Вратарь 3
Шрифт:
– Приветствую тебя дооорооогооой друг. Мы рады, чтооо ты вернулся! Мы благооодарны тебе за избавление ооот червей!
Чем больше говорил старейшина, тем труднее удавалось стоящей рядом Рис сдерживать смех. Начнем с того, что к «лягушатам» снизошел бог. Нет, они и раньше видели подобных ему. Но этот, нормальный бог, а не те истуканы, что ни черта не делали, уничтожил в окрестностях всех червей. Потому добывать пропитание стало в разы дешевле. Потому и были построены дополнительные дома, а самки отметали рекордное количество икры, выполнив пятилетний план за пару дней. Вон оно как. Оказывается, быстро не только кошки родятся. Но и «лягушата».
Это
– Мы даже табличку устанооовили, – указал старейшина на доску с нацарапанными иероглифами.
– Жалко, что она на местном. Не все смогут оценить, – не хватало воздуха Рис.
– Ее вообще никто не оценит, мир закрыт, – холодно ответил я ей. А сам обратился к аборигену. – А что, червей больше совсем не видно?
К нашему счастью, все оказалось не так уж плохо. Врагов «лягушат» в Белом море водилось еще в избытке. Просто пока они опасались подходить близко к тому берегу, где померло много их товарищей. За время моего отсутствия племя лишилось только двух молодых рыболовов. И то, те сами виноваты. Один из них полез в воду с небольшой раной. А черви, как выяснилось, реагирует на подобное почище акул.
После всего сказанного план был выработан довольно быстро. Я попросил у старейшины в личное распоряжение нескольких опытных рыболовов, пообещав жечь сердца червей не только глаголом. И в кратчайшие сроки освободить не часть местного побережья, но и море от зубастых плывунов.
Что тут началось. Крики, песни, пляски. Насилу удалось успокоить зеленокожий народ и выбрать всего пятерых провожатых из целого племени, а не всех. Каждый желал отправиться и посмотреть, как их заклятым врагам будут отмеривать и отвешивать по заслугам.
Белое Море встретило нас тишиной и спокойствием. Его впору было переименовывать в Мертвое. Но впечатление оказалось обманчиво. В мутной воде поодаль все так же резвились косяки рыбы, еще не выловленные «лягушатами». Прибавилось псевдодельфинов, их бока все чаще показывались на поверхности воды. Просто червей видно не было. Идиллия, одним словом, для аборигенов. И не совсем то, что нам надо.
Пришлось советоваться с рыбаками и просить, чтобы они указали нам самое опасное место в здешних краях. Желательно на мелководье. И после долгих уточнений мы выбрали локацию для предстоящей охоты – Косу Смерти. Не знаю, как остальным, но мне название понравилось. Жизнеутверждающее такое.
Здесь море было относительно мелким, рыбы предпочитали именно тут метать икру, однако после появления червей «лягушата» оставили в покое жирное место. Я искренне не понимал почему, мне казалось, что враги аборигенов вольготно чувствуют себя лишь в воде. Значит, местным бояться почти нечего. Пока не увидел все собственными глазами.
Червей и правда здесь было предостаточно.
После короткого инструктажа Вратари выстроились по всему побережью, оказавшись по щиколотку в воде. И тут же неподвижно застыли. А вот «лягушонку» пришлось забираться по пояс. При этом он оставался недалеко от нас, чтобы успеть удрать. И долго ждать не понадобилось.
Три ближайших червя устремились к потенциальной добыче. Правда, один из них сразу оказался в выигрышном положении. Он был ближе остальных, да и выглядел проворнее. Черви скользили по водной глади, как катера на подводных крыльях, молниеносно сокращая расстояние. Абориген ждал до последнего. Надо сказать, что это был очень храбрый «лягушонок». Потому что я чувствовал эманацию того экзистенциального ужаса, который исходил от него. Почище филолога, который не готовился к экзамену и собирался отвечать на билет по Умберто Эко. Да и не только я, все послушники тоже. Скажу больше, несколько Братьев сами струхнули. Но эффект толпы делал свое дело. Все стояли и они стояли.
И только когда червь приблизился на дистанцию прыжка, «лягушонок» дал стрекача. А я, хоть и достал меч, все еще сомневался в необходимости его использования. Не рванет же эта зубастая глиста на мелководье, где будет полностью беззащитна? Как оказалось, нельзя недооценивать собственную тупость. В попытке достать убегающего «лягушонка» червь действительно выпрыгнул из моря, вот только врезался зубастой пастью во Вратарей. Да, нескольких опрокинул навзничь, однако и сам остался ни с чем. Он собрался было уже укатиться несолоно хлебавши прочь, только не успел.
– Убить! – крикнул я и десятки клинков вонзились в тело червя.
Послушникам даже повторять не пришлось. Они с ожесточением и восторгом раз за разом протыкали зубастика, желая превратить того в решето. Последний, смертельный удар нанес Брат из последнего пополнения, взяв сразу два уровня и максимально приблизившись к четвертому. Надо же, оказывается, я могу и это даже видеть.
Второй и третий черви были убиты примерно по тому же сценарию, подарив нам всего по уровню – здесь послушники оказались уже более опытные. Однако начало было положено. За несколько часов мы уничтожили больше полторы сотни червей. Воды Белого моря поменяли свой цвет, берег оказался усеян трупами зубастых существ. Последних приходилось оттаскивать все дальше, чтобы они не мешались.
Если сначала хватало простого наличия «лягушат» в воде, то вскоре аборигенам пришлось пустить себе кровь. Совсем немного, но скорость реакции червей увеличилась. Те стали прибывать по пять-шесть особей, так что моим Братьям пришлось сильно постараться, чтобы успевать уничтожать всех. Через несколько часов, когда суши с воды совершенно не стало видно из-за мертвой плоти хищников, мы двинулись дальше, в поисках нового места.
Вратари находились в приподнятом настроении. Многие уже стали вкладывать очки в ветки способностей, умений, заклинаний. И несмотря на мои призывы не тратить пыль понапрасну, не особо слушались. С другой стороны, использование заклинаний и способностей сейчас значительно увеличивало шансы на выживание Братьев в грядущем сражении за Вселенную. Чисто теоретически. Поэтому я объявил, что пыли должно остаться хотя бы на перемещение обратно в Ядро. Кто просчитается – будет сидеть в богом забытом мире и ждать рейса домой до посинения.