Время гнева
Шрифт:
Сагарино Изольтар Лима Оластери. Первая Искра. Последний шанс. Было ощущение, что Жертвенные, подняв остров уничтожили все летописи, упоминающие об этом. Как недальновидно. Однако, была и хорошая новость. Мейе Горр присоединился к страцию в качестве стат-кабистера, телохранителя. Бедный, напуганный Сигрид был отпущен домой, хоть он и сопротивлялся (очень вяло). И теперь Ллойву вступал под своды Астэллотской тюрьмы в сопровождении нового лица, в полтора раза выше и шире компаньона. За таким, пожалуй, и спрятаться не страшно, думал Сигрид, провожая страция с телохранителем глазами.
У конторки Приветствия Ллойву направили к начальнику Красного крыла, господину Валие. После долгого блуждания по пропахшим старыми стенами и мочой коридорам, наконец, они достигли цели.
— Бесконечный день, — выдохнул Ллойву.
— Только скажи, и он закончится, — парировал Мейе.
— Мне, кажется, я уже не владею собственным временем, как и собственной жизнью.
Начальник тюрьмы встретил их довольно радушно. О приглашении он знал, все было оговорено заранее с Жертвенным Дженве, и теперь Ллойву предстояло встретиться с супостатами, позволившими себе закидать страция камнями.
— Это лишнее, — скривился Ллойву.
— Нужно опознание, — оправдывался начальник тюрьмы. — Вы только скажите, что это были они, и мы тотчас запустим процедуру возмездия.
— Это обязательно?
— Таков порядок, — мягко возразил начальник. — Без свидетельст мы не можем их обвинить.
— Хорошо, — Ллойву кивнул. — Куда мне идти?
— Сюда, сюда, — и иллой услужливо распахнул вторую дверь, ведущую в глубины местного ада. Из двери пахнуло сыростью, немытым телом и чем-то, что здесь называли съестным.
— Боги, — Ллойву скривился от запаха.
— Сюда, — и новая дверь распахнулась перед Жертвенным в просторную камеру, разделенную на две части большим столом, настолько широким, что занимал треть комнаты. В противоположной стене была видна еще одна дверь.
— Сейчас вас принесут стулья, эти скамьи не для вас, — подобострастно проговорил начальник и исчез в дверях.
— Проглятье крови! — выругался Ллойву, когда дверь за начальником закрылась. — Зачем Дженве затеял все это?
— Но, Ллойву, порядок действительно такой. Они не могут обвинить их без доказательств. Ты единственный свидетель, кого они не смогут оспорить.
— Всё! — Ллойву поднял ладони, отметая все объяснения и принимая свою судьбу. — Я понял.
Страты принесли два стула и поставили за стол, убрав грязные скамьи. Ллойву отставил стул так, чтобы не касаться и стола тоже. Мейе скрывая усмешку поставил свой стул рядом и опустился на него. Вошли страты в синей униформе, встали по обе стороны от входа. Из той двери, что вела в глубь крыла, вышел сначала страт с октисом наготове. Голубые дуги слабо мерцали у него на руке, затем вошел небольшой по росту и комплекции иллой. Ллойву с трудом признал в нем того самого заводилу на дороге.
Страты посадили обвиняемого на скамью по другую сторону стола. Теперь была ясна задумка этого огромного сооружения посреди комнаты. Через него даже при желании невозможно дотянуться до соперника.
Ллойву и заводила долго сверлили друг друга взглядом.
— Выйдите все, — наконец сказал Жертвенный. Начальник тюрьмы подошел ближе.
— Не понял.
— Все выйдите, я хочу с ним поговорить.
— Вы подтверждаете, что это был он?
— Нет, я лишь прошу всех выйти, — холодно осадил начальника страций.
— Но… — страты замялись у входов. — Процедура такова…
— Я прошу всех выйти, — раздельно произнес Ллойву, раздражаясь все больше. Мейе усмехнулся. Ллойву все больше походит на отца, хоть и ненавидит в нем многое.
— Хорошо, — кивнул начальник и сделал знак своим людям, чтобы вышли. Наконец в огромной комнате остались лишь трое. Заводила с вызовом взглянул в глаза Жертвенному.
— Как твое имя? — спросил Ллойву, не двигаясь. Казалось, здесь ему противно даже наступать на пол, и если бы он мог, он бы воспарил над нечистотами.
— Какая разница? Меня все равно его лишат. Тебе не все ли равно?
— Раз я спрашиваю, значит не все равно.
— Допустим, Таоке.
Ллойву усмехнулся, повернулся к Мейе.
— Почти как Меоке, — затем взглянул на задержанного и взгляд его снова посуровел.
— Кто вам заплатил, допустим Таоке?
Задержанный демонстративно повел плечом, давая понять, что не скажет.
— Ты же понимаешь, что узнать это для меня ничего не стоит?
— Ты побрезгуешь… — усмехнулся задержанный. — Для этого ты слишком хорош, господин «я все держу под контролем»
— Есть Окулус, — возразил Ллойву. — Он все покажет.
— Тот, кто ненавидит вас, вероятно, — с вызовом проговорил Таоке.
— За что же нас ненавидеть? — удивился Ллойву.
— За то, что вы жрете и пьете за наш счет! Никчемные Жертвенные!
— Я думал, то, что мы все плывем в одной лодке, ясно, как день. Нам нужно стремиться в одну сторону, а не раскачивать ее, чтобы утонуть всем.
— Только вы отчего-то не гребете, господин Жертвенный, — едко возразил задержанный.
— Раз мы ступили на путь аллегорий, кто-то должен смотреть, куда плывет лодка, не так ли?
— Не многовато ли смотрящих? Да и не усмотрели что-то…
— То, что вызывает в вас столь живой отклик, всего лишь закономерность. В каждом процессе есть взлеты и падения. Мы сейчас находимся на нисходящей глиссаде. Это досадно, но все поправимо. Для решения проблемы не было необходимости прибегать к насилию.
— Слишком умные слова, господин Жертвенный, — усмехнулся задержанный. — Не для средних умов.
— Ты прировнял себя к статистическому большинству, чтобы избежать выражения собственного мнения? Возможно, это последний шанс. После Уравнения твоя личность будет стерта полностью.