Время дождей
Шрифт:
– Точно. У нас как в странном кино.
– Нет. Скорее как в жизни, – волнение уходит, – так что? Ты готов?
– К чему?
– К объяснениям.
– Твоим? Я их вижу. Мне кажется, здесь все понятно… Без слов.
Я сразу теряюсь. Это кажущееся со стороны спокойствие ломает мой план и приводит меня в смятение.
– И ты… Ты не сердишься?
– Это поможет?
– Нет, не поможет. Но есть рамки жанра. Я вот раздавлена…
– Знаешь, я тоже. Однако прости… Мы с тобой не в театре.
Последняя
Я в замешательстве.
– Ладно. Сдаюсь. Тебе все равно, с кем теперь мои мысли? Ты этого ждал? Не молчи. Признавайся.
Марк долго думает.
– Знаешь, Марина… Ты проницательна. Я…
– Не стесняйся. Давай уж по-честному.
Муж мой мрачнеет и говорит:
– Я вообще-то хотел, чтоб ты была счастлива…
Он не умеет сопротивляться.
– Ну что же, уел.
Я сразу слабею. Становится душно и как-то неловко за всю эту сцену. Выходит, наш брак никому был не нужен? Но он состоялся…
Виват, перемены!
Мы страстно желали пожить как все люди и в результате дошли до того, что чуть не сломали еще пару судеб на этой планете…
– Марина, ты что?
Я так взволнована, что за бушующим внутри пожаром не замечаю, как по щекам начинают струиться слезы. Почти что ручьем…
– Извините, – украдкой я достаю из кармана платок, – это… эмоции. Я… Я в порядке. Только… О, Боже! Марк, как ты мог? Все эти годы, что мы были вместе… Ты притворялся? А как же любовь? Кормил меня фальшью, соблазном и лестью?
– Солнце, не надо. Достаточно слов. Я делал как лучше…
Мне больно и грустно.
– Дурак ты, однако.
– Скорее актер.
– Театра абсурда.
– Тебе было скучно? – он провоцирует.
Да уж, хитер.
Приходится крыть:
– Было в целом неплохо. Но ведь платить мне придется теперь. А это не шутки…
– Если не против, я помогу.
– А ты сможешь?
– Поверь…
Мне хочется верить, но какое-то двадцать седьмое чувство еще сомневается, озадаченное поведением Марка. Так не бывает… Он не мог не любить меня и вступить в брак, не имея ни крохи выгоды.
Тут что-то кроется…
Что?
Вероятно, великая тайна. И как ни крути ее он не выдаст. Они и понятно. Иначе все рухнет. В мгновенье.
– Скажи, а в чем тогда смысл этого цирка? – я-таки пробую. Вдруг повезет?
Марк улыбается:
– Знаешь, Маринка. Ты слишком хитрая…
Да уж. Урод!
Другая бы радовалась, что удалось избежать скандала, но я не такая. Мне нужны объяснения, факты… Пусть самые гнусные.
Я нервно хмурюсь:
– Выходит, не скажешь?
– А что говорить?
– Зачем мы женились?
– Чтоб было, что будет.
– И все?
– Разумеется.
Боже! Как жить?
К счастью для Марка, меня покидают силы, и я умолкаю, обескураженная результатом. Не было умысла? Что ж, я готова поверить и в это, лишь бы в дальнейшем нас не терзало прошлое.
Поль поражен. Наш короткий спектакль открыл ему многое.
– Вы психопаты.
Как возразить тут? Я улыбаюсь и говорю:
– Умоляю, не надо. Это история, а в настоящем все по-другому. Ведь мы откровенны?
– Надеюсь.
Кивок. Неужели заплачет?
– Нас ждет только лучшее.
– Да?
– Непременно.
Я убедительна. Убедительна на все сто процентов и даже сама поддаюсь этому гипнотическому воздействию. Чего нам бояться? Мы встретились в нужный момент, и Ирма и Марк не чинят ни малейших препятствий…
Но Поль портит все.
– А ты помнишь об Эмме?
– Она-то при чем? Ей плевать на ваш брак.
– Наивная девочка. Тут и проблема. Ты думаешь, замуж идут просто так?
– Нет. По любви. Иногда по расчету…
– Вот именно.
– Боже! И где здесь расчет?
– Сама догадаешься?
– Нет. Неохота.
Марк робко встревает:
– Отсядьте.
Ну, вот…
Абсурд лишь усиливается, доводя ситуацию до того, что я в своей роли прислушиваюсь к совету мужа. Мы поднимаемся, уходим в конец вагона и, сев в самый угол, продолжаем искать ответы.
Поль объясняет:
– Для Эммы наш брак – хорошая ширма.
– Чего?
– Ее сути.
– А это секрет?
– Получается, так.
– Шикарно устроилась.
– Люди есть люди. Мы все ищем выгоду. Там или тут. В работе, в любви, в отношениях, в пристрастиях…
– Но это же подлость.
Я плавлюсь как ртуть.
Поль равнодушен.
– В погоне за счастьем сгодятся все средства.
– И даже такие?
– А что здесь ужасного? Я был влюблен… И не жалею. Мы молодые жили порывами…
Молния. Гром.
На этот раз поезд вздрагивает как раненый зверь, а к звону стекла добавляются чьи-то стоны. Кажется, женские. Я порываюсь встать, но Поль не пускает.
– Не глупи и сиди на месте.
– А кто ей поможет?
– Найдутся другие. Те, кто поближе.
– Холодный расчет. А как же порывы?
– А мы молодые?
– Мне тридцать два…
– Ну, вот, видишь.
Урод!
Я еле сдерживаюсь от того, чтобы влепить ему пощечину, и вдруг понимаю, что нас разделяет бездна. Он уже вырос, а я заигралась в юность и не спешу до конца становиться взрослой.
И это кошмар.
Я вздыхаю:
– Печально. А я-то надеялась, что между нами вспыхнули чувства… Вот так вот, случайно… В доли секунды…