Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя
Шрифт:
— Это точно, — с жаром поддерживает главбух. — У меня такие кошмарные платежи… почти все авансом… Мы ещё ничего не продали, а мне уже платить…
— Ладно, решено: едем искать производителя, — оглядывая всех повеселевшим взглядом, заканчивает совещание СанСаныч. — Если уж без производителя нам никак.
— Это вам-то, СанСаныч, нужен производитель?! — с намёком восклицает доктор. Женщины дружно рассмеялись, да уж…
Московская торговая компания ЗАО «Прайвэкс», созданная югославами, у которой СанСаныч, перебрав перед этим три или четыре московских, таких же посреднических, постоянно теперь покупал детское питание, за год их знакомства фирма из шести человек поднялась, выросла в мощную посредническую структуру с многомиллионным долларовым оборотом. Президент компании для СанСаныча стал уже практически недоступен, секретарь все звонки и встречи замыкала на одного из его замов.
В
Спрос на детское питание у него возрастал. Родители уже брали не большими, недельными закупками, а ходили через день, кто и чаще… Ещё и мелкие оптовики кое-что разбирали. Интерес рос… Детские врачи, педиатры и участковые, уже работали почти свободно, знали что рекомендовать, что детям советовать, писали уже объёмные недельные меню-рецепты. И родители, и врачи чаще стали спрашивать рыбные пюре, смешанные… А эта продукция, к большому огорчению всех в фирме СанСаныча, не доходила, оставалась где-то в Москве… У СанСаныча с декларированным полным ассортиментов детского питания возникали проблемы. Родители огорчались, нервничали, боялись возврата прежних своих бед. А что СанСаныч мог на это сказать? Плечами пожать? Ещё и валютный курс постоянно рос, и московская фирма-поставщик цены поднимала… И железная дорога провозные тарифы увеличивала, и накладные расходы росли… Одни удары по престижу фирмы. СанСаныч не мог так легко цены поднимать, как все, боялся отпугнуть, обидеть покупателей. Хорошо видел их, своих покупателей, видел, кто к нему ходит. Если и были у кого большие деньги, так далеко не у многих.
И на этот раз в Москве разговора в «Прайвэксе» не получилось. Вице президент компании, тоже югослав, высокий, улыбчивый, с крупным подвижным лицом, легко отшучивался, сводя весь разговор к тому, что если бы фирма СанСаныча, например, выкупала бы у него товара процентов на семьдесят-восемьдесят, то он, тогда бы, это да бы!.. Весело смеётся. Так же улыбаясь докладывает свою проблему: «У меня масса своих здесь контрактов, и все по Москве, представляете, ещё и Нутритек кое-что по госзаказу в Чечню забирает… и… так далее, и тому подобное. Мы же вас ценим, вы же знаете, — холодно улыбаясь, говорил он, — даём вам один контейнер неоплаченный на оплаченный предыдущий, по-дружбе… Знаем, что вы далеко живёте, что вы стараетесь, про сильный научно-практический отдел ваш знаем… Наслышаны. Вы у нас молодцы, но… Товара всем не хватает, денег на закупку тоже… Берём кредит, и сами понимаете что цена растёт… Нам это тоже не нравится, а что прикажете делать! Нам же и прибыль ещё, извините, кое-какая нужна, да и время такое!.. Другим мы вообще без предоплаты ничего не отгружаем… Работаем от того, что есть!..»
Жаль! Ну нет, так нет!
И кто бы мог подумать, что в городе СанСаныча, когда-то, лет пять-шесть назад, жила простая, но, говорят, очень симпатичная белокурая девушка, которая работала в славном советском «Аэрофлоте» ни кем-нибудь, а бортпроводницей, причём в статусе передовика Соцтруда. И вот однажды, рассказывают старожилы, в одной из дальних поездок, только-только нашим экипажам разрешили летать зарубеж, она совершенно случайно познакомилась с молодым, естественно красавцем иностранцем. Правда, в описании самой внешности иностранца есть серьёзные разночтения: кто говорит, что красоты он был не земной, как и сама девушка, кто говорит, что так себе он был, и старше её, и невысокий, и лысый, но, это всё неважно сейчас. Главное, они крепко полюбили друг друга, сильно тянулись
Если это известно «Аэрофлоту», то кто сказал, что об этом не может знать, например, тот же СанСаныч, когда его можно сказать друг, Алексей Образцов, командир воздушного судна, лётчик, пилот первого класса, хорошо знал эту девушку… Не в смысле того… а в том смысле, что просто летала несколько раз в его экипаже, в качестве всё той же бортпроводницы… И ничего другого! Плохо о наших людях могут думать только враги или сочувствующие им… Не мы!
