Время «Ч»
Шрифт:
Под мастерскую сгодилось подвальное помещение, которое недавно было наконец очищено от хлама, оставшегося здесь от прежних хозяев (какие-то люди, не рассчитав, видно, свой бюджет, выставили дом на продажу, его перекупили через «своего» риэлтора и приспособили под «базу»).
В помещении находились двое мужчин и молодая, лет двадцати шести, женщина, светлые локоны которой тщательно убраны под туго затянутую черную косынку. Шатену – тридцать четыре; он чуть выше среднего роста, хорошо координирован, внимателен к любым мелочам, обладает завидной реакцией, природа наделила его длинными и чуткими, как у пианиста, пальцами. Второй мужчина чуть моложе, года на два или три, и на столько же сантиметров выше своего товарища. Темно-каштановые волосы, короткая аккуратная прическа, лицо с легкой смуглинкой, полоска усов над верхней губой, подбородок гладко
В помещении, где они собрались, воздух был уже хорошо прогрет; Макс первым делом выдернул из сети электрокамин – он всегда уделяет повышенное внимание мерам безопасности. Надо сразу сказать, что как спец по взрывотехнике он просто неподражаем, поэтому его очень ценят, берегут по мере возможности и платят ему за работу приличные по любым меркам деньги…
В подвале, который они превратили в мастерскую по изготовлению ВУ [24] и компонентов к ним, из мебели имелся только длинный и узкий стол, за которым удобно было работать как минимум двум спецам; трехламповый светильник, прикрепленный к потолку так, как это делают в бильярдных, равномерно освещает всю поверхность стола. Плюс специальная шарнирная лампа, которую обычно используют, когда требуется тонкая, воистину ювелирная работа…
24
ВУ – взрывное устройство.
Макс и Ольга – так зовут эту блондинистого окраса женщину – одеты однотипно: спортивные брюки, кроссовки и майки цвета хаки без рукавов (девушка даже предварительно сняла лифчик, чтобы ничто не стесняло ее движений). Назир, одетый в темно-серые брюки и черную водолазку, встал у торца стола и, сложив руки на груди, молча наблюдал за приготовлениями…
Через пару минут все было готово к работе. Никто из присутствующих громко не разговаривал; объяснялись коротко, репликами, произнесенными полушепотом, – сказывались выработанные годами дисциплина, опыт, профессиональный подход. Все необходимые для работы предметы были разложены на столе с особой, присущей Максу аккуратностью – словно на выставке: женская сумка из плотной черной кожи, проклепанная во многих местах, в стиле «а-ля байкерша», два цилиндрической формы взрывателя, один прямого действия, срабатывающий через замкнутые контакты прерывателя, другой электродетонатор рассчитан на замедление в девяносто секунд, уже зачищенные провода, отрезанные по длине, две батарейки «Крона», обычный аудиоплеер, внутренности которого Макс несколько видоизменил, сотовый телефон, рулон тончайшей свинцовой фольги, мягкий, эластичный брусок чешского пластита «самтекс», два наголовника с линзами, специальный паяльник для тонкой работы и еще кое-что по мелочам.
Макс надел шлем с «увеличилкой» – то же самое сделала и Ольга, – взял в правую руку скальпель, замотанный с другого конца куском изоленты, но тут вдруг подал реплику Назир, до этого момента наблюдавший за ними молча.
– Давай, Ольга, приступай к работе… да пребудет с нами всевышний, – сказал он, глядя своими желтоватыми глазами на женщину. – Для себя делаешь, да? Если сам что-то делаешь, то можно быть уверенным, что все сработает как надо… А ты, брат, проследи, чтобы не было какой ошибки…
Ольга, конечно, не считала себя таким виртуозом, как технарь Макс, – окончивший, кстати, в свое время инженерно-саперный факультет одного из российских военных училищ – но кое-какие навыки в минно-взрывном деле она уже имела. Она поправила «шлем», надетый поверх завязанной на затылке косынки, взяла со стола скальпель, чуть изменила угол наклона светильника, затем, более не медля ни секунды, принялась за работу.
Первым делом она вывернула наизнанку «байкерскую» сумку, присмотренную по случаю Максом на одном из подмосковных рынков. Сделала скальпелем десятисантиметровый надрез у днища, там, где для придания формы и жесткости был вшит между кожей и плотной материей, используемой для подкладки, фрагмент гибкого, но прочного пластика. Затем подрезала подкладку с двух сторон на боковинах – опять же у днища сумки, – после чего отложила скальпель в сторону.
