Временные трудности. Трилогия
Шрифт:
– Давай я тебе лучше спою, – предложила она, – А, гитары нет. Отставить пение. Тогда продолжим разговорчик, как говаривал незабвенный Карлсон.
Она выпила ещё и, пожевав колбасы, сказала:
– Пристыдил ты меня старого. У нас вообще все наоборот должно быть. Это я должен рваться в ряды непобедимой и легендарной, а ты за бугор к сытой жизни и большегрудым мулаткам в бикини. Ты, кстати, знаешь, почему эти ниточки бикини называют?
Егор отрицательно покачал головой.
– Ну вот. А еще хочешь товарищу Берии с атомным
– Не вижу логической связи.
– А логической там и нет вовсе. А просто связь есть…
– Не понимаю я тебя. От слова совсем.
– Ну так остров назывался, где америкосы свои изделия испытывали, че непонятного.
– Теперь понятно… Так, а что мы конкретно делать будем? В смысле помощи стране?
Она снова налила себе на треть.
– Ты точно не будешь? Я просто рассчитывал на тебя, Саид.
– А если меня убьют, то кто отомстит Джавдету? – в тон ответил Егор.
Они посмеялись.
– Бессмертный фильм.
– Согласен. Первый фильм, который я посмотрел, – сказал Юрий.
– Да ладно, -
– Серьёзно. Мне пять лет было, когда он вышел. Я запомнил. Нам в детдоме его крутили потом часто.
– Во ты реально древний, чел. А ты Ленина видел?
– Видел!
Они опять посмеялись.
– Слушай тему, – предложил Юрий, – За неё сейчас, конечно, лоб зеленкой намажут сразу, но ты точно не знаешь. Ну, короче говоря, приходит к детям в школу участник первых субботников. Те ему мол: «А вы Ильича видели?» Он говорит: «Видел». И рассказывает: «Сидим мы, значит, с Васей бухаем, тут к нам тип какой-то подходит и говорит: «Товагищи, давайте понесем бгевно!» Ну мы ему: «Да пошел ты нахер со своим бревном». Больше я Васю не видел, а сам недавно освободился…
Егор смеялся долго. Ей это надоело, и она опять остограмилась в одно лицо.
– А по поводу планов на будущее, то я вижу несколько вариантов.
– Просвети, старче.
– Первый самый простой. Мы тут или где-то ещё зашкеримся на год, потом пойдем добровольцами и героически погибнем где-нибудь, скорее всего из-за какого ни будь обдуманного и взвешенного решения умелого и опытного отца-командира. Польза от этого наверняка будет.
– План у тебя, честно говоря, не очень. Я б даже сказал, что очень не очень.
– Согласен. Так себе варик. Ну, вот тебе еще один: мы продолжаем писать эти твои малявы усатому. Нами рано или поздно заинтересуются и найдут. Ну, и если поверят, конечно, посадят под замок, чтоб нас никто больше не смог попользовать к своей выгоде. Потом, само собой расстреляют, когда мы выдохнемся или расскажем что-то плохое. Но пользу нашему родному государству, как пел Высоцкий, наверняка мы этим принесём.
– Тоже не фонтан. Пессимистичный план какой-то. А где же звезды героев, маршальские жезлы, почет и уважение? Я как-то читал одну книгу про попаданцев в прошлое, как раз на эту войну, так у них там всё норм сложилось. Они или Гота или Гудериана в плен взяли и их наградили… Хотя тебе виднее – ты ж кандидатом был.
– Звезд и жезлов точно не будет. Скорее всего будет какая-нибудь шаражка. Точно будет миска баланды. Может быть, даже с мясом. И наверняка будет персональный вертухай с приказом в случае чего…
– А ещё планы есть? А то этот тоже не вдохновляет.
– Есть. Уйти в партизаны и воевать, сколько получится. Вдвоем шансов выжить будет больше, но толку будет меньше. Наберем отряд – толку будет больше, а шансов выжить меньше. В любом случае нас или затравят какие-нибудь егеря из ягдкоманды, или рано или поздно мы свяжемся с нашими властями и тогда смотри вариант выше.
– Печально всё как-то получается у вас, Юрий Андреевич.
– Как есть.
– А если совместить все три варианта? Чтоб и рыбку съесть, и овцы целы?
– Попробовать, конечно, можно, только что из этой затеи получится… – с сомнением протянул Юрий.
– Я читал, что Гитлер с Муссолини приезжали в Брестскую крепость после её взятия. Если мы их грохнем, то это точно изменит историю!
– Ага! А Гиммлер в Минске был. Только есть два больших вопроса: когда и где именно они были. Я уже не беру во внимание такие мелочи как охрану.
– Ну не знаю тогда, – развел руками Егор.
– Правда Гейдриха в Праге без особого напряга завалили дилетанты. Даже не наглухо, а просто ранили, но он потом кони двинул всё же. Хотя там есть версия, что его свои же добили…
– Так эта Прага черти где находится! Да и какой смысл, если его и без нас завалили?
– Да это я так. Мысли вслух. Насчет Гота или Гудериана не обещаю, но сама идея интересная. Да и модный здесь марксизм не отрицает роль личности в истории…
Наган снова оказался в её руке, а она сама у двери.
– Заходи, Вацлав. Че замер?
Дверь открылась, и тот зашел, несколько смущенный, прижимая бумажный пакет к груди.
– Как узнала?
–Топаешь громко. Решил подслушать?
– Интересно же…
– Ладно. Выпьешь?
Тот кивнул с облегчением, понимая, что неприятная тема закрыта. Кинул пакет Егору на колени.
– Там такое сейчас! Весь город уже знает. Легавые лютуют. Все малины вверх дном перевернули. Люди очень недовольны.
– Похер, – она покосилась на Егора, – Ты с нами?
Он отрицательно покачал головой.
– Может, и тебе хватит?
– Да нет вроде, – она обаятельно улыбнулась и процитировала, – Что за жизнь без вина? оно сотворено на веселие людям. Отрада сердцу и утешение душе – вино, умеренно употребляемое вовремя; горесть для души – вино, когда пьют его много, при раздражении и ссоре.
Они выпили, и Вацлав замялся, подбирая слова:
– Тут, в общем… такое дело… короче, вас Поляк хочет видеть.
– Кто такой?
– Он главный. Есть еще, конечно, люди…