Время карликов
Шрифт:
Подошел старик и попытался поднять Виктора, ухватив его за подмышки.
– Тебе надо еще лежать.
Но Подрезов показал на свои шрамы.
– Почему так быстро?
Старик вместо ответа подошел к широким листьям дерева, между которыми блестела в лучах солнца тонкая сеть паутины. Он сорвал ее и, скатывая в комок, снова подошел к крыльцу.
– Вот так, – показал он, раскатывая комок по его груди.
Как все оказалось просто: паутина, оказывается, лучше всяких мазей и лейкопластыря стягивает раны. Казалось бы: невесомый клейкий пух, а вот что, оказывается, делает! Виктор хотел спросить старика, какими листья останавливали кровь, но тут подошли женщины, и каждая, осторожно коснувшись его плеча, произнесла:
– Ки а лейбуха [10] .
И
– Ки а лейбуха, Великий охотник.
Вечером в деревню вернулись мужчины. В руках они несли лопаты, кирки и лотки. Каждый из них подошел к Виктору и, тронув его за плечо, говорил:
– Ки а лейбуха.
Последний подошедший еще поставил перед Подрезовым калейбасу [11] . Но в ней была не вода. Почти наполовину она была заполнена золотым песком и мелкими самородками.
10
Ки а лейбуха (тсвана) – спасибо.
11
Калейбаса – сосуд, изготовленный из высушенной тыквы, из которой вынули мякоть.
– Пока ты шел к жизни, – сказал староста, – наши мужчины делали то, что они должны были сделать.
Он крикнул что-то своим женщинам, и невестка и внучка начали выносить из хижины точно такие же калейбасы, отдавали их мужчинам, а те подносили их и ставили перед домом Подрезова. Можно было не подниматься и не тянуть голову – все бывшие тыквы были полными. А было их всего восемнадцать.
– Ки а лейбуха, – сказал всем Подрезов, и люди, услышав это, почему-то смутились.
Виктор смотрел на принесенное к его дому золото и пытался определить, сколько же его здесь. Двести, триста килограммов? Наверное, больше. Он был так удивлен, что не слышал того, что ему говорил староста. Но старик повторил, и, наконец, смысл сказанного дошел до сознания.
– Мы хотим отдать тебе самое ценное, что у нас есть. Мы отдаем тебе Жулейт. Она будет тебе женой и родит нам нового вождя, который будет таким же сильным и храбрым воином, как и ты.
Старик замолчал на секунду и добавил:
– И таким же белым. Тогда ни один человек не сможет ударить его, все будут кланяться и говорить «Здравствуйте, господин».
– У меня уже есть жена, – покачал головой Виктор.
Но староста только рассмеялся.
– У такого человека должно быть много жен, чтобы они родили ему много сильных воинов, и тогда его народ сможет защитить себя от врагов, от Мокеле, от злых карликов.
– От кого? – переспросил Подрезов.
Но старик продолжал:
– И потом, у тебя нет женщины. Это знает каждый в нашей деревне, знает даже ребенок.
Хитрый старикашка усмехнулся, добавив:
– Даже твоя собака это знает.
Он посмотрел на Тугрика, а тот рад был лишний раз вильнуть хвостом и тявкнуть. Похоже, что и он вступил в заговор с жителями деревни и считал свадьбу своего хозяина делом решенным.
– Нет, – твердо сказал Виктор, но тут, увидев выходящую из хижины старосты Жулейт, закашлялся и обещал подумать.
Но, судя по всему, деревня уже готовилась к празднику. Весь следующий день жители деревни жарили быков на огромных вертелах, без умолку кричали счастливые женщины, а Тугрик лежал возле дома, объевшись требухой, и вздыхал от мук, вызванных обжорством.
