Временный Контракт или Дорога через Лес
Шрифт:
— Ну вот, - радостно договорила красавица, - так что и искать незачем. Эжени напишет его вам и опись пропавшего представит. Ведь ещё не поздно?
Эстервик заверил её, что срок давности по таким преступлениям значения не имеет, заявление можно написать и сейчас. Пусть только графиня лично зайдёт в управление и заполнит все бумаги, а он со своей стороны окажет ей всемерную помощь и поддержку.
Леони нахмурилась, потом её личико разгладилось.
— Ах, Эжени ни за что не пойдёт в управление, ей кажется, что там душно и мрачно. Даже к мужу ни за что никогда не заходила, хоть он
Жерар широко улыбнулся.
— Если для её светлости это так принципиально, я непременно заеду и приму заявление. Но, к сожалению, не смогу сделать этого завтра. На следующей декаде, не раньше. Слишком много работы нам оставил её супруг. Ну, вы понимаете.
Леони захихикала, как будто действительно понимала, а Жерар в это время с трудом сдерживал хохот. Это у них умница? Какова же дура?
Леони успокоилась, но отпускать свою жертву не спешила. Стала расспрашивать и жизни в столице, изящно наводя разговор на короля и его пассию. Эстервик пересказал ей пару дурацких баек, ходивших по столице, чем немало повеселил прекрасную Леони, и вдруг поднялся. Извинился, что ему пора, работа не ждёт, и попросил проводить к выходу. Дворец наместника такой большой и запутанный, а он тут впервые.
На самом деле он пытался сделать из красотки прикрытие. Если его попытаются схватить, она — лучший заложник.
Но хватать его никто не стал. Леони проводила до дверей, позволила поцеловать ручку и скрылась во внутренних покоях, а Жерар спокойно открыл дверь и вышел на крыльцо. Толпы стражников нигде не было видно. У ворот стояли часовые, но они просто несли службу, никакой угрозы от них не исходило.
Будь он в лесу, сейчас попытался бы просканировать местность на предмет посторонних, но в городе это бесполезно. Их тут как собак нерезаных. Поэтому он просто пошёл к воротам. Площадь за ними была невелика, прекрасно просматривалась и казалась почти пустынной. Только парочка мальчишек играла в свайку, две горожанки о чём-то беседовали, стоя у выхода продуктовой лавки, да дворник гнал метлой пыль.
Вроде всё спокойно. Сейчас его хватать не собираются, а его дом совсем рядом. Перейти площадь, по переулку добраться до ратуши, а там уже он на улице Цветов, в доме Колокольчика. Как замечательно, что Ноэль превратила этот дом в практически неприступную крепость! Там он отдохнёт и с ней посоветуется.
Но стоило ему выйти на площадь, как откуда ни возьмись принеслась карета графини, оттуда высунулась лилейная ручка и пальчиком поманила его к себе.
***
Его опять стала окутывать липкая, вязкая паутина, затуманивая сознание. Появилось дикое, непреодолимое желание последовать приглашению, со всех ног броситься туда, куда звала его рука графини Эжени. Жерар инстинктивно прижал руку к груди. Там под тканью рубашки и жилета притаился невзрачный камушек на верёвке, его надежда и опора — амулет, который дала ему Ноэль.
В голове сразу прояснело, стало легче дышать и он смог думать. Как лучше: сделать вид, что приворот всё ещё действует, или сбежать прямо сейчас? Эх, был бы у него частный портал, всё равно какого радиуса действия, он бы решился. Но устраивать погоню по улицам города? Глупо и опасно. Наверняка кучер графини знает Ворсель как свои пять пальцев, да и кто поручится, что тут рядом не скрывается банда наёмников?
Сбежит он позже, под благовидным предлогом. Или под неблаговидным, это уж как получится. Пусть красотка проявит себя, покажет, что собирается предпринять.
Придав своему лицу максимально идиотское выражение, он подошёл к карете, открыл дверцу и забрался внутрь. А там повёл себя и вовсе по-дурацки: встал на колени и припал к лилейной ручке, как к роднику. Над его головой раздался довольный смех: прекрасной Эжени понравилось представление.
Жерар тем временем скрытно оглядывался по сторонам. Графиня проявила беспечность: в карете они были вдвоём, никого третьего не наблюдалось. Просканировав окрестность, он убедился: всё правильно. Кучер на облучке, форейтор на запятках, ни с графиней внутри, больше никого.
Эжени крикнула:
— Пошёл!
И карета тронулась в сторону выезда из города. Где-то в том же направлении располагалась и резиденция графов Ворсельских. Куда она его везёт? К себе домой? Вряд ли. А что там ещё по ходу следования? О, трактир! Только бы не пропустить!
Жерар еще немного потискал ручку красотки, выдал пар комплиментов, а когда графиня захотела что-то ему сказать, внезапно скривился, согнулся и схватился за живот.
— Что случилось?
– сердито произнесла Эжени.
— Ничего, прелестнейшая, - произнёс мужчина и вдруг застонал, глядя на неё с болью и ужасом, - По-моему, в доме вашего родственника меня чем-то обкормили.
Он не стал уточнять, что не съел там ни кроши и не выпил ни капли.
— Вам нужен врач?
– поинтересовалась дама.
Кажется, если бы Жерар вдруг умер прямо у неё на глазах, она бы не расстроилась.
И тут он выдал:
— Мне нужен сортир! Срочно! Иначе я не ручаюсь за чистоту вашей кареты!
Снова согнулся и схватился за живот обеими руками.
До графини дошло. Ладно бы этот тип просто помер. Но её сестричка, кажется, перемудрила. Если бедняга тут обделается, от вони так просто не избавиться. Лучше немного отложить свои планы, чем ехать в карете и нюхать дерьмо. Она постучала в окошко кучеру:
— Останови у трактира! Скорее!
Затем, когда карета подъехала к трактиру, приказала форейтору, распахнувшему дверцы:
— Отведи господина в туалет, ему нужно оправиться.
При этом выражение лица её стало страдальческим и одновременно презрительным.
Жерар выполз из кареты с таким видом, как будто сейчас помрёт. Форейтор чуть не на себе его тащил в отхожее место. Но стоило Эстервику закрыться в кабинке на заднем дворе, как он тут же разогнулся, наложил на дверь заклинание монолитной стенки, встал на сиденье и толкнул посильнее раму в окошке, предварительно укрыв всё пологом тишины. Можно было вообще убрать заднюю стенку магией, но не хотелось обездолить трактирщика, он казался Жерару приличным человеком.
Вот окошко в его сортире самое что ни на есть удобное. Пусть под потолком, зато во всю стену по длине и шириной достаточное, чтобы пролез не слишком толстый человек.