Время и деньги

Ротэр Рони

— Благодарю за помощь, — кивнул ему князь, и указал себе за спину. — Твоя оплата там.

Осторожно просеменив по двору и заглянув в тележку, собиратель старья мысленно возблагодарил богов за щедрое утро. Обернувшись вслед удаляющимся, разительно преобразившимся незнакомцам, старьёвщик покачал головой — никогда не угадаешь, что за человек перед тобой на самом деле. Его взгляд переметнулся к усыпленным братьям. Опасливо потыкав всех подобранной хворостиной и убедившись в полном их бесчувствии, старьевщик торопливо стащил со всех обувь и пояса. Заглянув в кошельки, привязанные к поясам, прослезился, сунул их себе за пазуху и благодарно воздел

глаза к небу. Хотел снять со спящих и рубахи, но сдержался, решив, что алчность до добра не доводит. Взявшись за оглобли своей тележки, старьевщик вывез её на улицу, аккуратно прикрыл за собой ворота и покатил по улице, довольно щурясь и мыча песенку.

Глава 21

— Я есть хочу, — жалобно протянула Нира, когда Гилэстэл, не желая вязнуть в суете располагающегося впереди рынка, свернул с центральной улицы в тихий боковой проулок.

От запахов еды и специй, доносящихся с торговых рядов, у всех заурчало в животах и свело челюсти.

— Я сейчас слюной захлебнусь, — посетовал Астид. — Пару лепешек, а? Это нас надолго не задержит.

— Я куплю! — Нира спрыгнула с лошади, и протянула руку к Гилэстэлу.

Тот развязал кошель и выложил ей на ладонь джезъянский дун — медный цилиндр длиной в полмизинца. Сунув деньги в повязанный вокруг талии платок, Нира побежала на рынок. Гилэстэл устало прислонился к стене.

— Может, хоть ослом обзаведемся? — спросил Астид. — Пусть поклажу везет. Лошадь двоих выдержит — вас с Нирой.

— Обзаведемся, — кивнул князь. — Но не на здешнем рынке. Не хочу мелькать перед стражей и Безгласными. Милость власть предержащих бывает изменчива.

Ниры не было долго. Гилэстэл, устав стоять, присел напорожке у чьей-то двери, опершисьплечом на стену. Мимо них в сторону площади пробежали несколько мальчишек, потом торопливо просеменили две женщины. На рынке явно что-то происходило. В доносящийся с рынка шумвплелись новые звуки — рев труб, громкие выкрики. Гилэстэл обеспокоенновзглянул в ту сторону, поднялся.

— Куда она пропала? На покупку хлеба столько времени…

В этот миг в проулке появилась Нира с объемным узлом в руках. Глаза у девушки были испуганные.

— Давайте быстрее уйдем отсюда, — сунув узел в руки Гилэстэлу, она торопливо влезла на лошадь.

Князь ни о чем не стал спрашивать. Выудив из узла лепешку, он разломил её на три части, две из которых отдал Нире и Астиду. Затем привязал узел к поклаже и потянул лошадь за повод. Они вышли из города и направились к Джезъянской границе. Остановились на короткий отдых в полдень у дорожного колодца с «журавлем» и колодой для поения скота. Князь заставил лошадь опуститься на колени и помог Астиду сползти с седла. Пока Гилэстэл наливал воду лошадям, Нира разложила еду на расстеленном платке.

— Ого! — присвистнул Астид, рассматривая гору лепешек, финики, сыр и сушеные фрукты. — Это всё на один дун?

— Торговаться надо уметь, — впиваясь зубами в хлеб, ответила Нира.

Ели жадно, молча, запивая колодезной водой прямо из кожаного мешка, привязанного к веревке «журавля» вместо ведра.

— Что произошло на рынке? — Гилэстэл выплюнул финиковую косточку в ладонь и взглянул на Ниру. — Что тебя так напугало?

Нира не донесла до рта сырный шарик, сморщила лицо.