А накануне ночью к Подрезову пришел староста. Он не стал спрашивать, принял ли хозяин какое-либо решение, а покосившись на чудо техники, висящее под потолком, сказал:
– Мой дед был королем Окаванго и Северной Калахари. Это было давно, когда белые называли нашу страну Бечуаналенд [12] . Но они никогда не добирались до нас. Дед мой правил, и все деревни вокруг подчинялись ему. Мы были сильным народом, и соседи наши старались жить с нами в мире, а мы не собирались ни на кого нападать. Но однажды, когда еще мой дедушка был ребенком, с севера пришли воинственные карлики. Они нападали на наши деревни, убивали мужчин и мальчиков, захватывали женщин и сжигали хижины. Когда тсвана впервые увидели их, то очень удивились, приняв врагов за детей. Но у тех были луки и отравленные стрелы, и даже царапина, сделанная стрелой, приводила к смерти. Карлики были злыми и не знали нашего языка. Им были нужны наши женщины, потому что их женщины перестали рожать девочек. Карлики уводили наших женщин, и некому было преследовать их. Это длилось долго, пока мужчины из разных деревень не собрались вместе и не отправились в лес, чтобы отыскать врагов. Возвратились немногие, но карликов перебили всех. А когда в наши края пришли белые, мы не смогли уже сопротивляться. Некоторые, которых увел дед, поселились здесь в болоте, а другие теперь живут в городах белых, носят их одежду и совсем забыли наши обычаи.
12
Бечуаналенд – с 1885 по 1966 гг. английский протекторат на территории нынешней Ботсваны.
Старик снова посмотрел на «летучую мышь» и вздохнул.
– Иногда мне кажется, что ты пришел к нам, потому что и твою страну захватили карлики.
Он протянул руку, в которой был шнурок с нанизанными на нем когтями льва.
– Возьми. Завтра наденешь на свою жену. Такого красивого украшения нет ни у одной женщины: очень большой был лев.
Виктор так и сделал. Жулейт вошла в его дом. Но стала ли она его женой, не знаю, а врать не хочу – не присутствовал. Я вообще в Африке не был, а хотелось бы. Только уж больно боюсь мух цеце и малярии, не говоря уже о львах и крокодилах. А карлики – чего их бояться? Что мы, карликов не видели?
8
Мэр Цау, вытаращив глаза, наблюдал, как Виктор загружает в его машину калейбасы с золотом.
– Сколько его всего? – наконец спросил он.
– Около полутонны.
– И как ты все это довез на лодке?
– С трудом, – ответил Подрезов, усаживаясь в джип.
Но самый главный местный начальник не мог найти в себе силы, чтобы повернуть ключ зажигания. Он сидел и потел молча, потом наклонился и поднял с пола заскорузлое махровое полотенце, вытер им свой мощный загривок. После чего хрипло спросил:
– Ты что, золото нашел?
– Банк ограбил, – отозвался Подрезов и махнул рукой, – поехали, сдадим его поскорее.
По дороге в Цау мэр рассказал Виктору все мировые новости, которые сводились к главному событию: в Южно-Африканской Республике президентом избрали Нельсона Манделу, и теперь отношения между Ботсваной и богатым южным соседом заметно улучшились.
– Представляешь, – радовался мэр, – у них теперь тсвана – один из официальных языков. Не только африканас или английский, но и оба диалекта созо, зулу, свази, цонга, ксоса, венда и, конечно же, наш. Мне вчера уже звонил один человек из Габороне. Он, правда, сам из буров, живет в Кейптауне, но хочет прилететь к нам на своем самолете.
«Интересно, – подумал Подрезов, – что нужно здесь потомку голландских переселенцев?»
Но разговорчивый мэр как будто прочитал его мысли.
– Этот человек жил здесь лет пятнадцать назад. Он хорошо знает язык тсвана и открыл здесь школу, чтобы приобщать наш народ к цивили…
Мэр заикнулся, поняв, что оговорился:
– …К знаниям.
Он снова провел полотенцем по своей шее и продолжил:
– Я в той школе учился, а потом уже оттуда уехал в Габороне, где закончил университет. Надо же! – продолжал удивляться он, – я – человек с высшим образованием, и даже не догадывался, что сижу на золоте.