Время делать ставки
Шрифт:
— Гнилой ты человек, папаша, — сказал капитан, разваливая лицо в усмешке, — тут, наверное, по всей квартире твои пальчики, тебя застали у трупа, пистолетик небось едва успел скинуть, а ты еще и брыкаешься. Многих сажали и без таких улик, понял, папаша?
— Да, — за онемевшего Бранна ответила я, — и многие были невиновны.
Лицо капиташи, так не похожего на правильных киношных Соловцов-Лариных-Мухоморов, помрачнело.
— Давай, пузырься! — вдруг рявкнул он на меня. — Василюк, эту тоже на выход, я же сказал!..
— Одну минуту, капитан, — быстро проговорила я, — а ваш дедушка, случаем, не служил
6
Неизвестно, до чего бы я дошла в своей бесплодной полемике с этим мерзким свинорожим капитаном, не появись на месте событий босс. Не знаю уж, какой документ предъявил он капитану, но тот немедленно умерил пыл и заговорил непривычно тихим, без раскатистой «р» и энкавэдэшных вводных оборотов, голосом:
— Обнаружен труп. Подозреваемые задержаны и направляются в…
— Погодите, товарищ капитан, — спокойно прервал его босс, — не гоните лошадей. Куда вы тащите этих людей? Почему здесь столько ваших подчиненных? Лучше бы вместо ваших сержантов позвали пару хороших экспертов.
— Да это недолго, предусмотрено, я…
— Да уже не надо, — оборвал его Родион Потапович, — все предусмотрено, так что эксперты приедут и без ваших хлопот. Ну что, Мария, я вижу, капитан успел тебя очаровать?
— Еще бы! — мрачно отозвалась я. — А Бранна он очаровал так, что тот, кажется, и вовсе дар речи потерял.
— Ну, для Бранна потеря дара речи — процесс обратимый, и в самые скорые сроки, — улыбнулся Шульгин.
Как бы подтверждая прогноз босса, Бранн-Труха заговорил, бурно жестикулируя и разбрызгивая слюну:
— Между пьйочим, я тут совсем ни пьйи чем. Я не знаю, почему так подумали, словно я это все сам подстьйоил! Я же ведь сьйоду никого не обижал, как йаз наобойот, я всегда хотел помогать, чтобы йебята делали пьйавильный выбой в ставках и выигьйивали деньги и удовольствие, чтобы…
— Спокойно, Бранн, — сказал Родион, — понятно, что ты не убивал Амалию Шпеер. Но вот все остальное говорить совершенно излишне. Чем меньше болтаешь, тем спокойнее живешь. Капитан, — повернулся он к несносному оперу, — подождите экспертов в подъезде. Как только они приедут, уведомьте. А пока что извольте покинуть квартиру. Я должен все осмотреть.
— Что такое вы с ним сделали, Родион Потапыч, что он так сразу присмирел? — спросила я.
— Да ничего особенного, уверяю тебя. Просто нужно уметь внушать людям уважение.
«Наверное, босс показал тому какое-нибудь ужасное удостоверение и ловко сослался на известного этому придурку-капитану генерала МВД, — подумала я, — не иначе».
— Мария, познакомься, — произнес он, указывая на доселе не замеченного мной молодого человека лет двадцати, стоявшего спиной к стене, руки по швам. Молодой человек имел чрезвычайно бледный вид и почти не дышал. — Это Виталий Храмов, — представил его Родион. — Он посетил наш офис совсем недавно и попросил об услуге. Поскольку Инна Малич была убита у дверей нашего офиса в тот момент, когда она туда направлялась, он хочет, чтобы мы довели расследование до конца и нашли убийц. Разумеется, с полным финансовым обеспечением, — добавил босс чуть тише, так, чтобы последнюю его фразу слышала одна я. — Виталий был близким Инне человеком.
— Мы хотели с ней пожениться, — сказал Виталий, вглядываясь в меня с тем остекленело-ошеломленным видом, с каким малый ребенок впервые взирает на новогоднюю елку. — Я хотел, чтобы мы уехали из Москвы в Петербург, где у меня квартира… я вообще там живу и работаю, а в Москву так, наездами.
— Вы знали Амалию Шпеер? — спросила я.
— Амалию… м-м-м… ах, вы говорите о… Нет, я видел ее один раз, в клубе, когда мы ходили вместе с Инночкой примерно месяц назад… а что?
— Да так, — сказал Родион, беря его за руку и ведя по направлению к ванне, — взгляните!
— О!! — пробормотал Виталий, мгновенно отворачиваясь от вида тела в ванной. — Это… я ее видел… да, это та, в клубе… Амалия.
— Достаточно, — сказал Родион, — э, не надо! — воскликнул он, видя, что Виталий Храмов меняется в лице и пытается ухватиться за дверную ручку, чтобы сохранить равновесие, — вот этого делать не надо! Не хватало еще, чтобы к нервным расстройствам вы добавили и отпечатки ваших пальцев на ручке в квартире убитой! Держите себя в руках, Виталий. Отойдите от ванной! — чуть повысил он голос, а потом, не удовлетворившись словами, подтолкнул Храмова в спину. — Все ясно. Последняя из списка Инны мертва.
— Кстати, даже Бранн не видел таких распечаток, какая лежала в кармане Малич, — вполголоса сказала я. — Он даже пытался у меня узнать, где я такую раздобыла.
— Ему сейчас только за распечатками гоняться и клепать по ним квитанции ставок, — мрачно пробормотал босс. — Затреплют ведь на допросах… а то как бы он по глупости чего не ляпнул. Он у нас ведь на редкость везучий, да и другим счастье приносит, сама знаешь.
— Знаю… — пробормотала я. — Приносит… и сам приходит. Труха…
— Дело, Мария, скверное, — сказал босс, — впрочем, как и все, что нам приходится расследовать. Но тут, видишь ли, с самого начала гора трупов, причем два убийства произошли непосредственно в поле нашего зрения. Пять убитых девушек, понимаешь? Что касается Амалии Шпеер, то ее, как и остальных, убирал профессионал. Представляешь, как быстро? Спокойно отпер квартиру, пять выстрелов через дверь, а потом просто заглянул в одно из отверстий, убедился, что девушка убита, и спокойно покинул место преступления.
— Вы-то откуда знаете? — бросила я.
— Просто поставил себя на место убийцы, — отозвался Родион Потапович.
Не скрою, что при этих словах по моей спине пробежал жутковатый холодок…
Невезучего Бранна-Труху все же забрали с собой менты, но иного ожидать и не приходилось. Хорошо еще, что я не разделила его участь.
— Вы не успели рассказать мне о себе и Инне, — спокойно обратился к Виталию Храмову босс, — можете продолжать. Кстати, Мария, поведи машину. Мы едем к Виталию. Где вы остановились, Виталий?
— Когда я в Москве, я обычно останавливаюсь у брата. Да мы и с Инной часто там ночевали: брат часто в отъезде.
— Брат у Виталия весьма любопытный человек, — повернувшись ко мне, сообщил Родион Потапович. — Михаил Храмов, по прозвищу Хром, очень разносторонняя личность. Ведет дела с господином Ованесяном, совладельцем букмекерской конторы «Фаворит», почтительным клиентом которой я часто изволю являться.
Виталий даже вздрогнул.
— Откуда… откуда вы знаете? — пробормотал он.