Время бусово
Шрифт:
— Наши меньшие, — представил князь детишек, — Ярослав и Миро-слав. А это — Супруга Милослава, — коротко кивнул в сторону жены. — Старшие Горислав и Ратислав в полюдье, делом заняты. Не ведали, что к нам столь важные гости пожалуют. — Он окинул Буса и Злата быст-рым, оценивающим взором. — Княжичам будут ровесниками. — А когда выяснил, что Бус планирует побыть в граде Воронежце несколько дней, добавил: — Вот и хорошо. Значит, еще успеете повидаться и подружить-ся — дело то молодое, на дружбу скорое, сподручное. Это мы, взрослые, как медведи, тяжело сходимся…
— Что, верно, то верно, — подтвердил волхв. — В зрелом возрасте другие заботы на первое место выходят, нежели дружба, которая пред-полагает бескорыстие и преданность… Зрелость же старается найти покой и… выгоду.
Более седмицы посольство Буса находилось в Воронежце, пользу-ясь гостеприимством и хлебосольством князя Яровита. За это время и о курганах, раскинувшихся вокруг града, расспросили, и историю града и рода, его воздвигшего, узнали. Оказывается, был в их роду муж весьма мудрый, Вороном прозываемый, который в далекие времена, о которых даже самые древние старики уже не помнят, а помнили только их деды да прадеды, жил, и он привел род свой на реку, рыбой и зверьем лесным обильную, на берегу которой град поставил. Реку ту в честь вождя Во-рона Воронежем назвали, а град — Воронежцем.
Со старшими сыновьями князя Яровита, Гориславом и Ратиславом, похожими на родителя как две капли воды внешне и манерами, Бус и брат его Злат познакомились и подружились, как и предполагалось, вместе на полюдье хаживали, охотой на птицу и зверя баловались. В окрестных лесах вволю побродили, познавая край, храм местный и ка-пища лесные посетили. Не забыли и ряд о дружбе и помощи друг другу уложить, подкрепив его клятвой Перуну.
Расспросили князя Яровита и об Атамане, поведав о ночном про-исшествии, произошедшем в последнюю бивуачную ночь, и о событиях чуть ли не тридцатилетней давности, когда ни Буса, ни Злата, Горислава и Ратислава еще на белом свете не было.
— Недавно объявился, — нахмурился князь, — хотел татя изловить, но все как-то руки не доходили. Теперь непременно за него возьмусь, изловлю да к суду призову. Достаточно ему тут казаковать да атама-нить, пора и ответ держать! Пробовали искать, князь Яровит для этого целую дружину воев собрал, рать не рать, а сотни полторы — точно — да куда там, пропал, словно в воду канул Атаман со своей шайкой, ни сле-да, ни зацепки…
Покидая гостеприимный Воронежец, провожатых оттуда не брали, решили обойтись беловежскими, находившимися в распоряжении кня-жича Ратобора, а еще подвернувшимися на тот случай курскими торго-выми людьми, окончившими свои дела в Воронежце и возвращающи-мися в родной град с товарами. Выгода была обоюдная: русколанскому посольству — добровольные провожатые, торговым людям — бесплатная охрана каравана на весь путь следования.
В дороге вели себя с опаской, ожидая очередной каверзы со сторо-ны Атамана и его людей, постоянно выделяли усиленную стражу, но все обошлось. Шайка Атамана не появлялась более, и вскоре о ней и о самом Атамане стали забывать.
Град Курск запомнился Бусу не столько крепостью, возвышаю-щейся на мыске при слиянии двух рек, Кура и Тускаря, которая, к слову говоря, была поменьше, чем в Воронежце и иначе строена, особенно крепостная стена, дубовые бревна которой не друг на друге, внахлест, как при строительстве здания лежали, а были вкопаны в землю комель-ками, не столько соловьиными трелями, чем очень гордились курские жители, сколько приключениями на охоте и знакомством с Радославой, спасшей ему жизнь. Дело же было так: посольство русколанского кня-жича уже гостило в Курске около недели, не только любуясь градом и его окрестностями, но и ведя переговоры о помощи друг другу во время военных действий. Хоть был и не сезон, но князь Кур в честь прибыв-ших высоких гостей устроил охоту на вепрей, уже поднабравших жирку в курских лесах после зимней поры. Запрещалось по уговору бить толь-ко маток, имеющих потомство. И такой уговор всех устраивал.