В отличие от Макса, который, досконально зная науку разрушения, позволял себе – особенно при наличии зрителей – относиться к взрывчатым веществам с некоторой долей презрительной небрежности, Ольга работала сосредоточенно, предельно концентрируясь на своем нынешнем занятии. Она знала, что в таком деле, как это, мелочей не бывает, поэтому еще раньше, до того, как спуститься в мастерскую, избавилась от длинных накладных ногтей и отшлифовала пилочкой собственные ногти. Дальше дело пошло быстро и споро. Пластит, как ему и полагается, был материалом пластичным, как глина для лепки. Ольга сделала три тонкие, чуть вытянутые в длину «лепешки», определив каждую из них внутрь тончайшей свинцовой фольги, которую – и это уже не раз проверено – не берет никакой металлодетектор (конечно, если бы ей предстояло с такой вот «заряженной» сумкой проходить через досмотр на каком-нибудь терминале, оборудованном просвечивающими «Икс-Рэй-аппаратами», то могли бы возникнуть проблемы, но ее путь лежит отнюдь не в аэропорт, поэтому данным обстоятельством можно пренебречь). Осторожно действуя кончиками пальцев, вмяла в «глину» электродетонаторы, аккуратно подвернула фольгу, выпустив наружу проводки, – один из них имел на оконечнике специальную «фишку», чтобы можно было воткнуть в гнездо модифицированного Максом плеера… ну а уже после того, как разобралась с проводкой, тщательно проклеила те места в материи, где имелись надрезы, и придала сумке ее первоначальный вид (единственный проводок прерывателя с «фишкой», выходящий из-под днища, того же черного цвета, что и подкладочный материал, поэтому он почти незаметен).
Ольга сняла «шлем», промокнула испарину, выступившую на лбу, носовым платком, который был заткнут у нее за пояс спортивных брюк, затем, отступив на шаг, глядя куда-то вниз, едва себе не под ноги, стала ожидать, что ей скажут мужчины.
– Ништяк сделано, – дал свою оценку проделанной ею работе подрывник Макс. – Еще попрактикуешься маленько, Ольга, и у меня появится надежный второй номер.
Он взвесил в руке сумку, которая, за счет пластита, стала граммов на четыреста тяжелей.
– Добавим сюда косметичку с разными пилочками-ножничками-пинцетиками… коробку со скрепками… не слабо будет, если в глаз попадет… пару-тройку упаковок коротких спиц… полагаю, этого будет достаточно.
Макс взял со стола сумку, безбоязненно определил внутрь плеер и батарейки, после чего положил ее в верхнюю секцию шкафа, стоящего в дальнем углу помещения.
– Когда следующая акция, Назир? – спросил он, вернувшись к столу. – Ты уже определился?
– На все воля Аллаха, – уклончиво сказал тот. – Придет час, и все откроется для каждого из правоверных…
Они поднялись наверх, в гостиную. Ополоснулись холодной водой. Ольга закуталась в длинный темный халат, Макс натянул простеганный свитер поверх майки; мужчины надели плоские круглые шапочки, окантованные понизу полоской зеленого цвета.
Назир достал из платяного шкафа молельный коврик и расстелил его на полу. Мужчины встали на колени и стали совершать дневной намаз. Женщина ушла в смежную комнатушку и тоже расстелила коврик, опустившись на колени – как и мужчины, лицом на юг, в ту сторону, где находятся священные для мусульман города Мекка и Медина. Она знала многие айаты и даже целиком некоторые суры наизусть на арабском, на языке пророка Магомета. Назир, который много занимался с ней, не раз говорил, что Аллах не только милостив и милосерден, но и еще он всеведущ, он видит всех насквозь, он ведает не только о поступках, но и о тайных помыслах каждого из живущих…
Ну что ж. Значит, всевышний доподлинно знает, чего хочет она, женщина, потерявшая недавно своего возлюбленного…
Сразу после молитвы – отказавшись даже пообедать в их компании – Назир куда-то засобирался.
Он надел пальто и шляпу. Они вышли во двор, где стоял джип «Мерседес-Бенц МЛ-320», четырехлетка-жеребчик вороной масти с московскими номерами. В воздухе пахло прелыми листьями и мокрой тяжелой землей; вот-вот должен выпасть первый снег…
– Мы с вами в одной лодке посреди бушующего людского океана, – сказал им Назир, прежде чем сесть в машину. – У нас одно общее дело, одна судьба. Верьте мне, как каждый из вас верит самому себе. И да ниспошлет нам всевышний удачу…