Время иллюзий
Шрифт:
Изящные кованые ворота широко распахнулись, пропуская автомобиль на территорию резиденции сенатора Ричардса. Алисия ободряюще улыбнулась дочери, когда та испуганно сжала ей руку.
— Все будет замечательно, вот увидишь, дорогая! Просто расслабься и будь сама собой.
— Хорошо. Постараюсь, — растерянно улыбнулась Кэрри, страстно желая, чтобы сейчас рядом с ней оказался Клэй и нежно обнял ее за талию.
Лимузин бесшумно остановился на подъездной аллее. Вышколенный шофер привычным жестом распахнул дверцу и с приветливой улыбкой помог пассажиркам выйти из машины.
От увиденного
А там, у главного входа, стоял высокий, чрезвычайно привлекательный мужчина лет пятидесяти. Неужели это ее родной отец — ее плоть и кровь? О боже, неужели все это происходит наяву?!
Лэйланд Ричардс с волнением наблюдал, как к нему приближаются долгожданные гостьи. Алисия была, как всегда, неотразима в шелковой блузке с тончайшими кружевами цвета шампанского, в длинной черной юбке, украшенной на талии стразами, а сопровождавшая ее — на вид еще совсем юная — девушка в простом льняном платье в мелкий цветочек показалась ему просто ангелом небесным!
— Здравствуй, Ли! — Алисия кокетливо коснулась губами его щеки. — Заждался? Позволь представить тебе нашу дочь Каролину. Она так мечтала познакомиться с тобой!
Несколько секунд отец и дочь молча смотрели друг на друга. Им обоим казалось, что случайно сорвавшееся с губ слово или неосторожный жест могут безнадежно испортить первое впечатление. Повинуясь внезапному порыву, Лэйланд распахнул объятия, с замиранием сердца ожидая ответной реакции. Неужели эта милая девушка отвернется от него?
Сначала Кэрри не на шутку растерялась, но потом, заметив его полный тревоги взгляд, испытала невероятное облегчение и сделала осторожный шаг навстречу теплым сильным рукам.
— О, Каролина! Здравствуй, девочка моя! — дрогнувшим от волнения голосом воскликнул Лэйланд, с отеческой нежностью обнимая ее. — Какая ты у меня красавица!
Стоило им почувствовать взволнованное биение сердец друг друга, как от былых страхов и сомнений не осталось и следа. Двадцать четыре года — слишком долгий срок для встречи родных людей, разлученных под влиянием обстоятельств… Но сейчас обоим казалось, что они никогда не расставались.
Алисия не прятала счастливых слез, струящихся по ее побледневшим щекам. И за какие такие подвиги она заслужила это безграничное, как небо, счастье?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вот уже две недели, каждый день разговаривая с Кэрри по телефону, Клэй терзался необъяснимым чувством, граничащим с ревностью. Слушая ее бодрый, счастливый голос, взахлеб рассказывающий о том, как замечательно она проводит время с отцом, который ни на шаг не отходит от нее, всячески стараясь компенсировать
Случилось то, чего он так боялся. Кэрри вполне счастлива и без него и, возможно, даже останется в Мельбурне. Навсегда! Разумеется, Клэй желал ей счастья и был искренне рад, что после стольких лет его любимая наконец-то обрела любящего, заботливого отца, о котором, по ее же собственным словам, она мечтала с самого детства, но — Господь свидетель! — он нуждался в ней ничуть не меньше, а может, и больше обоих родителей, вместе взятых. Еще так недавно, держа ее в своих объятиях, он думал, что их свела сама судьба, чтобы они никогда не расставались. А что теперь? Кэрри бесконечно далеко от него!
Зная сенатора Лэйланда Ричардса, возглавляющего верхнюю палату парламента, исключительно по публикациям в прессе и телевизионным репортажам, восхваляющим его дальновидную политику, Клэй не мог судить о личных качествах этого человека. Кто-то считал его целеустремленным, бескомпромиссным карьеристом, отлично знающим, как завоевать симпатии избирателей, особенно женщин. С другой стороны, его гражданская позиция пользовалась уважением в обществе. Но главное — отзывы самой Кэрри об отце. Они были столь восторженны, что Клэй в конце концов проникся к нему симпатией. Кроме того, она рассказала ему по секрету, что совсем скоро сенатор Ричардс сделает официальное заявление о завершении политической карьеры.
Разумеется, Клэя не могло не радовать то обстоятельство, что Алисия после долгих лет жизни рядом с мужем-тираном (который теперь отчаянно проклинал свой горячий нрав и болтливый язык) нашла свое счастье рядом с любимым мужчиной и, по словам Кэрри, прямо расцвела.
И все-таки он безумно скучал по той единственной, что давно стала неотъемлемой частью его души и сердца. Каждый раз, ложась спать, Клэй молился, чтобы она всегда помнила об этом и как можно скорее вернулась назад. А вдруг на расстоянии их воспоминания утратят прежний магнетизм, что рано или поздно положит конец их отношениям? Даже ежедневные хлопоты, связанные с реставрацией поместья, не могли отвлечь его от этих невеселых мыслей. Пускай Кэрри забывала сказать ему, что любит и скучает, прежде чем повесить трубку, — дело даже не в этом. Отнюдь. Она была все так же нежна с ним, но о возвращении в Аутбек или Джимбури почему-то пока не заговаривала. А он уже не представлял себе будущего без Каролины…
Так прошло два месяца. Совершенно измученный неопределенностью и тоской, Клэй решил действовать. А именно: отправиться в Мельбурн, чтобы либо привезти ее домой (если Кэрри выберет его), либо уехать ни с чем (если она захочет остаться там с семьей, новыми друзьями и поклонниками).
Сгорая от желания как можно скорее увидеться с ней, Клэй немедленно приступил к сборам: отправил рабочих в двухнедельный отпуск, постригся (как и всякий мужчина, в отсутствие любимой женщины он перестал уделять должное внимание внешности) и, разумеется, решил приобрести дорогой костюм (чтобы не ударить в грязь лицом в привилегированном обществе).