Время Черной Луны
Шрифт:
Серая, огненная и серебряная
Время: 21.40
Центральный округ Москвы.
– Скажи – а зачем тебе это?
Вся компания в составе трех людей и трех гару мирно расположилась на скамейке на набережной Москвы реки, делая вид что потягивает пивко… Отношении были выяснены, ситуация была в общем очевидной. Фактически, странная компания пополнилась вторым перебежчиком – во всяком случае Степан Глотов осознавал, что с этого
– Скажи – а зачем тебе это? – повторил он.
– Что именно? – уставился Степан на Чекана.
– Ну во первых – зачем ты вообще ввязался в это дело? Я все-таки не пальцем деланный. И знаю, что охотник Дружины…
– Витязь, – механически поправил Степан.
– Что охотник, – отмахнулся Виктор, живет в среднем тринадцать лет. Ты ведь не потомственный воин Господа, – Чекан осклабился, – я ж знаю. Или у тебя кого-то кровосос загрыз? И второе – зачем ты помогаешь нам? Нечисти…
– Нечисти?? – притворно изумился витязь. Прошу прощения – как ты знаешь, хотя бы по своему положению Первого Воина, оборотни… извини – гару, признаются людьми.
– Ты сам хоть веришь в то что говоришь? – продолжал наседать Чекан.
– Такова позиция церкви, которой я служу, – сухо уточнил Степан. Я не могу не разделять этой точки зрения просто по определению.
– Ну, служить и верить это знаешь ли – вещи разные…
– Не для Тайной Инквизиции, – бросил Глотов. И потом – можно подумать ты сам сомневаешься в своей человеческой природе. У вас такая же кровь как и у нас – и ее даже переливать можно. У вас человеческий язык и имена. Даже святая вода на вас не действует…
– Да – верно – наши древние имена и язык сейчас только у вриколаков остались – да и про тех уж лет пятьдесят как толком ничего не слышно, – согласился Чекан. Только – у вампиров ведь и язык и имена человеческие…
Глотов насупился, своим видом дав понять, что продолжать столь далеко идущий мировоззренческий спор его не тянет.
– А кстати, – с чего ты решил будто у меня кто-то загрыз кого-то? – перевел он разговор на другую тему. Слышал принцип мафии – «Ничего личного»?
– Да будто я не знаю как вербуют в Инквизицию – что у нас, что за кордоном! Я ж все-таки, как ты изволил заметить, Первый Воин Стаи («Бывший, видимо» – про себя добавил он.)
– Охх, – вздохнул Степан. Говорю же – ничего личного! Работа у меня такая! Работа…
А насчет второго, чтобы глубоко не копать – скажу коротко. Во-первых, как я сказал, есть позиция нашего руководства о возможности сосуществования с оборотнями, и между вами и кровососами я выбираю вас. Кроме того – сколько бы мне ни отмерено, но я все же надеюсь дожить свой век в мире относительно спокойном, а если Повелителя заполучат вампиры... Неизвестно что будет!
Чекан пожал плечами. То ли ответ
А спустя минуту вдруг спросил.
– Скажи – только честно: тебе приходилось убивать моих соплеменников??
– Нет, – ответил Степан, – глядя прямо в глаза варку. Ты же знаешь – перемирию уж лет сорок… Врать, глядя в глаза и ничем не выдавая себя он научился уже давно.
Владимирская область, 1997 год.
Степан встрепенулся. В бесшумно распахнувшуюся дверь шагнули трое. Все как на подбор, рослые, широкие в плечах. Черные плащи-дождевики облегали могучие фигуры.
– Здравствуй, брат, – прогудел один из них. Не бойся – мы свои. Да возлюбит тебя Бог! Пресвитер шлет тебе свой поклон. Дичь на месте?
– Да… – кивнул Степан. А куда ей деться?
– Я Никифор, – бросил старший. Ну – не будем терять время…
От деловитого взора старшего по спине почему-то пробежал неприятный холодок.
Гости повернули обратно, он двинулся следом, накинув плащ-палатку. Во дворе стоял разбитый «УАЗик» в котором сидели еще трое в таких же черных дождевиках.
За ним просеменила старая Нина Михайловна, указавшая на семью оборотней – бодрая девяностопятилетняя бабка, по слухам, завербованная в Дружину еще когда ею руководил Святейший Синод, и лично видевшая последнего царя.
И на то было похоже, судя по тому как вежливо поприветствовали ее боевики.
– Ну ладно. Я думаю, машина нам не понадобится. Идти недалеко. Идите за мной.– Михайловна зашагала к деревне, следом гуськом двинулись приехавшие, а за ними – Степан.
Теперь у каждого в руках были ружья и еще какие-то тюки.
Деревня как вымерла, даже собаки молчали – и неудивительно: страх уже прочно взял их в плен. Зловещая группа, черная и ощетинившаяся стволами ружей, наконец достигла нужного дома. Дома семьи Зорковых.
Степан представлял что тут произойдет. Сейчас будут уничтожены «дикие» гару – те, кто не признает перемирия, те, кто не входит ни в одну Стаю, и те, кто нарушает главный закон оборотней – не есть человечины. Двое школьников, агроном колхоза «Свет» (между прочим последний агроном) и сверх того – исчезнувшая месяц назад семья туристов. Но также знал он, что там, за стенами, двое маленьких детей, а дочь главы семьи беременна.
Дом обреченных волколаков стоял у самой околицы. Метрах в двадцати уже темнела стена деревьев.
– Птички спят в своем гнездышке, – прошептал один, похожий в своем черном плаще на ворона.
Быстро разбежавшись, «псы Господни» из принесенных с собой канистр облили стены дома бензином. Один из них закурил. Взяв прислоненные к стене вилы, подпер входную дверь. Несколько раз глубоко затянулся дымом и швырнул папиросу в лужу бензина под стеной. Взметнувшееся пламя быстро охватило дом.