Вредность не порок
Шрифт:
Потом я сделала маникюр и, потряхивая кистями рук, долго разглядывала журналы с модными лет пять назад дамскими прическами. Идти в школу мне совсем не хотелось, но раз уж приехала… Я расплатилась и вышла на улицу.
– Анастасия Игоревна! – радостно встретила меня на пороге Евдокия Ивановна, наш завуч, добрейшая пожилая дама с неприлично большим стажем работы в школе. – А я тебя, голубушка, вспоминала! График-то ты у меня оставила!
– Да?! – обрадовалась я, силясь вспомнить, о каком графике идет речь. – А я думаю, куда он делся!
– У меня, у меня,
За разговором мы поднялись на второй этаж и зашли в учительскую, где за журнальным столиком шумно пила чай едва ли не половина нашего педсостава.
– Анастасия Игоревна, – развела руками учительница первого "В" Светлана Кирилловна, – красота несказанная, откуда это ты?
– Из парикмахерской, – я скромно потупилась, вообразив, что мою новую прическу заметили.
В течение следующих полутора часов мы говорили о разных женских проблемах, одновременно распивая чай с бисквитным тортом. Сообразив, что Стас наверняка заждался, я потянулась к телефону, и через десять минут все транспортные проблемы были улажены, а я получила полную, честно заработанную свободу не меньше чем на неделю. Попрощавшись с коллегами, я отправилась на улицу, в очередной раз забыв у Евдокии Ивановны какой-то таинственный график.
Спустившись во двор школы, я огляделась, но ни Стаса, ни его «девятки» нигде не наблюдалось. Потоптавшись несколько минут, я обошла школу, но результат был прежним.
Не веря до конца в происходящее, я вышла со двора и направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. По дороге, не теряя надежды увидеть знакомую «девятку», я вертела во все стороны головой, но улица была абсолютно пуста, и только страстно купающиеся в теплой белой пыли воробьи вносили в уличный пейзаж некоторое оживление. Прочитав расписание и поняв, что ближайший автобус будет только через полчаса, я собралась обидеться на Стаса и уже прикидывала, в чем именно это будет выражаться, как вдруг возле меня затормозила «Ауди», выглядевшая среди обшарпанных двухэтажных домишек старой улицы довольно экзотично.
Я с интересом разглядывала машину, когда водительское стекло плавно скользнуло вниз и обладатель золотого «Ролекса» и внушительной печатки на безымянном пальце поинтересовался:
– Анастасия, если не ошибаюсь?
Я склонила голову набок и увидела сидящего за рулем мужчину лет сорока, полноватого и лысоватого. Отвечать я не торопилась, размышляя, кто же это может быть и откуда он меня знает. Я его, к примеру, в первый раз вижу.
– Вы меня не узнаете?
Ясное дело, не узнаю…
– Мы были вместе с вами на пляже в Горелках…
Это было чистое вранье, после этих слов я начала потихоньку пятиться назад, досадуя на то, что улица словно вымерла. По мере моего отдаления от машины стало видно, что рядом с водителем сидит пассажир, в котором я, холодея, признала укушенного мною седого Сему. До школы отсюда было метров триста, не меньше, «Ауди» проедет это расстояние гораздо быстрее, чем пробегу я, у нее четыре колеса, а у меня всего лишь пара ног. Которые к тому же сейчас здорово ослабли.
«Ну Стас, – разозлилась я, – нашел время гонор показывать!»
Дальнейшие события заставили меня подобраться для решительного и, весьма возможно, последнего пробега в жизни, потому что Сема вдруг активизировался и вылез наружу. Он развернулся, положил руки на крышу машины и весьма неприятно улыбнулся. Правая рука у него была перебинтована, думаю, именно это он мне и демонстрировал.
– Имейте в виду… – сурово начала я и в то же самое мгновение боковым зрением увидела целую толпу женщин, вышедших из ворот школы. Во рту моментально пересохло, но я была счастлива: это были мои коллеги и направлялись они в нашу сторону.
– Пока! – едва слышно процедил Сема и, не спеша, вернулся на свое место.
Махнув мне ручкой, словно лучшей знакомой, лысый закрыл окно, и машина неторопливо скрылась за поворотом. Я все еще судорожно сглатывала слюну, когда ко мне подошли мои ничего не подозревающие спасительницы.
Я, оправившись от испуга, прикидывала: а что могло бы быть? Надавал бы мне по шее? Ну уж не убил бы, наверное… А вдруг бы укусил? Эта мысль меня здорово развеселила, и в автобус я садилась в самом прекрасном расположении духа. К тому же в нем я нос к носу столкнулась с возвращающейся домой бабкой Степанидой. Мы, обе обрадовались, потому что хоть и недолго, но вместе ехать все-таки веселей.
Забрав у бабки тяжелую сумку, я вылезла из автобуса и, развив, помимо воли, прямо-таки спринтерскую скорость, рванула к дому, оставив Степаниду далеко позади себя. Возле закрытой калитки я обнаружила Ирку, вышагивающую в большом нетерпении три шага влево, потом три вправо. Меня даже поразило усердие, с каким подруга выполняла это нехитрое упражнение, и, подойдя поближе, я сказала:
– Слушай, прямо «Лебединое озеро», не меньше!
Ирка вскинула голову и всплеснула руками:
– Ой, я тебя жду!
Это я поняла и без нее и, поскольку сейчас она мне мешала побыстрее разыскать Стаса, поинтересовалась:
– У тебя что-то срочное?
Вытаращив глаза, Ирка закивала с таким жаром, что у меня задрожали руки и ноги и бабкину сумку пришлось поставить на землю.
– Так, только спокойно… Что случилось?
– Стаська… Телогрейки пропали… – Она отпрянула, следя за моей реакцией. – Те, на которых мы у забора сидели… Понимаешь, что это значит?
– Понимаю, – ответила я, прикладывая массу усилий, чтобы не обозвать ее, – это значит, что я утром повесила их под навес, чтобы они просохли!
– Под навес? – ошарашенно переспросила она. – Ты?
– Я. У тебя все новости?
– Выходит, что все…
– Тогда пошли…
Я подхватила сумку и ринулась к дому В мгновение взлетев по лестнице, я прошла горницу и ткнулась в дверь к Стасу. Дверь оказалась заперта.
– Стас, – зашипела я, – ты здесь?
Какое-то время стояла тишина, потом заспанный голос отозвался:
– Кто там?
– Я там! – заорала я. – А ты тут?
Я услышала, как Стас прошлепал босыми ногами до двери.