Времена года
Шрифт:
Ваня обрадовался, хотел заговорить басом, но не смог. А мама взяла иголку, всё подшила и всё сделала впору.
Мы взяли книжки, букет цветов и пошли в школу. Букет мы подарили учительнице. Учительница спросила, умеем ли мы читать. Мы сказали, что умеем даже писать печатными буквами.
Нас посадили за одну парту, и тут Ваня заявил, что не хочет со мной сидеть и что я ему дома надоела, но учительница велела ему сидеть.
В школе я подружилась с двумя девочками, а Ваня уже подрался с одним мальчиком.
И все ребята зовут нас Кнопками. Откуда они узнали, что мы — Кнопки?
Когда мы пришли из школы домой, то стали заниматься с Чапкой и Усиком.
Я задала Чапке такую задачу: «Сколько будет 2 и 2?» Чапка подумала и пролаяла восемь раз. Это она два раза лаяла ответ.
Ваня показывал Усику буквы, но ничего не вышло. Усик сначала молчал, потом сказал: «Мяу», и убежал.
Маша
ПРО АЙБОЛИТА И ЧАПКИН ПОРТРЕТ
Стало уже холодно, и мы немного простудились: и у меня и у Маши болело горло, и мы охрипли.
Мама не пустила нас в школу и позвала доктора. Мы испугались, но мама сказала, что доктор очень добрый и зовут его Айболит. Когда Айболит пришёл, мы уже лежали в кроватях, с градусниками.
Айболит оказался очень весёлый: всё время шутил и смеялся — мы его совсем не боялись и думали, что он нас пустит гулять. Айболит посмотрел на градусники и велел нам высунуть языки. Мы их не высунули, потому что мама запрещает показывать языки. Но тут мама сама позволила.
Айболит велел нам сказать: «А-а-а-а», и мы хором пели это «а-а-а-а». Потом он встал, спрятал молоток (им он нас всё время стукал) и сказал, что у нас одинаковая температура и одинаковая ангина, и велел нам лежать.
Мы лежали три дня, а когда встали, нас ещё не пустили в школу. Без школы нам стало очень скучно. Наш папа — художник, и мы решили тоже стать художниками: взяли папин мольберт и краски и стали рисовать портрет Чапки.
Умная Чапка смирно сидела всё время, пока мы её рисовали. Я рисовал, а Маша раскрашивала красками.
Пока мы рисовали, Усик залез в краски и стал весь разноцветный. Мы его вымыли, и он снова стал белым, а мы — разноцветными. Потом нас мыла мама, а папа сказал, что Чапка очень похожа на свой портрет.
На другой день мы пошли в школу.
Ваня
САЛЮТ
Сегодня нам сказали, что вечером будет салют в честь праздника Октябрьской революции.
Весь вечер мы смотрели в окно и ждали салюта. Все улицы были украшены электрическими лампочками и флагами, и дома были похожи на дворцы из сказки. Вдруг всё небо осветилось и раздался залп — выстрелило много пушек. У нас зазвенели стёкла, и сразу в небо полетели разноцветные звёзды. Это были ракеты.
Потом звёздочки затрещали и погасли, немного потемнело, и снова прогремели пушки, и в небо опять полетели звёзды — красные, синие, зелёные…
Наша Чапка сначала испугалась и залезла под диван, но скоро привыкла к салюту, вылезла обратно и больше не боялась.
А мы с Машей совсем не боялись и даже потушили в комнате электричество, чтобы лучше видеть салют.
Усик тоже не боялся и тоже смотрел в окно. Во время салюта по небу бегало много лучей из прожекторов, они по-всякому переплетались и кружились, как будто в хороводе.
Мы не отходили от окна, пока не прогремели все двадцать залпов, и очень довольные пошли спать.
Это было самое красивое, что мы видели в этом году.
Маша
МЫ — АРТИСТЫ
Этот год скоро кончается, и нас отпустили на каникулы.
Когда мы показали маме и папе наши табеля, то они увидели, что отметки у нас одинаковые: все пятёрки.
Папа и мама обрадовались и разрешили нам выступать в школе в самодеятельности. А мы уже давно готовили наши номера.
Маша репетировала танец: всё время заводила одну пластинку и под музыку красиво дрыгала ногами и махала руками.
Я так устал от её танцев, что еле-еле успел приготовить свой номер. Мы недавно видели в цирке укротителя животных, и я тоже решил выступить в роли укротителя и стал дрессировать Чапку и Усика.
Усик теперь очень вырос, стал красивым, настоящим котом, но он совсем не слушался меня, а всё мяукал и царапался.
Чапка слушалась очень хорошо и всё делала, что я ей велел: лаяла, ходила на задних лапах, ложилась и здорово прыгала через обруч с натянутой бумагой. Мы очень много изорвали папиных газет, пока я дрессировал Чапку.
На репетициях всё было хорошо, но, когда мы пошли выступать в школу, Маша испугалась.
Я сказал ей, что она очень хорошо танцует и ей нечего бояться. Она перестала бояться и на сцене танцевала лучше, чем дома. Ей долго хлопали, а она спряталась за занавесом и стеснялась выходить. Но когда объявили наш номер, я вдруг тоже испугался. Меня нашли под сценой, успокоили, но тут вдруг испугалась Чапка: стала выть, легла на пол, и я никак не мог её успокоить.
Через полчаса мы оба успокоились, и, когда вышли на сцену, нам тоже очень много хлопали. Мы очень хорошо выступали, даже Усик смирно сидел на сцене и только мяукал, как будто его нарочно дрессировали мяукать.