Времена грёз
Шрифт:
— Злая ты ведьма, жа-адная!
— Это я то злая? Давно ли вас Яга, метлой со двора гоняла. Забыли уже? Так я напомню, мне не сложно.
Послышался очередной всхлип, и голос сменился на более спокойный.
— Ну не серчай, Марьюшка. Мы целую зиму тебя не видели.
— Значит еще десяток не увидите, если вредить станете.
Ведьма казалась абсолютно непреклонной, но я вновь не ощущал ее злости, только настороженность и тревогу за меня. С мавками она будто не ругалась, а обсуждала погоду или просто торговалась о чем-то, хоть и я не совсем понимал, о чем.
— А мы тут подарочек тебе принесли.
В проеме окна появились бледные
— Это вы с моряками камушками торговаться будете, мне то они зачем?
— А у тебя глаза, словно этот янтарь, попроси жениха, он тебе бусы нарядные сделает.
Не ожидав такого ответа, Марья замолкла, не зная, что сказать. Ее щеки предательски залились румянцем, и я почувствовал, насколько желанной оказалась это идея.
— Я сделаю. Спасибо.
Придвинувшись к окну, я осторожно забрал камни из прохладных ладоней и невольно взглянул вниз. В простых льняных сарафанах, босиком на еще холодной земле стояли три удивительно схожие друг с другом девушки. Они явно были почти одинакового возраста и приходились друг другу сестрами, но отличала их только небольшая разница в росте и выражении лиц. Самая высокая и по ощущениям серьезная из них, отдала подарок и сделала шаг назад. Средняя, увидев меня, покраснела не хуже ведьмы. Маленькая, тихо хихикнув, шепнула первой:
— Ой, какой краси-ивый…
Оливковые глаза и волосы цвета корицы, доходившие почти до пояса, навели меня на мысль о том, что они могли бы быть очень дальними родственницами Марьи, но их лица отличались слишком сильно. Старшая пристально посмотрела на ведьму, немного волнуясь о чем-то.
— Пустишь нас к себе, ведьма? Ты только скажи, мы и трав нужных принесем, и мёда дикого близ гор, только не прогоняй.
Сев на подоконник, я повернулся к столу и аккуратно высыпал на него камни, мысленно прикидывая, как лучше сделать бусины. Марья же, положив руку мне на плечо, вновь склонилась к окну и посмотрела на присмиревших мавок.
— Какое зло в доме сделаете, в жизни больше во двор не пущу, всё ясно?
— Ясно!
Девушки заметно оживились и направились к задней двери у поленницы. Марья вздохнула и, оглядев стол, заваленный шитьем, камнями и старыми листками рецептов, поставила руки в бока.
— Придется стряпать пирожки. Это ж сколько теста подготовить надо…
— Я помогу, покажи только, что нужно делать.
Встав рядом, я легко поцеловал девушку в висок и начал собирать шитье в корзину, взяв один из пока ненужных лоскутов для мешочка янтаря. Мавки зашли на кухню и, несколько настороженно оглядевшись, сели за стол, стараясь не мешать. Младшая из них полезла на печь и поймала там кота, аккуратно приласкав его и погладив. Смотря за тем, как робко перешептываются и поглядывают на меня девушки, я то и дело напоминал себе, что они лишь нечисть, похожая на людей, но со своей странной моралью и законами жизни. Их почти детская открытость и хитрость сбивали с толку, настораживая и заставляя относиться так же, как и к любым другим жителям деревни.
Замесив с Марьей тесто, мы оставили его в небольшом деревянном корыте, накрыв полотенцем. Мавкам в это время дали работу приготовить начинку и почистить яблоки, хранящиеся всю зиму в подполье.
— От холода до тепла, унесла, увела вода…
Средняя ловко работала ножом, тихо напевая что-то под нос и, кажется, полностью захваченная этим делом. Старшая же, почти не отводила от меня глаз, стараясь не совсем открыто рассматривать, но даже так исподтишка я ощущал на себе ее любопытство.
— Дырку во мне проглядишь, мавка.
— Не прогляжу, да и неужто с тебя убудет? Я никогда таких как ты не видела прежде.
— А как же маги, что приезжали сюда издалека? Неужели на них не насмотрелась?
— Так то некроманты были, а ты не из их числа, хоть и кличут тебя темным.
Сев за стол, я взялся чистить картошку, взяв и себе нож. Ведьма достала из закромов высушенные фрукты и травы и начала готовить взвар.
— Хорошо, но я и не слишком от них отличаюсь.
— Отличаешься, смотрю на тебя и вижу, что будто и не человек вовсе.
— А кто же?
— Не знаю, но словно сам не свой.
Замерев, я посмотрел на мавку, чуть нахмурившись. Мне не понравилась ее характеристика, но отчего-то я чувствовал, что она близка к правде, хоть и понять не может, что именно не так. Марья поставив чугунок в печь, присела ко мне и вновь взялась за шитье.
— Лучше расскажите, как вы в лес попали, чем ерунду такую молоть.
Старшая передернула хрупкими плечами и вперила взгляд в стол, продолжив нарезать яблоки.
— Как-как… обыкновенно. Жил наш батюшка одиноко, жёнку не мог найти и тужил из-за этого горько, пока деревенские не посоветовали ему к ведьме сходить. Пришел он к ней, о беде своей поведал, да помочь попросил, а она возьми и согласись. Говорит, придет к тебе супруга и умна, и красна, заботься о ней, не обижай, а самое главное, в лес не пускай.
— Это почему же?
— Уйдет и не вернется, дорогу домой позабудет. — Мавка грустно улыбнулась уголками губ. — Ведьма не соврала, пришла к батюшке через три дня. Коса, словно листья клёна по осени, глаза цвета хвои и моря, щеки и плечи солнцем зацелованы. Красавица, будто из сказки, и по дому с любым делом легко справлялась. Отец наш ее с первого взгляда полюбил, больше жизни, а вскоре и мы появились, погодки, Агния, Анька и Янка.
С печки послышался более тихий голос младшей.
— Только после меня мама болеть начала. Медленно, но верно чахла и все отца просила в лес пустить, сил набраться, но он помнил ведьмин завет и не пускал, пока силы ее совсем не оставили. Не смог он больше смотреть, как она умирает.
Средняя заправила за ухо выпавшую прядь и продолжила орудовать ножиком.
— Так мамы не стало, батюшка сильно горевал, хоть и чувствовал, что она где-то рядом. А мы тем временем подросли, такие же красавицы и умницы как она. Женихи уж свататься стали, но папа не желал нас от себя отпускать, и так же как маме в лес ходить запрещал.
Агния покачала головой и недовольно поджала губы.
— Все бы так и осталось, если бы новый властитель земель не пришел собрать дань. Заявился из Целестии, глянул, чем поживиться можно. На первый раз откупились мехом, во второй раз — рыбой, а в третий нам нечего было предложить. Поэтому он недолго думая потребовал одну из нас. Отец, конечно, противился. Когда князь пришел, спрятал всех троих в подпол, чтобы мы и носу не казали оттуда. Притворился, что замуж нас отдал в соседнее село. Властитель ушел, да вот только кто-то из деревенских ему проболтался. Едва мы из подпола вышли, снова нагрянул домой, и отец приказал нам бежать.