Время дождя
Шрифт:
Несколько людей, шедших, не прекращая проговаривать заклинание, остановились, но Сашку не смутило то, что они возвышаются над ней. Она у их ног... ситуация не умаляла её – подспудно она понимала это... И нисколько не удивилась, когда какой-то мужчина нагнулся и легко поднял её на руки. И нисколько же не возражала, хотя мельком подумалось: "Они узнают, что я девчонка... Ну и фиг..."
Мужчина с нею на руках повернулся к магазину, откуда высыпала вся толпа магов и эльфов, и вошёл в небольшой коридор, образованный потеснившимися людьми, дружно продолжавшими проговаривать заклинание света – насколько сумела понять Сашка. Она выглянула из-за его плеча: свечи всё ещё вылетали из лавки следом, пока плотно не окружили магов, создавая огненную границу, за которой в отступившей тьме, неровной из-за дождя, мельтешили низкие тени черней той самой тьмы... Дверь закрылась, заглушив беспорядочный хлёст ливня по мостовой и домам.
Перед мужчиной с его живой ношей расступались, а потом, когда он прошёл весь магазин, открыли дверь – видимо, в подсобку, потому что здесь было много коробок.
– Оставь его здесь, Гордон, и уходи, – велел женский голос.
Мужчина кивнул и бережно опустил Сашку в глубокое кресло. Она до крови закусила губу, едва всем весом ноги опустились в сиденье. Чем больше расслаблялась в безопасности, тем сильней жгли множественные уколы.
Мужчины тихо ушёл – она даже лица его не рассмотрела.
– Алекс...
Сашка оглянулась. Кэйтрия сидела в соседнем кресле, а перед ней на коленях стояла женщина и обвязывала её ноги, кажется, бинтами. Во всяком случае, перевязочный материал был белого цвета. Женщина тоже обернулась к Сашке и тут же вдёрнула между нею и Кэйтрией ширму. Мокрая и грязная Сашка представила, как она выглядит, и сумела приподнять кончики губ. Потом в помещение вошла ещё одна женщина и занялась ранами Сашки, положив на подлокотник кресла кусок полотна, которым предложила Сашке самостоятельно обтереть мокрое лицо и волосы... Дальше было больно, смутно, не совсем понятно, потому что дали выпить горьковатый чай, противный и едва тёплый, хотя сильно хотелось горячего: даже в тёплом помещении холодная, облепляющая разгорячённое тело одежда давала о себе знать. Но и этот чай Сашка выпила жадно и быстро – хоть чуточку тепла! Главное, что боль, когда чай был допит, внезапно исчезла. Сашка даже попыталась встать на ноги, на которые ей страшно было смотреть – настолько они, отмытые от крови, выглядели жутковато, но женщина-эльф, которая возилась с нею, покачала головой.
– Рано. – А потом, когда ноги ей перевязала, смазав перед тем какой-то терпкой мазью, вдруг нахмурила брови: – Ты... девушка?
Сашка переглянулась с затаившейся Кэйтрией и быстро опустила глаза, когда из-за ширмы выглянула ещё и вторая удивлённая женщина, помогавшая её подопечной, – и, откашлявшись, попросила:
– Не говорите никому. Иначе мне работы не найти.
Женщины тоже переглянулись, помолчали, а потом та, что сидела перед девушкой-эльфом, потребовала:
– Завтрашний день – отлежаться. Обеим. Никакой работы. Никакой учёбы! Вас сейчас довезут до дома и помогут зайти. Боль вашу сняли, но это ненадолго.
– А иглы не были отравлены? – испуганно прошелестела Кэйтрия.
– Слава стихиям – нет. Но вам обеим придётся остаться здесь ещё на пару часов. Раздевайтесь. Возьмите эти покрывала, когда разденетесь. А мы сейчас найдём и принесём для вас сухую одежду и горячего чаю.
– Чё, сразу нельзя было, что ли? – буркнула Сашка, когда дверь за женщинами закрылась и принялась стягивать куртку.
– Чаю? Нельзя, – возразила Кэйтрия. – Надо было выждать хотя бы несколько минут, чтобы обезболивающее средство подействовало.
