Время драконов (Триптих 1)
Шрифт:
— Этот Брагин, из бывшей группы Шагала, всё лез в начальники. «Пустите меня, я вам покажу, как тело в брезент по всем правилам заворачивать...» — Сашка сплюнул.
— Огонь перескакивал с ветки на ветку; Сталкер сидел, вытянув ноги к костру, оперев пятки о полено почти у самого пламени, и щурился от дыма.
— Андрей — я имею в виду Пищера — пропустил его к трупу; Брагин только глянул на него — и назад. «Ой, ребята, я сейчас...» Отбежал в соседний грот. Козлик потом его спиртом отпаивал — а то б до выхода два тела нести пришлось.
— Просто пикули несвежие попались,— заметил Сталкер.
— Чего? — Сашка оторопело посмотрел на Сталкера.
—
Сашка вздохнул — но рассказ шёл, теперь он и сам не мог остановиться,— словно плотина лет прорвалась в нём и требовала, требовала: выслушайте меня, всё это очень важно, потому что терпеть больше нельзя, и если сейчас не рассказать —— то когда и где? И — кому?..
— В общем,— продолжил он,— никто, кроме нас с Андреем не решался вытаскивать тело из щели. Все отошли подальше, замерли — будто нет никого. Тишина стояла такая, что слышно было, как капли за поворотом с плиты капают. И Брагин в соседнем гроте блюёт.
Мы с Андреем попробовали протащить у него верёвку под мышками; пришлось поднять ему правую руку — иначе верёвка не шла. Потом потянули верёвку. И вдруг у него из горла: «кх-ш-ш...» Будто дышит. Потом я понял, что это верёвка грудную клетку сжала. А тогда от неожиданности отпустил свой конец — и он будто вдыхает: «ах-х...»
... В общем, после этого тех, кто тело тащить набился, по гротам собирать пришлось. Хорошо ещё, что никто не заблудился — со страху. “Спис-сатели...”
— Сашка сплюнул.
— А ещё, когда тело из щели поднимать начали, я нагнулся ниже, чтоб поправить его, если зацепится; наклонился к самой голове, Пищер потянул за верёвку — и вдруг рука у трупа поднимается, и меня по щеке: шлёп! Это её верёвка повела. Я опешил, дёрнулся назад —— потом понял, что это смешно, бред — а ведь чуть было не вообразил, что это он не хочет, чтоб мы его трогали: уж больно он там удобно сидел,— и на всех тех меня такая злость-обида взяла...
— Завернули тело в брезент, стянули репом как колбасу вяжут или радиожгуты, потому что это самая надёжная вязка — и понесли. Из двух групп — нашей и второй подошедшей — как раз несколько человек набралось, кто мог его нести. Я, Пищер, конечно; Витя Марченко — и ещё, кажется, Завхоз. Он к тому времени вполне оклемался, он вообще держался молодцом — если не считать хамства с выпивкой в пятницу...
— У Автомата, там, где эта система соединяется с Главной, нас сменили. Меня погнали наверх – отсыпаться; собственно, основное было сделано, можно было и отключиться, но как это объяснить — я же словно заведённый был, и какой сон! — отец Шкварина наверху у входа, и как я ему в глаза посмотрю — мы ведь труп его сына несём,— я в пятницу и в субботу с ним уже наобщался — выше крыши...
Ползу вперёд, думаю: может, к месту гибели Виктора Шагала слазить, пока его не вытащат,— переждать всё, перетерпеть... А навстречу — двое в одинаковых ‘комбезах-с-чужого-плеча’, будто только что из магазина, затем ещё трое таких же,— каски и фонарики у всех одинаковые... А руки голые, без перчаток. Гер-рои. В касках — и без перчаток!..
— В Ильях — в касках?! — Сталкер и Пит разом захохотали.
: Лена молчала. Она была тогда на поверхности, ждала его.
— Люба сидела напротив, обхватив руками колени. Она не слышала Сашки.
— В общем, какие это “спелеологи” —
15
Самые знаменитые при совке хронометрические рамки: дозволенное время продажи винно-водочных изделий — и минимально допустимый возраст покупателя.
... У Кафе ещё один тип. Тоже в комбезе; комбез болтается на нём, как на вешалке,— как, думаю, он лазит в таком прикиде по Ильям? Это же подвиг Мересьева первой степени! А он сидит и таким же, как у тех, фонарём по камню долбит. Как молотком. Не в том смысле, что, скажем, шкурник какой расширить пытается, чтоб тело пронести удобнее было — а просто по камню стучит посреди штрека. От балды. А на каске, между прочим, система. Не то “кузбас”, не то “украина” — в общем, та, у которой ящик полтора килограмма весит. И хватает которой при всех раскладах не больше, чем на восемь часов — если не переделывать, конечно,— Сашка мимоходом глянул на Сталкера, но отвлекаться на очевидные комментарии не стал.
— Ну, думаю, этот хрен у них просто асс. Первый парень на ‘клубревне’. Здороваюсь — естественно, первым — потому как он на меня и глаз не поднимает. Увлекательное же это дело — по камню фонарём долбить!.. «Иди, говорю, туда-то и туда-то»,— в смысле, не послал его, куда очень хотелось, потому как потом от чесотки сдохнуть можно, или с ума от боли в заднем проходе сойти,— а доподлинно объяснил, где в его силе дурацкой в данный момент боле всего нуждаются, значит. Уж слишком от его дури энтропия в Системе возрастала. А негэнтропия, наоборот, падала — аж иней на камнях выступал. И пар изо рта клубился... «Там тебя,— говорю,— люди ждут-не-дождутся, их сменить надо, они три ночи не спали»,— а он мне в ответ: «Сами, мол, дураки, что не спали. Нас, говорит, надо было вызвать — мы бы в два счёта нашли». Ага, думаю, микробрагин экий... «Откуда ты такой?» — вопрошаю. А он мне в ответ — гордо-и-презрительно-так, у меня юмора не хватит так изобразить — «МЫ ИЗ СПЕЛЕОСЕКЦИИ МГУ!!!»
— Ага,— говорю,— так это вы, значит, в среду искали его? — и уточняю, перекрывая пути к истерике,— с Пальцевым из “SF”. Знакомое вымя?
А он мне — «Ты Пальцева не трожь! Он письмо напишет, мы подпишем — и всем вашим катакомбам хана придёт! Всех вас взорвём к чёртовой матери, чтоб под ногами не путались!..» — кричит, аж слюна на свод брызжет — и кажется мне, что она, на свод падая, шипит, будто азотная кислота, только не белое пятнышко от каждой капли остаётся — а сплошное дерьмо. То есть уже тогда мне весь дальнейший сценарий нашей подземной биографии предъявлен был — да не воспринял я эту погань всерьёз... «Много в вас дерьма,– говорю,– но чтоб Ильи взорвать — не дерьмо, а аммонал нужен. А дерьмом стены в сортирах клёво расписывать, на ваш век сортиров на Руси хватит». Так я сказал ему — и ушёл, хотя, быть может, просто стоило напомнить, что Вовочка Пальцев его в метре от головы Шкварина просвистел, пока один из дружбанов этого самого Вовочки — по кличке Органик — спиной тело Шкварина, якобы случайно, загораживал... Как мне это дело Сэм описал, вспоминая подробности пальцевского “прочёсывания всея Ильей”...