Именно к ним сейчас в гости и летел СанСаныч с бухгалтером Татьяной, женой своей, на борту авиационной иностранной компании с загадочным трёхбуквьем на фюзеляже «KLM» по маршруту Москва-Амстердам. Теперь это для нас запросто, господа, раз-два и мы уже…
Сам самолёт СанСаныч и не понял какой был. Пассажиров провели по закрытому туннельному переходу прямо в салон, который внутри оказался неожиданно маленьким, меньше даже, как показалось, чем «Ту-154». Но кресел в первом салоне было в половину меньше, сидеть было от этого очень свободно и непривычно удобно. И накормили в полёте отменно, как показалось СанСанычу с Татьяной, два раза причём. Хотя полёт не продолжительный. Стюардесса у Сташевских, да и у всех пассажиров в салоне, предварительно, приветливо улыбаясь, поинтересовались, — на русском языке, распевно, и со значением, будто господам или князьям: «Вы предпочитаете обед рыбный или мясной?»! СанСаныч с Татьяной удивились — рыбный или мясной?! Можно, значит, выбрать! Но вида не подали, не сговариваясь, мудро заказали и то, и другое. А уж разнокалиберных прохладительных напитков зазывно мимо их кресел возили туда-сюда, просто непрерывно. Напротив, через проход, два какие-то человека развалясь в креслах, легко и дружески разговаривали между собой сначала на английском языке, потом, перешли на немецкий, потом на французский, потом обратно на английский… к великому изумлению четы Сташевских, запивая весь свой этот иностранный разговорный коктейль, не морщась, глотками золотистой на просвет — в салоне было очень солнечно, — жидкости, видимо коньяком, а может и виски. СанСаныч, из принципа, вначале тоже заказал такой же, по цвету, но пить не морщась не смог, крепким уж больно оказался, поэтому быстренько заменил на привычное шампанское и рюмку водки перед мясом. Татьяна пила только мартини с тоником. Так именно её научила дома юрист, Людмила Николаевна Образцова: много можно выпить, не опьянеть, и вкусно.
Оба Дальневосточных пассажира в тайне немножко трусили, точнее переживали. Не за сам полёт, за другое: а вдруг не в тот город самолёт приземлится или их не встретят… И что тогда? Или… Языка-то, ни английского, ни немецкого, ни тем более голландского они не знали. Да если бы и захотели выучить какой, за тот мизерный срок, отпущенный СанСанычем для сборов, они бы всё равно ни один не осилили. Что грустно… Скорее, стыдно. Как и за то, что и денег с собой — кот наплакал… Предприниматели!.. Эх!.. И стыдно, и грустно. Такой вот, перестроечный, моральный коктейль в душах наших путешественников образовался… Заняла Татьяна сколько-то там, в Москве, у родственников.
Но самолёт прилетел вовремя, и именно туда куда и предполагалось, и встретили их.
Ах, Амстердам, Амстердам, Амстердам!..
Нет, они тогда его не видели. Проехали какими-то вроде задворками, и покатили прямиком в город Леварден, или Леуарден… как-то так, в общем. Там именно и жила наша интернациональная семья, лучшая часть которой — женская — когда-то принадлежала России, ещё раньше СССР, причём городу Хабаровску. Важно другое, ландшафт был за окном машины сказочно приятным, сплошное тебе раздолье с привольем. Чудные зелёные поля с коровками и без, огромные поля — до горизонта — ярких тюльпанов: и красные они, и оранжевые, и жёлтые… — невероятно много цветов и невероятно всё красиво; ещё и чудные деревенские мельницы — настоящие! — были и чудные ветряные — просто стада! Но что не менее чудное, так это ровность, ширина, и чистота автомобильного шоссе. А машин на нём… Настоящая артерия, напряжённая, важная и неизбывная.
В дороге и пообедали. Прямо над дорогой, в одном из кафе. Закрытый стеклянный мостик над дорогой, как смотровая вышка-аквариум. Чудно. Словно в тихой прохладной обстановке в кинозале сидишь, пьешь себе кофе, слушаешь негромкую музыку, и отдыхаешь. А под аквариум, как под огромный и прозрачный экран, и из-под него, в восемь шоссейных полос, беззвучно летят из-за горизонта, исчезая и появляясь автомобили… Порой жутко даже становится, ноги сидя подгибаешь, чтобы выхлопными трубами, или крышами высоких прицепов тебя, кажется, не зацепили…