— Там… Там голову Оз-ак-Со выставили. На шесте.

— Как скора королева на расправу, — усмехнулся князь. — Его одного?

Нира кивнула.

—

Ручаюсь, этот шест будет не последним. Главное, чтобы на остальных не оказались мы, — Гилэстэл поднялся. — В дорогу.

Заночевали посреди джезъянской степи, у подножия пологого холма. В свете скудного бивачного костерка было видно спящих лошадей и посверкивание глаз ночных лисиц, иногда прошмыгивающих невдалеке от стоянки. Нира спала, подстелив под себя потник, положив голову на седло и укрывшись княжьим кафтаном. Астид улегся просто на земле, привалившись ко второму седлу. Но прежде, чем он заснул, Гилэстэл напоил его смесью из эликсиров, хранящихся в заветном сундучке.

— Это ускорит заживление.

— Вам бы тоже не помешало, — Астид указал на грудь полуэльфа, стянутую бинтами под рубахой.

Гилэстэл кивнул.

— Как только восстановлю свои силы, подниму и тебя на ноги. Надеюсь, что восстановлю…

Отвернувшись от Астида, полуэльф устремил взгляд на язычки пламени. Астид тронул его за плечо и ободряюще подмигнул.

— Что за сомнения, Ваша светлость? Пару дней отдыха, и все станет как прежде.

Гилэстэл медленно покачал головой, не отрываясь от созерцания огня.

— Со мной что-то не так, Астид. Там, в яме, Крат-ак-Халь что-то изменил во мне. Я ощущаю разницу между собой прежним и нынешним. Но не могу её осознать, не могу объяснить. Я помню свою беспомощность перед ним, перед напором его разума. Кровь стыла в моих жилах. Я сопротивлялся, Астид. Как только мог. Но что-то во мне изменилось.

— Вы встретили равного противника.

При этих словах Гилэстэл кинул короткий взгляд на спящую Ниру.

— Вы победили и стали сильнее — вот что в вас изменилось.

— Нет, Астид. Это не моя победа. Если бы не ты, я бы сейчас пускал слюни в какой-нибудь джез-ак-закской канаве.

— А если бы не вы, Ваша светлость, некоторые важные части моего тела сейчас жрали бы собаки на помойке. Давайте признаем обоюдные заслуги и закончим с дифирамбами. Все будет как прежде, вам просто нужно отдохнуть. Сводите синяки, сращивайте ребра и заканчивайте с самокопанием. Мы живы, скоро будем здоровы и у нас потрясающий трофей. А если приложить еще усилий, можнополучить и то, ради чего мы оказались в Джезъяне.

— Умеешь ты вдохновить, — взглянув на Астида, усмехнулся Гилэстэл.

Успокоенный эликсирами, Астид уснул быстро.

Гилэстэл стащил рубашку, размотал тугую повязку и ощупал свои бока. Обезболивающая настойка дала возможность проделать весь путь пешком, но сейчас её действие ослабело, и Гилэстэл маялся от вернувшейся боли. Вот они, справа, под обширным набухшим черно-красным кровоподтеком — два сломанных ребра.

Полуэльф порылся в дорожном мешке и вытащил ларчик с инструментами. Смочил край бинта водой, протер бок, и, накалив в пламени костерка малый нож, сделал надрез в центре синяка. Морщась и пошикивая, Гилэстэл выдавил скопившуюся кровь. Соединив края ранки, толстым слоем нанес на неё мазь, основными составляющими в которой были зверобой, синильник и медуница. Через несколько минут мазь застыла на коже прочной корочкой и закупорила надрез. Полуэльф лег, вытянулся, прикрыл глаза и сконцентрировался на сращивании костей. Увы, последние дни основательно его подкосили. На нехитрое заклинание света или сонный заговор много сил не требовалось. Что же касается регенерации… Нужна была энергия, которой у князя не было в достатке. Он открыл глаза, сел. Зацепил взглядом спящую по другую строну костра Ниру.