Время бусово

Пахомов Николай Анатольевич

Когда с Атаманом было покончено, раненые дружинники усажены в седла, павшие — уложены на лошадиные крупы и крепко привязаны, чтобы не упасть при скачке; когда с места боя было подобрано враже-ское оружие и бронь и вместе с остальным трофейным скарбом, дос-тавшимся русколанам, приторочено к седлам заводных лошадей, в том числе и готских, которые удалось собрать в окрестностях лесной поля-ны — русколанская дружина тронулась в обратный путь. Надо было то-ропиться, так как уже рассвело, и в степи конных ратников можно было далеко увидать. Бус это понимал, потому и спешил как можно быстрее покинуть место сечи, чтобы как можно дальше уйти от него в случае погони. Пройдя спешной иноходью лес и выйдя в открытую степь, от-ряд Буса крупной рысью направился к родному граду.

— Жаль, что конунга Германареха упустили, — крикнул, преодоле-вая шум встречного потока воздуха волхв Злат, придерживаясь рядом с Бусом.

— Жаль, но, видно, так распорядились Боги и такова их воля… — с сожалением ответил Бус, переживая за срыв так хорошо задуманной операции. — Может, еще повезет, встретимся… А может, и не встретим-ся уже: копье-то крепко ему в бок вошло, даже не выпало из раны… Впрочем, враги всегда живучи…

— Вряд ли! — отозвался Злат. — Он теперь от нас с тобой будет за сто поприщ держаться. Ведь струсил на честное единоборство выйти, лат-никами прикрылся.

— Сколько врагов полегло? — спросил Бус, меняя тему разговора. — Я не считал.

— Я — тоже, но сотник Яр сказал, что более двух сотен. Одних ярлов да вождей родовых — десятков шесть-семь!

— Значит, один к пяти, — констатировал Бус итог потерь.

— Что? — Не понял Злат.

— Да о потерях я… Говорю, что на каждого нашего павшего дру-жинника пришлось пять готов.

— А-а-! Так у нас пало не шестьдесят, а только тридцать. Значит, один к семи.

— Пока до града доскачем, еще многие из тяжелораненых в путь к пращурам направятся после такой скачки.

— Да. Как-то не подумал о том. А знаешь, брат, если погони не бу-дет в скором времени, то раненых можно в ближайших весях оставить, может огнищане их выходят…

— Дело, волхв, говоришь. А что с мертвыми делать будем, если по-гони хоть полсуток не будет? Может, погребем их в степи?

— А почему не поступить таким образом? Степь что тут, что под Кияром — везде степь, везде одинакова. Везде она наша, русколанская, родная. Так что в своей земле будут павшие гридни лежать, под своим небом…

В Кияр князь Бус через трое суток привел дружину на четверть по-редевшую и уставшую до изнеможения.

«Вот так привел князь новых воев, — дивились киярцы, наблюдая такую картину, — своих и то не всех домой воротил»! Но когда узнали о дерзком рейде в стан готов и о жестокой сече, приведшей к ранению конунга Германареха, зауважали пуще прежнего: «Царь! Настоящий царь! Древним праотцам Богумиру и Русу, отцу Арию подобный! Толь-ко те так могли поступать, только те».

В тот год нашествия готов на град Кияр благодаря дерзкому рейду удалось избежать. Германарех горел жаждой мщения, но двинуться не мог, так как рана полученная им от копья князя Буса хотя не была смер-тельной, но и не позволяла одеть бронь и вскочить на коня. Он лежал в своем дворце, окруженный лекарями и знахарями, потчевавшими его всякими снадобьями, но так и не сумевшими полностью поставить на ноги. А доверять войска кому-либо из конунгов, хотя бы родным сы-новьям, Германарех не решался, боясь остаться без войска и державы. Собранные Бусом рати вновь вызволили из готской зависимости град Киев и земли полян. На общем вече, собранном по просьбе волхва Зла-та, князь киевский Кий Готский был смещен с княжеского престола и на его место был поставлен воевода Болорев, ярый сторонник Буса и по-борник единой и могучей Русколани.

На протяжении полутора десятка лет русколанскому князю прихо-дилось сдерживать натиск готских и гуннских орд. Война на два фронта истощала силы Русколани. После смерти римского императора Кон-стантина не осталось ни одного внешнего союзника. Да и из внутрен-них, признававших руку Кияра, с каждым годом оставалось все меньше и меньше. Открыто откололись от Русколани и примкнули к гуннам берендеи. В эту же сторону поглядывали аланы и косоги. Но Русколань держалась, собирая свои силы то вокруг Голуни, то вокруг Воронежца.