Как известно, вокруг града Курска, хоть в одну сторону, хоть в другую — сплошные леса. Хвойные боры перемежаются с березняками и дубовыми дубравами, а в поймах рек, будь то малый Кур, тихоструйные Тускарь и Рать или же полноводная Семь, довольно часто заросших лозняком и камышом, всегда водились эти сильные и смелые животные.
В охотничьей забаве приняли участие не только княжич Бус, его брат Злат и прибывшие с ними молодые воины-сопровождающие, но и курская молодежь из знатных родов, в том числе и девицы. Жизнь на окраине Русколани, соседство с воинственными племенами, большин-ство из которых вели еще кочевой образ жизни, заставляли держать оружие в руках не только всех курских мужчин, но и женщин. Потому участие молодых курянок, не обремененных семьями и детьми, в охоте было делом если не обычным, то вполне объяснимым.
Так уж случилось, что в почетной свите, сопровождавшей во время охоты Буса, оказался и он с Радославой, дочерью знатного курского жи-теля, одетой древней воительницей, только без воинских доспехов, как-никак, не на рать собрались, а всего лишь на охоту. Однако Радослава в своей, почти воинской одежде, в волчьей куртке-безрукавке поверх пла-тья, мехом наружу, с коротким копьем в руке, луком и колчаном со стрелами за спиной, с малым мечом на поясе, скорее походила больше на богиню охоты Зевану, чем на простую девицу. Это впечатление уси-ливалось еще тем, что она грациозно восседала на кауром жеребчике, а рядом с ней был здоровенный пес-волкодав. Не влюбиться в нее просто было невозможно!
Охота была в самом разгаре, когда загонщики подняли в болоте и погнали в сторону высокородных охотников матерого кабана-секача. И надо было тому случиться, а, возможно, в том и был Божий промысел, что секач выскочил на княжича Буса. Бус нанес ему удар копьем, но то ли удар был неточен, то ли не так силен, но секача он не остановил. На-оборот, лишь озлобил больше. Кабан бросился на коня Буса и сбил его с ног. Падая, конь придавил всадника, не успевшего освободить ногу из кожаного стремени, только начавшего входить в обиход конской сбруи. Данный обычай пользоваться стременами для упора ног при верховой езде был перенят у гуннских племен, с которыми не раз и не два прихо-дилось общаться русичам. Конь Буса пал, а секач, несмотря на всю гро-мадность и кажущуюся неповоротливость своего тела, сделав мгновен-ный разворот, распорол благородному животному своими клыками жи-вот. И только чудо спасло княжича Буса от подобной участи: он успел убрать свободную ногу из-под клыков взъярившегося кабана, а придав-ленную крупом коня ногу, как и его самого за крупом коня, секач не заметил.
Конь Буса еще дрыгал в последнем издыхании копытами, когда раненый кабан пошел на второй заход. И неизвестно, чем бы этот заход завершился для Буса, не окажись рядом Радослава. Пущенная ее твер-дой, недрогнувшей рукой стрела угодила зверю в глаз. Новая боль оста-новила разъяренного секача и заставила обратить свой гнев на новый объект, забыв на время о старом. Кабан рванул в сторону смелой всад-ницы, но та, метнув в зверя копье, коротким скачком жеребчика увер-нулась с его пути, а ее пес уже мертвой хваткой вцепился в заднюю но-гу секача, лишая его свободы движения. Секач вынужден был, оставив на время охотников, заняться псом. Пес, защищая хозяйку, погиб, но это дало время Бусу освободиться из-под павшего коня и перебраться на жеребца Радославы. А тут уж подоспели другие охотники, которые с громкими криками окружили секача и, разя его стрелами и копьями, вскоре добили.
— Ты — моя спасительница! — заявил восторженно Бус, обращаясь к Радославе. Он еще не отошел от внутреннего напряжения чувства опас-ности, а потому был по-юношески искренен, открыт сердцем и душой, и говорил, что думал — С этого мгновения я весь в твоем распоряжении, прекрасная курская витязяня.
Припоздавшие охотники хоть и завалили кабана, но чувствовали себя слегка обескураженными и виноватыми в произошедших с княжи-чем Бусом опасных событиях, а потому переминались с ноги на ногу недалече. Будь дело иначе — от победно-восхищенных криков хоть уши закладывай: такого зверя завалили! Но радость победы омрачалась только что пережитыми волнениями. Еще неизвестно, как на такой обо-рот дела посмотрят курский князь Кур, принимавший гостей, а, значит, и отвечавший за их жизнь, а потому не очень-то обрадующийся слу-чившемуся происшествию, и волхв Златогор, доверенное лицо князя Дажина.