Вражда
Шрифт:
– А что в этом такого? Действительно, я - дан Валлероден.
– Я не могу! я не желаю оставаться рядом с вами ни секунды! Подайте мне пальто. Я ухожу. Кто к вам приходил? Их было двое - Гереон и Кефас, да? Я так и думала! Вы заодно - ну как же, родичи!
– В последнем слове прозвучала ненависть крайней степени.
– Но я не позволю, слышите, не позволю вывести меня к ним за руку. Я выйду - сама… и кинусь в лестничный пролет!.. живой я им не достанусь! никогда! !!
– Э, постойте-ка, - Гертье цепко удержал ее за руку, когда она попыталась рвануться к двери, до затмения рассудка взвинченная своей идеей, - я вас не понимаю. Что значит - «не достанусь»? Они
Рагна ошарашенно замерла, даже не попытавшись высвободить руку или хотя бы возмутиться его непочтительным обращением, вскрикнув: «Что вы себе позволяете?!» Глаза ее округлились.
– Как… Вы не… не знаете, почему…
– Рагнхильд, я знаком с вами всего пару часов, а с теми господами - меньше четверти часа. До сего дня я не встречал ни их, ни вас. Я не знаю за собою никакой вины, из-за которой вы могли бы целиться в меня. Тем более я не состою с этими Кефасом и Гереоном в сговоре. И наконец, у вас короткая память, сьорэнн: я поклялся, что оберегу вас от любой опасности - а Валлеродены словами не бросаются.
– Вы будете защищать меня?..
– в полной растерянности проговорила Рагна.
– Ведь вам ничего обо мне не известно!..
– Какое это имеет значение? Слово есть слово.
– Отпустите мою руку, - попросила она тихо.
– Вы не можете обо мне заботиться. Вам нельзя. Я - ваш враг.
– Не смешите меня, Рагнхильд, - Гертье осмотрел револьвер. Хм, заряжен!.. После родичей-блондинов, посвященных в его секреты, - девушка с оружием и некой безумной враждой к Валлероденам. Будь ты вдвойне душевно крепок, и то голова кругом пойдет. Однако если встреча с Ратной явно случайна, те двое шли по адресу, который знали точно - от Бабеля. Во всем этом следует разобраться.
– Лучше расскажите, кто эти двое, - кажется, вы с ними знакомы куда больше моего.
– Черт бы побрал их обоих, - в голос Рагны вернулся холодок самообладания.
– С меня достаточно, что я помню их имена, а их лица - хоть бы и вовсе не видеть! Они в самом деле ваши родственники… не улыбайтесь! Я говорю серьезно. И то, что я враждебна вам, - чистая правда. Я… - Она сжала губы, обдумывая, говорить ей дальше или нет.
– Как это отвратительно, что я с вами встретилась…
– Боюсь, без этой встречи вы замерзли бы насмерть.
– О, не переживайте - они не позволили бы мне умереть. Я нужна им. Слушайте, кавалер дан Валлероден, вы еще готовы мне помочь?
– Всегда. Но вы рассказываете мне нечто бессвязное. У меня складывается впечатление, что один из нас помешался. Я начал сомневаться в том, что вижу и слышу. Так вы говорили о вражде… продолжайте!
Узел загадок скручивался все туже. Оказывается, блондины шли и к нему, и за ней! И с каждым шагом вопросов больше, чем ответов.
– Должно быть, между нами возникла связь, - задумчиво произнесла Рагна, бессознательно теребя складки своего платья, - чего я не предвидела… сгоряча… ах, зачем, зачем так случилось!.. Кавалер, это давняя история. Тому уже четырнадцать лет. Я была маленькой. Отец вашей невесты охотился; его земли граничат с нашими. А мой брат… в общем, он гулял… в необычном виде. Барон Освальд застрелил его, приняв за… ну, это не важно. Короче говоря, - взглянула она в глаза Гертье, - тогда я прокляла вашу невесту насмерть. Атталину дан Лейц. А меня зовут Рагнхильд Брандесьер. Если вы верны слову - дайте мне нож. Или верните пистолет.
Брандесьеры!
– А нож вам для чего?
– вырвалось у Гертье, оторопевшего от признаний Рагны.
– Нарезать сыру, - буднично ответила Рагна, но во взгляде ее читалось иное, страшное намерение.
– Чушь какая-то… Атталина жива! Она здорова, ничего с ней не случилось…
– Все впереди. Скоро ваша свадьба, вот тогда исполнится проклятие. Мне… я старалась причинить Лейцам как можно больше зла и боли, - Рагна сжала кулачки, - потому что у меня был брат! любимый! Если бы вы увидели своего родного брата с грудью, разорванной пулей?!. Я его помню живым как наяву. Мне до сих пор больно. И я сделала так, чтоб Лейцы страдали годами, а в конце пусть их ждут муки дочери, смерть и погребение. Я сказала… - Рагна в жестоком упоении вскинула голову: - Огеньдеш на Атталину дан Лейц! Пусть он падет на новобрачную в день ее счастья и она вспыхнет как факел! Барон Освальд, прими отмщение от Рагнхильд Брандесьер! Я своих слов обратно не возьму!
Голос ее погас в тишине комнаты. Гертье показалось, что он слышит, как оконные стекла с медленным шорохом затягивает морозный узор.
– Я не метила в вас, - глухо выговорила Рагна после долгой паузы.
– Так получилось… Теперь-то вы меня, выгоните?
– Холодает, - невпопад сказал Гертье. Печь почти угасла…
– Немудрено, - Рагна вздохнула.
– Ваша родня старается. Они лишили меня силы - и теперь будут нагонять холод, пока мы не окоченеем. Впрочем… вы можете уйти. Тогда они войдут, ведь я здесь - не хозяйка жилья и огня.
– Почему они вас преследуют?
– Я же все объяснила! Может, мне по-ругски повторить, чтоб вы поняли? Они хотят, чтобы проклятие исчезло… вместе со мной.
– А вы ничего не можете сделать?
– спросил Гертье негромко.
– Снять его, отменить…
– И не могу, и не хочу. Пусть горит.
Гертье, хотя он был смятен и угнетен обрушившимися на него откровениями, машинально примечал какие-то мелкие, но необычные перемены в комнате. С момента, когда он вернулся после беседы с Гереоном, окна сильно затянуло морозными узорами. Дыхание Рагны начало вырываться из ее ноздрей и рта полупрозрачным паром - да и у губ самого Гертье пар явственно заклубился слабым тающим облачком. Понемногу становилось все холодней. Подойдя к умывальнику, Гертье обнаружил, что вода в нем покрылась ледяной каймой. Льдистые иглы вытягивались от краев посудины, обрастая хрупкими перемычками, соединяясь ими и расширяя кольцо наледи.
– Чертовщина, - вырвалось у него.
– Сплю я, что ли?.. Что происходит?!.
– Холод стягивается к нам, - Рагна, озябнув, обхватила себя руками, положив ладони на плечи.
– Они собирают его в шар. Мы будем в центре. Уходите, кавалер; еще не поздно. Они могут пожертвовать вами; в конце концов, найдут другого жениха для Атталины. Без проклятия, без меня она спокойно выйдет замуж.
– «Найдут»? Что вы этим хотели сказать?
– Гертье кинулся к угольным ведрам, заглянул - осталось мало… и печь горит так, будто умирает.