Вратари — не такие как все

Глэнвилл Брайан

Но до этого было еще далеко, очень далеко. По правде, в тот момент я не очень-то надеялся, что вообще стану профессионалом в каком-нибудь клубе, тем более в «Боро».

Второй плохой новостью было то, что наша команда оказалась намного сильнее, чем их, несмотря на этот гол; наверное, тренеры мало знали об игроках и просто расставили их по местам, надеясь на лучшее. Так что я остался в одиночестве, наедине со своими мыслями, а тот парень на другом конце поля трудился вовсю, прыгая, падая и отбивая мячи, потому что наше нападение просто задавило их.

Мне показалось, что он сыграл неплохо, хотя ему сильно везло. Он был смелым,

выходил и бросался под любые удары, иногда головой вперед, как лунатик. Пару раз наши форварды выходили с ним один на один, и он выбегал им навстречу и отбивал мяч ногами. Но при этом он был опрометчив, иногда покидал ворота без нужды и, по-моему, слишком часто отбивал мяч, когда его следовало поймать. Это было как раз то, о чем мне часто говорил Майк: «Лови его, если можешь, Ронни; отбивай, только когда на тебя слишком сильно наседают». На мою долю достались лишь несколько навесов под конец тайма, и я, кажется, неплохо с ними справился, но это, увы, было все.

Я надеялся, что во время перерыва они хоть немного изменят составы, но нет, все осталось, как было. У него опять масса работы, а я скучал. Первый тайм закончился — 1:1, а во втором мы сунули им еще два или три гола. И лишь под самый конец, из-за того, что наша команда стала играть уж слишком самоуверенно, двое из них прорвались к моим воротам, и перед ними оставался только наш центрхав. Они, перепасовываясь, прошли и его, но я разгадал их замысел, быстро выбежал из ворот, нырнул прямо в ноги тому, кто был с мячом, и забрал мяч. Не Бог весть что, но я надеялся, что этого хватит хотя бы для того, чтобы получить еще один шанс.

В автобусе по дороге назад одни смеялись, другие сидели тихо; те, кто веселился, были в основном из нашей команды, которая выиграла. Рэг Джеймс сказал: «Ладно, ребята, мы дадим вам знать — некоторым из вас», и этого было вполне достаточно, чтобы испортить настроение. На сей раз рядом со мной сидел не тот рыжий малыш, который играл правым крайним в их команде, а наш правый хав, тихий веснушчатый малый родом из Сент-Олбана.

— Ну-ну, — сказал он. — Вот, кажется, и все.

— Не знаю, — ответил я, — по-моему, ты сыграл неплохо.

— Так ведь делать-то было нечего, а? Тебе действительно не повезло с этим голом. — Можете себе представить, как меня «обрадовали» его слова.

Когда я добрался до дома, там все сгорали от нетерпения и набросились с вопросами: как все это было, как я сыграл, какой счет? Но, увидев мое лицо, сразу умолкли, и мне не пришлось ничего объяснять. Мама, которая всегда была оптимистом, когда дело касалось меня, сказала:

— Не расстраивайся, ты же пропустил всего один, они просто обязаны позвать тебя еще раз.

— Если они этого не сделают, — добавил мой старик, — зна-чит, они ни черта не смыслят. И кроме того, Рон, есть еще «Челси».

— Да, есть еще «Челси», — кивнул я, хотя для меня в тот момент это было равносильно тому, что есть еще и луна на небе,

Я даже не пошел на нашу площадку, потому что не выдержал бы всего этого — Майка с его расспросами. Я вообще там не появлялся дня два или три. Перестал и бегать за почтой, хотя мой старик сделал все здорово и даже договорился, что я могу ходить туда, где сортируют письма. Но я сказал, нет, не стоит. Где-то в душе я, наверное, поставил на всем этом крест, чтобы как-то защитить самого себя.

Когда я наконец появился на игровой площадке, Майк спросил:

— Ну, как съездил?

— Нормально, — ответил я.

— Ты ведь чем-то расстроен, Ронни, правда? — он поглядел на меня своим особенным взглядом. — Что случилось? Они не попросили тебя прийти еще раз?

— Они никого не попросили прийти еще раз. Просто сказали, что, возможно, дадут знать.

— Не нравится мне это, — сказал Майк. — По-моему, когда имеешь дело с детьми, им надо сразу все говорить. Нельзя допускать, чтобы они терзались в неведении.

— Ну, они сделали по-своему. — Надо сказать, что я был достаточно мрачен и не очень хотел разговаривать.

— Но как ты играл-то? — спросил Майк. — Ты же должен знать, как играл. Плохо?

— Не-е, — ответил я, — не очень. У меня не было шанса не пропустить в самом начале — это был отскок.

— Надеюсь, ты не стал орать на защитников, — улыбнулся он, — как иногда делаешь в Скрабсе.

— Нет, я ничего не сказал.

А через три дня пришло письмо. Не посещу ли я стадион «Боро Юнайтед» в следующий вторник вечером для тренировки? Когда я прочитал это, то комната перед моими глазами пошла ходуном. Я не мог во все это поверить. Вообще-то я потом был в отключке целый день: меня о чем-нибудь спрашивали на уроках, а я не слышал, так что им приходилось орать на меня, а один из учителей спросил, не болен ли я. Когда я рассказал ребятам и показал им письмо, они обалдели и сказали, что это просто сказочно, а Роджер Гиббс, наш левый хав, один из самых яростных болельщиков «Челси», засмеялся: «Что же, я приду посмотреть, как ты напускаешь на «Бридже». Рон».

И вот в следующий вторник я в «Боро», На тренировке нас было человек двадцать, но я узнал только троих или четверых из тех, кто играл со мной в том матче, и другого вратаря среди них не было. Мы тренировались в большом зале, принадлежащем клубу, под руководством Рэга Джеймса; немного побегали, поделали разные упражнения и все такое, позанимались с мячом, потом сыграли пять на пять, а после всего этого другой тренер, Вилли Пратт, взял отдельно вратарей. Нас оказалось трое: кроме меня, один высокий рыжий парень откуда-то из окрестностей Хэкни, а другой, пониже ростом, блондин из Финчли. Оба были постарше меня на пару лет. Мы посмотрели друг на друга, как бы оценивая, насколько каждый из нас мог быть хорош, а потом Вилли заставил нас падать на маты и делать упражнения на реакцию — бросал нам с близкого расстояния мячи в разных направлениях так, что приходилось все время прыгать в разные стороны. Я любил такие занятия. На поле мы так и не вышли — они, наверное, никогда его не использовали в таких тренировках, — но в, самом конце Рэг Джеймс подошел ко мне и спросил:

— Хочешь посмотреть на поле, сынок?

— Да, — сказал я, и мы вышли на улицу.

Помню, как мы стояли на красных гаревых беговых дорожках. Был довольно сырой вечер, и от дождя все вокруг размокло. Освещение было выключено, и в темноте трибуны выглядели, как какие-то призраки или утесы. Я посмотрел на ворота, и они показались мне очень, очень большими.

Рэг сказал: «Хочешь пройтись по траве?», и мы пошли. Я встал в ворота, подпрыгнул и достал до перекладины, а Рэг засмеялся и сказал: «Тебе придется подрасти!» Потом он подошел к отметке, с которой бьют пенальти, и вздохнул: «Вот здесь со мной и случилось. В Блэкберне. Пошел на мяч, столкнулся с центрфорвардом и сломал ногу. С тех пор больше не играл; в сорок восьмом это было».