– Это та горькая дрянь? Кэйтрия, ты как? Очень больно было?
Девушка-эльф приподнялась над креслом, чтобы взглянуть на дверь, не открылась ли. Оставив одежду на полу (в кресло как-то не хотелось эту мокрую груду бросать), завернувшись в сухое и мягкое покрывало, Сашка перебралась к ней и села у ног.
– Сколько у тебя на ногах проколов?
– Немного. Мне сказали – они били, чтобы я упала...
Вспомнив случившееся, Кэйтрия вздрогнула.
– Я добежала до двери, а она закрыта. Я стучала так долго! Если бы ты не отвлекла их на себя... – Она вдруг всхлипнула. – Один всё-таки добрался до меня и снова уколол. Я хотела закричать, а дверь неожиданно открылась. И я упала в лавку.
Она перевела дыхание, а Сашка снова угрюмо попыталась представить ситуацию: люди в лавке спряталась за закрытой дверью и выжидают – чего? Что двоих, только вышедших, какие-то твари убьют и уйдут? Что потом можно будет спокойно выйти?..
– Встать мне помогли и сразу повели от двери... Я им кричала, что нужно пойти и спасти тебя... А они отвечали, что уже поздно – и ты мертва, что сейчас выходить нельзя. А я разозлилась. – Кэйтрия снова остановила рассказ и нервно рассмеялась. – Разозлилась, как никогда в жизни не злилась. Я схватила свечу и направилась обратно, к двери. Они меня не пускали, говорили, что опасно... Я так плакала, а потом... – Кэйтрия шмыгнула и вздохнула. – Я увидела, как много среди них эльфов... И обозвала их трусами. У них такая сила, а они... И велела открыть мне дверь, чтобы ты увидела свет. И тот мужчина-эльф, который потом принёс тебя... он обратился к другим и предложил с порога попробовать всем вместе произнести заклинание света, чтобы разогнать тьму, а вместе с ней и маленьких убийц. Меня оставили в лавке, а сами вышли, забрав все свечи. И принесли тебя. – Она заплакала. – Алекс, так страшно...
Сашка поняла, что именно – страшно. Она подняла руку, всю в тёмно-синих кругах от кастета вокруг каждого пальца, и взялась за ладошку подопечной.
– Ничего, мы пережили это, – хмуро сказала она. – Надо думать о том, что будет дальше. Та женщина сказала, что нас отвезут и проводят домой. Что делать? Твоя тётя узнает обо мне.
– Я попрошу, чтобы нас оставили у калитки, – успокоила её Кэйтрия, вытирая слёзы. – Но, Алекс, как же ты завтра будешь с этим синяком?
– Продуктов мы набрали, – сказала Сашка. – Книги взяли, лекции есть. Будем сидеть во флигеле и учиться. А потом посмотрим.
– У тебя кровоподтёк, – грустно сказала девушка.
Сашка потрогала скулу и криво усмехнулась, когда пальцы нащупали ещё и глубокую царапину от иглы.
– Вот бы Гарбхан порадовался.
Вернулись женщины с охапками одежды. Сашка, опасавшаяся, что они принесут девчачью одёжку, выдохнула с облегчением: ей принесли одежду на невысокого пацана – причём одежду очень тёплую. А когда одна из женщин подняла её штаны и куртку, она вдруг застыла, всматриваясь в неё, и даже пощупала ткань.
– Это очень странная одежда, – задумчиво сказала она, поднимая глаза на Сашку.
– Я очень издалека, – дипломатично и насторожённо ответила та.
– Девочки, мы высушим вам одежду и избавим её от крови, – помолчав, сказала та же женщина-эльф, – но дыры на ней останутся.
– Я починю, – откликнулась Кэйтрия, – я дома часто занималась мелкой починкой.
– Тогда подождите немного. Пока мы возимся с вашей одёжкой, на улице постепенно светлеет – и мы ещё увидим заход солнца. – И она покачала головой. – Нас всех предупредили, что чёрные шаманы могут появиться в сумерки, а они эти сумерки вызвали специально. Такого никто в городе не ожидал. Сколько на улицах людей, наверное, гибнет...