Время дождей

Максимова Майя

Доигрались.

И тут ниоткуда в зал входит женщина в черных как смоль сапогах. Я застываю, не в силах унять восхищение. Что за красавица! Кто это, Господи? Кто? Посланница неба?

На разум находит затмение.

А Ирма спокойна. Похоже, что ей все равно.

Тем временем женщина, не обращая на нас внимания, садится за столик и закидывает ногу на ногу. Она равнодушна. Ей нет дела до мира вокруг, и даже гроза не тревожит ее отрешенность.

– О! Фрау Кэтрин! – от визга брюнетки я чуть

не глохну, – Вы все-таки здесь? Рада Вас видеть. Надолго ли?

Редко увидишь подобное.

Что это? Лесть?

Нет. Не похоже. Скорее волнение. Плюс обожание на фоне разлуки.

– Кто эта женщина, Ирма?

Смятение.

– Хм… Фрау Кэтрин.

– Я слышала.

Руки мне неподвластны. Я вся будто в коме. Какое-то странное новое чувство.

– А если точнее?

– Мы с ней незнакомы. Я бизнесмен, а она – из искусства.

– Но ты ее знаешь?

– Конечно.

– Откуда?

Неловкая пауза.

– Будешь смеяться. Она сестра Эммы.

– Родная?

Секунды текут словно вечность.

– Родная. Близняшка.

За кадром мгновения звучит не слышный для нас оркестр, и я умолкаю, потрясенная неожиданностью ситуации. Так вот она, Эмма! Увидев ее сестру, я начинаю понимать состояние Ирмы.

И Поля.

Ведь Кэтрин… Она королева. Таких единицы. Влюбиться в нее – отнюдь не сюрприз, а обычное дело. Даже для женщины…

Господи.

Все.

Сердце сжимается, доведенное почти до экстаза, а взгляд мой бесстыже скользит по фигуре Кэтрин. Она безупречна. А ей ведь под сорок…

– Марина, не надо, – пугается Ирма.

Но поздно. Мой разум уже очарован. Как и душа…

Кульминация фильма.

Мир исчезает. И в вечности только она – очаг притяжения в вдруг опустевшей вселенной. Я еле дышу. Меня плющит…

Испуг.

Тишина.

А зрители там, на картинах, висящих на стенах. И им не смешно. Уловив этот тонкий момент, они ждут развязки внезапно закрученной драмы.

Все в напряжении.

Зал, как седьмой континент, теряется в бездне, на самом краю океана. И я в этой бездне, а рядом со мной она. Еще незнакомка, всего лишь объект притяжения.

– Марина, опомнись.

Стена. Между нами стена.

Мой мир – это Кэтрин. А Ирма, увы, наваждение.

Чувства и разум сплетаются в непонятный клубок, который взрывается, полностью парализуя сознание. Меня словно нет. Превратившись в сплошной инстинкт, я делаю то, что не стала бы делать в рассудке.

Я поднимаюсь, иду прямо к Кэтрин, сажусь рядом с ней и смотрю ей в глаза. Нас разделяет не более метра…

Страх? Удивление?

Вряд ли.

Гроза не прекращается ни на минуту. Мы обе молчим. Я не знаю, как быть. Неудивительно. Я просто кукла. А куклы не думают. И говорить… им не положено.

Кэтрин бледнеет.

– Вы что-то хотите?

– Возможно.

– Тогда… Может быть, скажете?

Губы немеют. И… ноль реакции.

Гром.

Тишина.

А Кэтрин все ждет. Ей нужны объяснения. Хотя, вероятно, в ее биографии я – это норма, а не исключение. Одна из поклонниц…

Игра продолжается.

И…

– Так и будем? – срывается Кэтрин.

Мой выигрыш. Только… о чем говорить? Что я очарована? Нет. Не об этом. К черту эмоции! Нужно спешить.

Время не ждет. Монотонно перетекая в прошлое, оно исчезает, приближая меня к обрыву. А я… Я теряюсь. Мне трудно связать пару слов, хотя за плечами есть опыт актерской карьеры.

Но страсть побеждает.

– Все так внезапно… Вас зовут Кэтрин?

– Как видите, да. А вас?

– Я Марина.

– Марина? Забавно. Вы русская?

– Вроде бы.

Тьфу!

Ерунда.

Беседа не клеится. Сделав ставку на свой талант, я понимаю, что не в силах тягаться с Кэтрин. Она знаменитость. И пытаясь найти к ней ключ, я творю глупость, от которой не будет толку.

Но…

Жизнь прекрасна, и в ней есть сюрпризы.

– Привет, – Ирма тоже выходит на сцену.

Ей весело.

Да уж.

Немая реприза на пару секунд.

Снова гром.

Перемены.

Кэтрин шокирована. Но отнюдь не приветом Ирмы, а чем-то иным, выходящим за грань понимания. Я это чувствую. В каждом движении женщины – оттенок волнения. Этого не было раньше.

Ирма садится. Секунда молчания. Потом вопрос Кэтрин:

– А вы кто такая? Мы с вами виделись?

– Вряд ли, – признание дается с трудом, – но уж вас-то я знаю.

– Неудивительно. Я знаменитость…

– Дело в другом. Мы общаемся с Эммой.

– Вы Ирма?

Стоп-кадр.

Поток шальных мыслей.

– Она вам сказала?

– Угу. Несомненно.

Все удивление, которое только что переполняло Кэтрин, в едином порыве обрушивается на плечи Ирмы. Она еле дышит. На щеках проступает стыд, но сцена отыграна. Зрители ждут продолжения.

– Простите, – я робко встреваю в беседу, – Кэтрин, а что вас сюда занесло? Какой-то проект?

– Ха! Желание обеда.

– В таком захолустье?

– Ну, знаете…

– Что?

Кэтрин теряется. Чуть опешив от собственной наглости, я быстро сдуваюсь и даже прошу прощения.

Безрезультатно.

Она будто в коме.

– Кэтрин, ну что вы? – почти плачет Ирма.

– Я? Все в порядке…

Подобие стона. И тихая музыка. Музыка ливня.

Время сжимается. Медленный ход минут вдруг ускоряется, словно сменив измерение.

Калейдоскоп.

Кэтрин шепчет:

– Вы знаете, тут… Не слишком уютно…

– Согласна.