Творчество – тёмная штука. Непонятная посторонним жизнь в пределах неведомых им эмпиреев. Странная, «мимо кассы», не в ногу, неразумная, иррациональная. Что бы ни было задумано – то не ко времени, то не к месту: кризис, вирус, «добрые» люди подсуетятся… Вечное: или рано, или поздно. Не стыкуются «души прекрасные порывы» с суровой реальностью. Планы остаются планами, замыслы – изящными воздушными замками, видимыми только их архитекторам: книги, с досадным постоянством, не случаются. И за разом раз волшебство побеждено.
Автор снимка Софья Антонова
Так торжествует обыденность. А в ней каждый день (согласно учениям многих коучей в тренингах) должен быть посвящён битве за рост продаж, успешность, сытое довольство, славу, привилегии. В этом режиме нет места мечтательной, возвышенной, влекущей к идеалу поэзии, дарующей высокий смысл и дух «общественным и природным явлениям». Теперь она удел бедных идеалистов, со страстью неразумной ещё верящих в силу и чудо Слова, в божественную суть Человека.
Да чего тут делать важное лицо? Уже не кажется, уже верится, что время её прошло. Поэзия так же старомодна, как фаэтон рядом с последней моделью элитного авто.
Давно перешли в ранг героев своего времени деловые люди, успешные в зарабатывании денег, гениально считающие и с пиететом читающие биржевые сводки. Их лица на таблоидах, в телевизорах, им завидуют, их жизнь восхищённо или недобро обсуждают.
Поэтика ушла даже из песен, уступив место малохудожественным текстам из слов в случайном порядке, с прямолинейной, как шпала, задачей – хит на потребу массе, понимающей не искусство, а глянец афиш и чужеродный титул «звезды»…
И вроде бы в этой системе координат всё понятно, очевидно, наглядно. Но тем, кто вечно зависает где-то в высоких сферах, как мечтательный подросток на чердаке старинного дома, так хочется оказаться однажды в то самое время и в том самом месте – точке соприкосновения эмпиреев и земной юдоли. Чтобы услышали, увидели, остановились, задумались, ответно прониклись возвышенным детским восторгом: «А у меня вот что есть!».
И тогда не так страшно, что не получается сводить дебет с кредитом, если и дальше можно будет подключаться к неведомому, принимать скрытые сигналы, подобно режиссёру монтажа сводить воедино слова и высокий смысл.
Тот самый смысл, изначальный: «В начале было Слово».
Андрей Мирошников, 2023 г., Иркутск
Книга первая
Время и место
2016–2020
Время
Не спеши. Никогда не знаешь,куда угораздит успеть…Автор
«Время моё – это сумерки. Зимние сумерки…»
Е. И.
Время моё – это сумерки. Зимние сумерки.Сумерки в городе. Городе, спящем пока.Время хожденья по твёрдости ждущей весну реки,Время хожденья по нежности снежного мха.Синие дремлют снега и желты фонари ещё,Шаг нарушает божественный дар тишины.Сердце открыто и ждёт обретенья сокровища.Спят до будильника люди, и мне не нужны.Время должно замереть ли, навеки запомниться —Запечатлею, чего не увидеть во сне:Сказкой чудесной опять одарила бессонница.Улочка. Лавочка. Ёлочка. Новенький снег.Место и время как повод себя и покой найтиИли вернуться, пока не навеки ушёл…Ты не тревожься, проснувшись одна в тёмной комнате,В сказке обычно кончается всё хорошо.
«В юности чистой, когда очевидного мало…»
Е. И.
В юности чистой, когда очевидного мало,На заклинанья потратив немало чернил,В поиске жадном несущего свет идеалаЯ её выдумал, вывел, собрал, сочинил.Чувства мои, что послал я, её не застали,Даром что образ я преданно в сердце носил.Трудное дело – стоять на моём пьедестале.Жаль, что об этом я сразу её не спросил.Ночью дождливой, под музыку белого шума,Голос холодный из трубки сломал миражи.Надо её перевыдумать, перепридумать,Отформатировать начисто прошлую жизнь…Будет нелёгким грядущий рассвет, полагаю:Мелко испишутся почерком нервным листы.Юность прошла – значит, будет любимой другая,Значит, на этом пороге окажешься ты.
«Я молодой, приветливый, нахальный…»
Я молодой, приветливый, нахальный,Я птица в бутафорских облаках —Талантливый студентик театральный,И не звезда подмостков. И покаМне хочется веселия и браги,Погожего весеннего денька,И чтоб моя соседка по общагеВзглянула на меня не свысока.И, милостью высокого посыла,Которой жив несовершенный свет,Меня на ужин в гости пригласила,Но я согласен даже на обед:Мои мечты – не жаркие ладошки,Не жгучий взгляд и строгое каре,А сковородка жареной картошки,Из-за двери струящая амбре…Когда я стану зрелым и маститым —Звездой афиш у театральных касс,Всегда в себе уверенный и сытый,С волшебной грустью вспомню, и не раз:Ах, как же так досадно, на картошку,Сместил акцент я в плутовском антре.И упустил – и жаркие ладошки,И тайну глаз, и строгое каре…
«Унылая, унылая пора…»
Возраст – это тиран, который повелевает.
Э. Делакруа
Унылая, унылая пора,С самим собой нежданное свиданье —Увидеть недостроенное зданье,С нутром пустым, как чёрная дыра.Ничто на нечто делит едкий дым,Таланта тлен бессонниц муку лечит:Ладони грея, отправляю в печь я —Томами – нерождённые труды.Давно пробита юности броня,И ранит всё, и бередит, как зверя.Ни мне не веря, ни в меня не веря,Живёт в заботах ближняя родня.Навскидку выбирая города,Во тьму шагнуть по незастывшим лужам,Спиною слыша: «Да кому ты нужен?!» —И выдох запоздалый: «Ты куда?..»Когда из глаз уходит волшебство,То мир вокруг – руины и старухи.Кому отдать отрезанное ухо?И стоило оттяпывать его?Ещё светло. Ещё не кончен день,И время есть навёрстывать потери.Но страсти нет. И доброты. И веры.И только грусть – отчаяния тень:Что юность безрассудна и чиста,А старость – слабоумна и невинна.И красит возраст вин а да руины,А род людской стремится обокрасть:Уж не рвануть – рубаху на груди,На абордаж, на клумбу за цветами,Через балкон, в альков прекрасной дамы —Погас пожар. Другой не разводи.И тянет долу камушек в груди —В палату, на продавленную койку —Укрыться от всевидящего ока,Назначенного ведать и судить.Не торопись молиться за меня —Я жил без Бога от строки до срока.От святости не отделял порока,Не отличая ночи ото дня…Круты замесом, велики числом —О, сколько здесь таких перебывало! —Застелет снег стерильным покрывалом,А дом пустой определят на слом.
«Игривые витиеваты речи…»
Игривые витиеваты речи,И веер Ваш так трепетен в руке —Когда-нибудь я вспомню этот вечерВ цветном бреду, в далёком далеке:Мне этот миг заглушит храпы уркиИ дрожь в барачном зябком сквозняке:Подхваченный течением мазурки,Я уплыву по призрачной реке.Утешит подконвойного скитальца,Безликого, безвестного раба,Прикосновенье Ваших тонких пальцевК иссушенным, обветренным губам.В одну из зим, укачанный метелью,Свободен стану и навеки сыт,Но в вечер сей, исполненный веселья,Я Вам скажу: «Позвольте пригласить»…
