Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя
Шрифт:
— Чего уж там, говори прямо, — засрали. Загадили всё… Да-да! Ты глянь какая у нас вода теперь в море стала, какой берег… А воздух в городе? Это же ужас!
— Об этом и говорю. Полезное нужно успеть создать, нам, мужикам, важное… Не для желудка. Для желудка и семьи нужно совсем мало, смехотворно мало…
— Для тебя — да. Для тебя не нужно, — согласился Артур, продолжил мысль. — А вот для какого-нибудь пришлого, да и местного порой, как раз для жрачки они и нужны. И всё мало им.
— Вот этого я как раз и не понимаю. По-мне, если вокруг хорошо, то и мне тоже… Особенно, если и я в этом участвовал. Сытый не сможет спокойно жить среди голодных, понимаешь, Ара, голодные обязательно всё отберут… Хорошо
— Это точно… И не — может быть, а точно убьют. Нас всегда учили отбирать… «Эй, деревня, ну-ка отдай сейчас же хлеб и мясо городу! Нет? К стенке его, растуды-т твою, падла, в патрон!»
— А ведь мы — мы сами — запросто можем улучшить среду проживания. Не дожидаясь. Не государство, правительство — им не до нас, — а мы — сами. Рынок же вокруг, Артур, перестройка. Никто лучше нас здесь не видит, что нужно изменить на пользу… И ты здесь видишь, и мы, там, на материке видим: везде всё запущенно, валится всё, рушится… А почему? Старое всё, всё пришло в негодность, отсталое. Сейчас срочно нужны новые технологии, Артур, новый соцкультбыт… Потому и перестройка. Новое время наступает, Артур, новое. На подходе третье тысячелетие… А мы в политических дрязгах тонем, по-уши уже в… увязли.
— Саныч, ты уже, я вижу, вполне созрел, тебе обязательно в Думу идти нужно.
— Да я ходил…
— Я не то имею ввиду — работать тебе надо в Думе, депутатом…
— А, работать… Может быть, Артур, если серьёзно, но не с этими… С этими я не смогу. Эти отравлены… Они, как голодные волки у дармовой туши… Нет, не смогу. Двуличность, подлость — не для меня. Потом, может быть… Когда-нибудь… Когда всё очистится.
— Да оно никогда само собой не очистится… у дармовой-то кормушки! Что ты, Саныч! Нет, конечно!
— Значит, никогда. Кстати, я думал о тех ребятах, которые начинали со мной рядом… Думал, может, с ними… Нормальные, честные и порядочные ребята были… Сейчас… — СанСаныч вздохнул. — Как переродились.
— Не выдержали проверку деньгами мужики, да?
— Заразились. Я пробовал поговорить… Я же понимаю, что объединяться нам нужно, стеной вставать… но вижу — люди вокруг не те. Ни в дело, ни в разведку, ни… Сгнили. Не устояли. Или ушли просто. И что интересно, Артур, вокруг меня, я это замечаю, или рядом, прямо с первых дней, кажется, всё время крутятся какие-то странные, подозрительные люди, но, говорят, нет, тоже предприниматели, только все из бывших КГБэшников, почему-то, МВДэшников, офицеры какие-то… Но люди не те, я вижу, не предприниматели. Хотя… Нет, всё равно, тут что-то не чисто. Какой-то подвох есть… Или мне это мерещится… Не пойму пока.
— Совет: не читай, Саныч, детективы на ночь…
— Я детективы вообще не читаю… Да и, в последнее время, не до книг мне… Сплошные постановления, распоряжения, дополнения к распоряжениям читать приходится… Вся и литература… Херня, в общем. Ни концерты, ни кинофильмы, ни… к любимой женщине уже не заезжаю — некогда. Настроение не то…
— Плохо дело у тебя, Саныч, оказывается. Незадача. И что?
— Не знаю. Знаю одно — до конца идти буду.
— Это я понимаю. Уступать, пожалуй, не нужно…
— В крайнем случае, приеду к тебе — в кабаке играть будем, — не весело пошутил СанСаныч. — Примешь?
