Время делать ставки
Шрифт:
— Я спрашиваю, не как ты попал под дверь, а как ты вообще попал в квартиру, дорогой Сан Саныч Бьйанн! — передразнила я его, охваченная внезапным приступом раздражительности.
— В квайтийу? Да я пьйишел в гости к Амалии, я ее, значит, знаю. А что, мне уже нельзя и в гости сходить, да? Между пьйочим, я ее давно знаю, а вот вас вижу во втойой йаз в жизни, — энергично воспротивился он моему напору.
— Во второй раз? И второй раз мне приходится приводить вас в вертикальное положение, — несколько снижая обороты, отозвалась я. — И что же, ты видел Амалию?
— Нет,
— А железную забыл захлопнуть, — сказала я. — Но это несущественно. Значит, ты не видел Амалию? Она все время в ванной, да? А что ж ты тут тогда трешься? Ну-ка встань к стене. Спокойнее! — Я ткнула его под ребра дулом пистолета. — Вот так. Без резких движений. А то от них бывает расстройство кишечника. Сейчас глянем…
И я повернула от себя ручку двери ванной. Дверь не подавалась. Я дернула сильнее, а потом с силой ударила по двери ногой. Силовые методы помогли больше, и дверь раскрылась.
В ванне, заполненной водой, лежала обнаженная молодая женщина. Ее голова, плечо, правое предплечье и грудь были прострелены. На разбитом выстрелами кафеле виднелись кровавые разводы. Сказав, что ванна была заполнена водой, я исходила из назначения емкости. А на взгляд казалось, что ванна до краев налита кровью.
Из-под моего локтя выглянула голова Бранна, и человечек по кличке Труха тут же отшатнулся и, картавя и размазывая слоги, что-то забормотал себе под нос. То, что показалось бы комичным в иной ситуации, теперь лишь усугубило тягостное впечатление.
— Она? — выдохнула я.
— Она! — в тон мне отозвался Бранн.
— Вы хотите сказать, Александр Александрович, — медленно начала цедить я тоном ведущей «Слабого звена» Марии Киселевой, — что вы пришли сюда не далее как несколько минут назад и перед вами встала проблема в виде запертой двери ванной комнаты. А зачем вообще вы сюда пришли? Покойная Амалия Шпеер мало походит на человека вашего круга. Ваш круг, как я успела усвоить, — это «относные» мужички, которым не везет на тотализаторе и которые срывают досаду на вас.
— Да я… да я к ней заходил вьйемя от вьйемени, — бормотал Бранн, — она же менеджейом йаботала в контойе. Ага… Вот я к ней и зашел. Ну да.
— Ладно, Александр Александрович, показания вы будете давать в милиции, — сказала я. Набрав 02 и сказав все, что надо, я снова обратилась к Бранну: — Александр Александрович, значит, вы водили знакомство с Амалией Шпеер. И давно?
— Да нет, не очень. Да я с ней и не водил особого знакомства-то. Нет. Она йаботала менеджейом…
— Это я уже слышала.
— Тогда я и не знаю, что вам сказать. К тому же, дойогая моя, я вас совсем не знаю, чтобы, значит, вам отвечать. Может, вы и есть киллей.
«Ничего себе, — подумала я, — какова наглость! Пришла, застала его в квартире наедине с трупом недавно застреленной девушки, он еще и открывать не хотел… и он же имеет нахальство говорить мне, что я киллер! Ну и тип… неудивительно, что его в пунктах приема ставок колотят!»
— А вы можете мне и не отвечать, — сказала я спокойнее, — у вас и так кто надо и что надо… спросят в общем-то. Я бы просто хотела у вас спросить как у знатока… вопрос, быть может, несколько не к месту, но все же. Так вот, я разжилась распечаткой «Фаворита», но оказалось, что распечатка какая-то странная. Никогда не видела таких. И в том пункте на Сретенке, где вас немного помяли, а я выручила, таких распечаток тоже не было.
Бранн оживился. Очевидно, предмет заинтересовал его куда больше, нежели труп в ванной.
— Я не могу сказать вам вот так, навскидку, — заявил он, подбоченившись. — Я должен посмотьйеть эту йаспечатку. Ну-ка!
И он бесцеремонно протянул руку, и я с некоторым колебанием вложила в нее бумагу, найденную у убитой Инны Малич. Сердце кольнуло от того, что, быть может, я передаю распечатку — маловероятно, но теоретически возможно — убийце и самой Инны, и Амалии Шпеер, лежавшей там, в ванной, за продырявленной несколькими пулями дверью. Хотя нет… вряд ли… да и не похож он на… Не похож-то не похож, а кто-нибудь создавал тот стандарт, на который должен походить убийца?
Пока все это вихрем пролетело в моей голове, Бранн повертел в руках распечатку, несколько раз хмыкнул и произнес:
— И где же это вам такую дали? Я тоже такую хочу. Вид у нее такой… культуйный. М-да… а что это тут написано от йуки?.. — пробормотал он, но в следующую секунду я вырвала бумагу и уложила в свою сумочку:
— Много будете знать, скоро состаритесь!
— Н-да? — скептически хмыкнул он. — Состайюсь? В таком случае, дойогая, вам куда вьйеднее любопытствовать, потому что вам есть куда стайеть, а вот я уже и без того стайик. И мне эта ваша поговойка — как мейтвому пьйипайки!
— Какой вы философ… — пробормотала я, и тут в сумочке зазвонил сотовый. Я поспешно вытянула его и произнесла, подозрительно косясь на Бранна:
— Слушаю.
— Мария, это я тебя побеспокоил, — прозвучал в трубке голос босса, — как у тебя там дела?
— Как сажа бела.
— Н-да? Значит, не нашла эту Амалию?
— Напротив, нашла, но уже…
— Понятно, — сухо прервал меня Родион Потапович, — значит, не успели. Что ж, этого следовало ожидать. Так какая Амалия оказалась той самой, искомой?
— Шпеер. Я к ней поехала второй. Теперь ясно, что к ней нужно было ехать первой, потому что примерно в те же сроки, как я боролась с зеленым змием у Широковой и ее муженька, кто-то вошел в квартиру Шпеер и убил ее в ванной. Не входя туда, в ванную, — пятью выстрелами через дверь.
— Та-ак! Значит, не на ту поставила.
— Да и неудивительно! — вспыхнула я. — Неудивительно, что не на ту поставила, как вы изволили выразиться! Еще бы эта ставка, по вашему букмекерскому жаргону, «проперла»!! Как она могла «пропереть», если я застала тут, в квартире Шпеер, знаете кого?.. Да ни за что не угадаете! А ведь я вам уже подкинула подсказку — что этот человек и везение суть вещи несовместные!