В год 5875 от сотворения мира в очередной раз на Русколань повел готов Германарех, но не сам, будучи почти недвижим после удара сули-цы, нанесенного князем Бусом много лет назад, а, поручив поход сво-ему полководцу и родственнику из рода Амалов — Винитарию, — про-званном русичами Амалом Вендом, так как мать его Водомерка была славянкой княжеского рода из племени венедов-вендов.

Бус вновь собрал рать и разбил войско конунга Винитария. Тот за-просил мира и получил его. В Кияре Антском он вместе со своими при-ближенными воеводами ярлами пил сурицу и вина греческие за мир и дружбу и клялся на мече Одином и Христом, что между готами и руси-чами будет вечный мир. Русы поверили, и когда Винитарий пригласил их в свою ставку на продолжение мирных трапез, то приняли это при-глашение. Русколанский князь, несмотря на отговоры брата Злата, вме-сте с братьями, сыновьями и знатнейшими русколанцами поехал в став-ку Амала Венда, где был предательски пленен и казнен — распят на кре-сте в соответствии с римскими обычаями. Был распят также, как почти за 300 лет до его рождения в далекой Иудеи и Палестине был казнен и распят Иисус Христос. Вместе с Бусом были казнены той же лютой и позорной смертью семьдесят бояр, в том числе все друзья юности Буса: Славич, Мал, Рат, Млад, Званич, Ван, Асалак, Мирвол и Сварич — птен-цы гнезда волхва Златогора, когда-то в далекой и светлой юности по-клявшиеся на крови быть верными друг другу до конца. Амал предлагал им ценой предательства и измены Бусу купить свою жизнь, но ни один из них на это не пошел; приняли смерть, не поступившись клятвой вер-ности. Только волхву Злату, не поверившему в добрые намерения гот-ского вождя и не поехавшего в ставку к Амалу Венду, и сыну Бояну, гостившему в тот момент у славгородского князя Словена, удалось из-бежать подлого предательства, плена и смерти.

Войско Амала Венда заняло Кияр Антский и стерло его с лица зем-ли вместе с крепостью, уничтожив древние святилища и храмы, потом пошло на Белую Вежу. Жители некогда прекрасного города Кияра, не успевшие вовремя покинуть его, частично были убиты, частично плене-ны и уведены в рабство. И только голодные, одичавшие псы, оставшие-ся без своих хозяев, сиротливо бегали на дымящихся развалинах. Время от времени они сталкивались с бездомными котами и кошками, но по-меченные одной бедой, мирно расходились. Божьи твари не чета людям.

Остатки русколанского воинства, покинув разгромленную и со-жженную столицу — Кияр Антский, — на пепелищах которой теперь готы справляли свои тризны, отступали на север. Отступали не только воины, но и все жители Кияра, не пожелавшие остаться на родных пепелищах на милость врагов. Они отступали вместе со скарбом, со скотом, дер-жась в центре войска. Вместе с ними отступал и волхв Златогор, успев-ший в последний момент из пылающего храма Сварога спасти только Книгу Велеса и книгу славянских Вед. Не терял надежды волхв сохра-нить сей великий труд многих поколений ученых волхвов для потомков, мыслил отвезти его после невзгод в Сурож, по-прежнему гордо и непре-ступно стоящий на берегу Сурожского моря, красуясь каменными бас-тионами, воздвигнутыми почти сорок лет назад руками воев Буса. И эта книга была у него самым ценным грузом, который вез с собой ученый волхв.

Давно уже позади осталась Белая Вежа, которую также покинули жители. Покинули с плачем и стенанием. И только небольшая воинская дружина во главе с беловежским князем осталась в граде, чтобы при-крывать отступление остального войска, связанного по рукам и ногам стариками, детьми, женщинами, обозами и гуртами скотины.

— Братия, ляжем костьми, но врага не пропустим, — говорил бело-вежский князь Ратобор дружинникам, пожелавшим остаться с ним для прикрытия отхода соплеменников. — Не дадим проклятым готам надру-гаться над нашими женами, матерями и сестрами. Не позволим изде-ваться им над беззащитными младенцами и стариками. Поступим так, как того требуют боги наши Перун и Дажьбог. Клянемся!