиял рубиново-красным светом. Пение прекратилось, сменившись изумленными возгласами. Эйрин посмотрела на небо. Оно было залито ярко-красным светом — настал рассвет. Странно, ведь час рассвета уже давно пробил. Неужели над миром восходит второе солнце?
Одна из ярко пылавших небесных сфер стала уменьшаться в размерах, опускаясь вниз и освещая землю под ногами Эйрин. Свет потускнел, но не исчез, и взглядам людей предстала юная девочка в белом платье-рубашке. Ее ноги были босы, огненно-рыжие волосы растрепаны.
Несмотря на горе и усталость, Эйрин почувствовала, как ее наполняет ощущение чуда. И надежды.
— Тира! — воскликнула он. — Как ты здесь очутилась?
Девочка радостно рассмеялась и обняла Эйрин.
— Нет! — неожиданно раздался чей-то сдавленный крик.
Эйрин оглянулась — Лирит сделалась похожа на статую. Сарет схватил ее за плечи.
Эйрин осторожно отодвинула Тиру в сторону и подошла к подруге.
— В чем дело, сестра?
Пальцы Лирит изогнулись подобно когтям. Голос сделался хриплым и распевным.
— Врата зимы открылись. Бледный Король выступил в поход. Его войско следует за ним подобно морю смерти!
Стоявшие поблизости мужчины разразились проклятиями. Теравиан вскочил на ноги.
— Все было напрасно, — проговорил он, цепляясь за руку Эйрин. — До Неприступной Цитадели идти не менее двух недель. Королева Грейс не продержится столько времени без посторонней помощи!
Эйрин почувствовала звон в ушах, вместе с которым к ней пришло понимание.
— Ты ошибаешься. Все было не напрасно. Грейс не придется держать оборону так долго.
Теравиан посмотрел на девушку так, словно она лишилась рассудка, но Эйрин, не обращая на него внимания, опустилась на колени перед Тирой. Затем прикоснулась к ее лицу.
— Ты пришла сюда, чтобы отвести нас к Грейс?
Малышка отрицательно покачала головой.
— Дарж, — произнесла она одно лишь короткое слово.
ГЛАВА 46
До начала эфира оставалось совсем немного времени.
Сейдж Карсон, пастор Стального Храма, наблюдал за тем, как женщина-стилист причесывает его. Прикосновения ее рук были легкими и изящными. Каждым новым движением расчески она укладывала пряди волос на нужное место, которое фиксировала лаком. Ее работа вызывала у пастора восхищение. Она почти не отличалась по своей сути от того, чем занимался он. Карсон находил тех, кто отбивался от людской массы, и возвращал их на нужное место. Эти заблудшие овцы в облике человеческом отбивались от стада и приносили несчастье и себе, и окружающим. Мир был бы куда совершеннее, если бы в повседневной жизни все следовали одной и той же тропой. Правильной тропой. Последние двадцать лет Карсон занимался тем, что убеждал окружающих в том, что правильнее всего следовать именно его тропой.
В дверь гримерной постучали. Дверь открылась, и в комнату просунулась голова Кайла Нойтона, молодого помощника продюсера.
— До эфира двадцать минут, мистер Карсон. На сцене уже все готово, а хор понемногу разогревает публику.
Карсон собрался кивнуть, но вспомнил, что все еще находится в руках стилиста.
— Спасибо, Кайл. Я скоро буду готов. Пожалуй, сегодня будет неповторимое представление.
Кайл улыбнулся и показал большой палец. Затем убрал голову и закрыл дверь.
При виде этого лощеного молодого человека вряд кто-нибудь поверил бы в то, что всего четыре года назад Кайл был наркоманом, готовым продать собственное тело любому, кто пожелал бы дать ему денег на порцию наркотика. Карсон нашел его в Восточном Колфаксе, вскоре после своего первого приезда в Денвер. В ту пору шоу Карсона было совсем не похоже на то, чем стало сегодня — — первоклассной телепрограммой, транслирующейся по всему штату Колорадо. В поисках тех, к кому можно было обратить свои проповеди, Карсон тогда колесил по самым темным и мрачным закоулкам города. Когда его автомобиль остановился на улице, Кайл добровольно забрался в него, полагая, что найдет себе нового «спонсора». Однако новый знакомый одарил его не деньгами, а вывел на правильную тропу. С тех пор они и стали неразлучны. Они все очень преданны ему — его паства, его почитатели.
— Сколько лет вы работает со мной, Мэри?
Стилист продолжала свою работу, но в зеркале он увидел, что женщина улыбнулась.
— Этим летом исполнится девятнадцать лет, как я с вами, мистер Карсон, — ответила она.
Мэри была одной из первых, кто поверил в него. Она пришла к Карсону, когда он только начинал выступать по кабельному каналу телевидения, и перепечатывала на старенькой машинке его проповеди в помещении заброшенной бензоколонки на окраине Топеки. Сначала на Карсона просто не обращали внимания, затем над ним стали смеяться. Священники в своих смешных церквушках казались ему такими напыщенными, такими до приторности праведными. Они упрекали Карсона в том, что он не настоящий пастор, называли шарлатаном. Они полагали, что лучше его только потому, что на стенах их храмов развешаны всякие официальные документы, дающие им право на толкование Слова Божьего.
Когда Карсон покинул Канзас, над ним перестали смеяться. Теперь он возглавляет Стальной Храм. Каждый рабочий день к нему приходят две тысячи человек. Еще сотни тысяч смотрят его выступления по телевизору. Но самыми популярными выступлениями стали субботние, проводившиеся по вечерам прямые трансляции из Стального Храма.
Нет никакой необходимости обращаться к Богу, для этого нужно поговорить с Сейджем Карсоном.
— Вы — славная, Мэри, — произнес он.
Ее улыбка сделалась еще шире. Ей где-то под шестьдесят, подумал Карсон, но она выглядит еще вполне привлекательно. Похоже, она никогда не состарится. Так же, как и юный Кайл Нойтон.
— Спасибо, мистер Карсон.
— Можете идти, Мэри. Я хочу немного побыть один, настроиться на нужный лад перед выступлением.
Женщина, не говоря ни слова, положила расческу на столик. Затем вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Карсон снял лежавшее у него на плечах полотенце, стараясь при этом не помять идеально отутюженный белый костюм. Посмотрелся в зеркало. Он всегда старался провести десять минут перед выступлением в пустой гримерной. Это время, необходимое, чтобы собраться с мыслями, наметить наиболее интересные повороты будущего разговора с паствой.
Время прислушаться к Великому Голосу.
Карсон никогда не забудет день, когда впервые услышал его. Это произошло четыре года назад, когда в жизни пастора наступила черная полоса. Недоброжелатели из Канзаса ополчились против него. Они захватили в свои руки канал кабельного телевидения, который транслировал выступления Карсона, заявив, что станут использовать его в просветительских целях, для нужд школ. Вне всякого сомнения, эти еретики стали бы использовать телеэфир для пропаганды своих лживых баек об эволюции и давать учащимся уроки прелюбодеяния, именуемого половым воспитанием.