Время для наград
Шрифт:
Закурила. Из вагона вышел Антон и направился к ней.
Она вышла из купе, не дожидаясь его, чтобы не стоять вместе в очереди на выход и, спускаясь со ступеней, не опираться на его руку, которую он конечно же подаст.
Пробравшись сквозь толпу, Антон подошел к ней:
— Может, ты перестанешь все время от меня убегать? Я не бью маленьких девочек, впрочем, больших тоже не бью.
— А вдруг ты кусаешься или вообще маньяк? — с серьезным видом предположила она.
— А что, похож?
— Да кто вас, маньяков,
— Так-то лучше! А то такое впечатление, что за ночь царевна превратилась в трусливую мышку.
— В лягушку, по сюжету сказки была лягушка, — уточнила Наталья.
— Не искушай меня, девочка, — наклонившись к ней, прошептал Антон: — Я знаю правила превращения лягушки в царевну!
— Все, все, простите, дядечка, больше не буду! — дурным голосом заныла Наталья.
Они посмеялись, снимая напряжение. Она и сама не понимала, почему бегает от него. Хотя, наверное, все-таки понимала.
Чувства, которые он у нее вызывал, путали. И так это манило неизвестностью, что холодели кончики пальцев и хотелось послать куда подальше все свои страхи, условности, комплексы, возраст, ухнуть с головой, разрешить себе все!
Ни один мужчина не волновал ее так, как Антон, — глубоко и неожиданно сильно.
Они вернулись в вагон. Поезд тронулся. Не присев, с ходу Антон предложил Наталье пойти в ресторан, надеясь, что она откажется.
Ему было трудно находиться рядом и не дотрагиваться до нее. И он все время помнил, что через два часа они останутся в купе вдвоем, и нервничал, как подросток, посмеиваясь над собой. В ресторан ему надо, посмотреть, как изменилась ситуация и изменилась ли вообще, если там будут те, кто его интересует.
Наталья отказалась от его предложения, сразу же забралась на свою полку, взяла книжку и стала читать. А потом не заметила, как заснула. Напереживалась!
Она проснулась, когда Даша закидывала на багажную полку свернутые матрасы.
— Мы уже подъезжаем, вот и убираем постели, — извинилась девушка.
Они суетились с Устиньей Васильевной, проверяли, все ли собрано, пересчитывали сумки, пакеты с подарками.
Поезд притормаживал.
— Ну все, Наталья. До свиданья. Счастливо вам доехать. Пусть у вас все будет хорошо. Вы очень красивая пара! — уверенно сказала Устинья Васильевна.
Наталья от удивления даже рот открыла.
— Что вы так смотрите? У меня глаз острый: я всегда вижу, у кого получится, а у кого нет. Бабка моя ясновидящей была, и мне кое-что перепало. Вы с Антоном Александровичем очень друг другу подходите, у вас все получится! Спускайтесь, я вас перекрещу и поцелую на прощание на удачу.
Совершенно обалдев от такого напутствия, Наталья спустилась вниз, подставила щеку для поцелуя и дала себя перекрестить.
Устинья Васильевна подхватила сумки. Даша, пропустив ее вперед, остановилась
— До свидания, Наталья Александровна. Вы маме верьте, она еще ни разу не ошибалась. Счастливого пути!
«Вот это да! Казалось, совсем простецкая тетка, а смотри, все углядела!» — удивляясь и восхищаясь, подумала Наталья.
Она подсела к окну и смотрела, как родственники встречают Дашу с мамой.
Они обнимались, целовались, что-то говорили, хохотали. Было понятно, что им очень рады, что их давно ждут и любят.
Наталья так за них порадовалась, что на глаза набежали слезы.
Поезд тронулся, постепенно набрал ход. В купе было непривычно тихо.
Наталья думала, что совсем скоро ее тоже будут встречать, будут объятия, поцелуи, громкие разговоры. Перебивая друг друга, дети начнут рассказывать самые последние важные новости.
И так это будет хорошо, так радостно, что они есть, что снова вместе, а впереди целый отпуск!
Открылась дверь, и вошел Антон. В руках у него была бутылка крымского красного вина, фрукты и шоколад.
— Сухого не было, я взял крепленое, надеюсь, тебе понравится. Правда, за качество не отвечаю, потому что купил его на платформе. Бог их знает, что они там продают!
Перекинув все покупки в одну руку, он закрыл дверь и защелкнул замок, подошел к столу, поставил бутылку, положил все покупки. Выдернул Наталью из-за стола, прижал к себе и очень близко заглянул ей в лицо.
Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза и, когда уже невозможно — ну просто невозможно! — стало ждать, поцеловались.
Это было так ярко, так сильно, с каким-то вселенский узнаванием. Как будто они всю жизнь знали, что у них только так и может быть, и удивлялись — как это не догадались раньше! И где их носило друг без друга до сих пор!
И вот наконец-то все правильно!
И еще, еще побыть там, а может, и остаться!
Антон, не прерывая поцелуя, сел и усадил себе на колени Наталью, отстранив ее от себя, заглянул в глаза, поцеловал коротко в распухшие губы, а потом прижал к своему плечу ее голову.
Сердца громко бухали, как будто стучались в грудь друг к другу и просили впустить.
— Нам надо остановиться… — Ему с трудом удавалось говорить.
— Зачем? — спросила она.
— Потому что еще чуть-чуть, и я возьму тебя прямо здесь!
— Здесь, наверное, неудобно, — слабо соображая, что говорит, предположила Наталья.
Он не ответил. Отодвинул ее от своей груди, всмотрелся, поцеловал в щеки и совсем легко в губы, поднял со своих колен и поставил. Она ухватилась за его плечи — ноги слегка дрожали.
Антон поправил чашечку лифчика, неизвестно как в горячке поцелуя сдвинутого вниз, застегнул «молнию» на ее рубашке, тоже неизвестно как и когда расстегнутую. Притянул к себе и поцеловал, отодвинул от себя и усадил напротив.