— О, это запросто… Сразу на уши всех поставим. Это нам раз плюнуть…
На следующий, третий, день СанСаныч и улетел домой. Не смог дольше бездельничать. Да и погода, обещали, вновь — вот-вот, должна испортиться. Сан Саныч запаниковал, засобирался, вовремя и проскочил в это лётное свободное окошко. Успел.
И всё опять завертелось.
К сожалению, весьма плохо.
С этим человеком его познакомил один коммерсант. Не удачно стартовавший когда-то, набрав кучу долгов, бегал от кредиторов по городам,
От его работы проку особого не было — оборот был маленьким, одним дистрибьютором только стало больше, и всё. А вот он, в свою очередь, привёл ещё одного человека, тоже с еврейской или немецкой фамилией. Тот честно признался, что долгое время был с мафией, сейчас правда повзрослел, разочаровался в методах их работы, пришёл в бизнесе к мысли, что всё прошлое в его жизни, — ерунда, сейчас хотел бы сделать что-то полезное и важное для людей, для детей точнее… Как СанСаныч вот. Кстати, сам он вдовец — жена пару лет погибла от рук неизвестного преступника. (Да-да-да! СанСаныч смутно припомнил какую-то жуткую и странную историю — ходили слухи — где-то за городом погибла девушка-предприниматель… То ли бандиты, то ли муж из ревности… Дочь без матери осталась!..) «На руках дочь, — нервно комкая в руках фуражку, рассказывал вдовец, — совсем маленькая ещё». Это тронуло СанСаныча, как жизнь судьбы людские ломает! Пусть и трагедии, к сожалению, но очищают всё же души, осветляют, думал он… Что-нибудь доброе теперь человек решил людям сделать, очень хорошо. Почувствовав к себе заметное сочувствие, человек внешне ожил, пообещал развить крепкую дистрибьюторскую сеть в другом городе, например, в Комсомольске-на Амуре… потом и дальше!..
Некоторое время честно выкупал небольшие партии детского питания, увозил… Появлялся через некоторое время, радостный и довольный хорошо развивающимся делом. Рад был, что и ему теперь люди спасибо говорят, выкупал партию детского питания, и снова уезжал. Так было в течение полугода. Потом он попросил довольно большую партию, тысяч на двадцать пять— тридцать долларов. Контейнер целый… Ещё лучше дела, сказал, должны пойти, но товар — детское питание — просил дать с отсрочкой платежа, а в залог предложил импортную автомашину, джип, — только что из Владивостока, с парохода. Трёхлетней «выдержки», правда, но в отличном состоянии… Да вот он, под окном стоит, можно посмотреть…
Пятидверный красавец сверкал краской, лаком… Завлекал, манил…
Заманил. СанСаныч согласился. Получил ключи от автомобиля, доверенность на право управления, — передал товар на оговоренную сумму…
Недолго и радовался…
Через четыре дня она исчезла. Люди какие-то подлые машину угнали. Вот здесь её, СанСаныч помнил, только что оставил, пришёл — «там нет никто». Как в песне «…Вот она была и нету». Тяжёлый удар. Больной. Едва ли не первым выразил сочувствие именно этот человек. «Ай-яй-яй! Как обидно! Такая машина хорошая была. А ты её, СанСаныч, хорошо закрывал? А в милицию уже заявил? Может, найдут!»
Два месяца милиция скучно и безынтересно делала вид, что предпринимает меры…
Особенно болезненным удар сказался на финансовой составляющей фирмы. Оправится от него, по всем оптимистическим подсчётам, можно было не раньше года интенсивной работы, при условии стабильности поставок и увеличивающегося спроса. Но ни того, ни другого в оценках СанСаныча вроде не просматривалось… кажется. Некоторые люди, юрист фирмы, например, прямым текстом заявляли: «Это подстроили те два гада, два друга, два проходимца… С ними очень серьёзно разбираться нужно». А куда обращаться? К кому? В милицию? Да что вы, наивные люди!! Милиция у нас только себя и охраняет. Внутри управления своего только смело ходят, и то, говорят, оглядываются… А на воле… Тише воды, ниже травы они. К бандитам идти? Ну, к бандитам!.. К бандитам это… К бандитам… Хмм… А что? Может, попробовать! Не ходил никогда, не обращался…